Шрифт:
Закладка:
Потом мы разъехались по домам, чтобы переодеться и ехать кататься по городу. Я вырядилась в зеленый топик в черный горошек, черные джинсы и кожаный пиджачок. Подписала Надежде открытку и отправилась на Лермонтовку. Так называли остановку «Библиотека имени Лермонтова» – место встречи всех студентов. Напротив остановки стоял памятник основателю Пензы, именуемый в народе «Мужик с копьем». Вот около него все и собирались.
Еду на седьмом троллейбусе, смотрю, Надюха уже маячит. Вылезла, вручила ей открытку, она растрогалась аж до слез. Стоим, ждем Любовь Сановну, и тут подходит к нам какой-то пятидесятилетний мужичок.
– Девчонки, можно вопрос?
– Ну, можно…
– Только он личный.
– Ну, ладно…
– Как вы думаете, мне стоит подстричься?
– ??? Наверное, не мешало бы…
– А как сейчас молодежь стрижется, наголо?
– Кто как, кто наголо…
– Подстригусь я наголо, пожалуй!
И как ломанется в троллейбус!
Надя:
– Я понимаю, не у меня одной сегодня день рождения!
Потом приехала Любаша. Мы пошли на Фонтанную площадь, посидели в открытом кафе, пили «Дюшес» и ели мороженое. Болтали обо всем на свете.
Решили ехать в Арбеково, самый дальний район Пензы, мы там еще не лазили.
Ехали туда, как нам тогда казалось, вечность, Люба рассказывала:
– И вот мы как-то пасли козлят в Ольшанке. В школе еще. Я взяла учить историю, Олеська – химию. А козлята поломились в орешник! Там было два… нет, три козла, по-моему, две козы и козлята. В общем, целое стадо козлов… И Олеська – Козлова!
Хохотали на весь троллейбус. Приехали неизвестно куда, побродили среди жилых домов да поехали обратно!
***
Апрель атаковал город.
Во дворе появлялись первые нежные ростки нарциссов и флоксов. Солнце жарило со всей силой, трава рвалась ввысь.
Той весной я впервые участвовала в соревнованиях по легкой атлетике, посвященных годовщине победы 9 мая.
Бежала последний этап, мы тогда заняли третье место среди всех СУЗов Пензы.
И с этого забега началось мое увлечение легкой атлетикой. Как потом оказалось, весьма судьбоносное…
Сессию я сдала на одни пятерки. Читала в зачетке на последней страничке: «Решением государственной аттестационной комиссии…»
Не верилось, что когда-нибудь эта страничка будет заполнена.
И не хотелось…
***
Потом была полевая и производственная практика.
На полевой практике мы всем курсом с преподавателем фармакогнозии ходили в лес, что на Западной Поляне, изучали растения, так сказать, в их естественной среде произрастания.
Где-то в глубине этого лесопарка находилась на берегу небольшого пруда гостиница «Ласточка». Там было назначено место привала.
Но пока наша небольшая группа до нее добралась, мы успели два раза заблудиться. А пока блуждали, пели песни, народные и те, что были популярны тогда. Голосили мы здорово!
Добрались до озера, там уже все вовсю подкреплялись взятыми с собой припасами. Мы тоже присоединились к пирующим, потом набрали воды из родника и отправились по домам.
У меня дома мы с девчонками забрались на крышу сарая и провалялись там три часа. Дед, увидев нас, заявил:
– Загорели, аж белые!
Любаня, поливая нашу капусту, обливалась горючими слезами тоски по своей родной Ольшанке. А мы, хохоча, называли ее деревню Польшей.
На следующий день мы туда и отправились!
Деревенька эта находилась километрах в пяти от Пензы, недалеко от пустующего аэропорта. С трех сторон она была окружена живописными рощицами, где Любаня в нежном возрасте пасла козлят, а с четвертой – высоким холмом, с вершины которого открывался потрясающий вид на Пензу. Вот мы облазили весь этот холм, Люба окунулась в накопителе, там местные мальчишки, загорелые уже в начале июня, вовсю барахтались в мутноватой воде.
Домой возвращались с обгорелыми плечиками и носами, а бабуля моя заявила:
– Иди, ноги мой. Они у тебя грязные, будто ты в тундре лазила…
***
На Духов день мы в обязательном порядке обливались водой. И надо было, чтобы неожиданно, из-за угла. Женька и Стаська подкарауливали меня везде и плескали из ковшиков, а я носилась за ними по всей улице, будоража местных собак.
Купаться ездили на пыльных велосипедах на Косу, пляж в районе Гидростроя. Там была искусственная насыпь песка, и при сильном ветре Сура накатывала зелеными волнами на берег, ничуть не хуже, чем на море. Все, что движется, покрывалось обалденным загаром.
А на моем столе розовели пионы, здоровые, будто капуста.
И это означало – лето!
С пятнадцатого июня началась производственная практика в областной больнице имени Н. Н. Бурденко.
Мы с Любой в этом огромном здании чувствовали себя, как песчинки в океане, а Надя проходила практику в другой больнице.
Работали в травматологическом отделении, возили больных на операции и обратно, помогали сестрам делать повязки, раздавали еду по палатам, фасовали вату и бинты.
И вот там-то Любовь Сановна и познакомилась со своим будущим мужем!
Он лежал с переломом пальца на ноге. В наш первый день мы развозили обед. Люба своей тележкой чуть было второй перелом ему не обеспечила.
Он как-то неудачно вышел из палаты, прямо на нас с перловой кашей.
– Ой…
– Здрасьте…
И все. И точка.
***
Евгений пригласил нас в гости. Жил он на противоположном берегу Суры, как раз напротив нашего пляжа. Но ехать пришлось через весь город.
Мы договорились с Любой встретиться на Лермонтовке в половине шестого вечера. А днем выяснилось, что бабуля собралась к моему двоюродному брату Сережке в лагерь. Естественно, со мной.
Я звоню Любане, она в коме. Сидит, поди, губешки надула, ну, я ее успокоила, сказала, что буду в шесть у нее.
А выехали мы обратно из лагеря в двадцать минут седьмого…
В общем, в семь я робко стучалась к ней в дверь. Открывает она мне с непередаваемым выражением лица…
Поехали мы, как на картошку. Я в старых шортах и топике, в котором огород поливаю, на голове ураган. У Любани челка не в ту сторону, губы не накрашены и вся пятка в пластыре.
Однако нам «фиолетово», едем, хохочем.
Считаем остановки, Евгений объяснил Любе, что нам выходить на одиннадцатой от вокзала, а она поняла, что через одиннадцать. А он ей сказал, что остановка называется «Магазин Берег».
Ну, считаем остановки, тут дверки захлопываются, и мы проезжаем аккурат мимо магазина
