Макар прежде никого не хотел так остро и пронзительно, как Динку — но дело было не только в естественных плотских желаниях. Раньше ему и не нравился никто так же сильно, как она, ни к кому его не влекло так отчаянно и неумолимо. Чем она его заворожила? Зацепила, притянула, приклеила? Ведь не сказать, чтобы писаная красавица, но эти губы… и глаза… и грудь… и попа… Задница вообще была зачетная, куда там Дженнифер Лопес! При этом — тонкая талия, отчего Динкина фигура напоминала гитару. Может, его так сильно тянуло к ней как раз потому, что в цирке ни у кого не было таких фигур? Ни жопы, ни сисек — все девушки худые, подтянутые, жилистые и мускулистые. А у него буквально слюни капали на Динкины аппетитные формы. Но при этом ему нравилось просто быть рядом, смотреть на нее, слушать звук ее голоса, улыбаться в ответ на ее улыбку…

Сама Динка обращала на него внимания не больше, чем на какой-нибудь предмет мебели — ну, или просто искусно притворялась равнодушной, во всяком случае, он изо всех сил тешил себя этой надеждой. Спасибо ее сестре — если бы не она, Макар, наверное, вообще не смог бы приблизиться к Динке… Ах, да. Та самая блондинка Соня, как выяснилось, была не подругой, а родной Динкиной сестрой-двойняшкой. Бывает же такое — близнецы, совершенно не похожие друг на друга!

Соня, к слову, тоже была симпатичной, пожалуй, даже красивой — высокая и худощавая натуральная блондинка. Чуть раскосые кошачьи глаза, личико сердечком с острым подбородком… Самый что ни на есть модельный типаж. Но у Макара на нее, что называется, не стояло ни в прямом, ни в переносном смысле.

В отличие от Динки, Соня открыто ему симпатизировала и активно оказывала весьма недвусмысленные знаки внимания — и Макару не оставалось ничего другого, кроме как принимать их, иначе он вообще не знал, как подобраться к ее сестре. Соня звала его вместе сесть в столовой — и он садился, лишь бы быть рядом с Динкой. Та же большей частью отмалчивалась и вообще мало говорила, словно присматривалась к нему и размышляла — стоит ли в принципе доверять этому новенькому. А он, осмелев со временем, практически не отрывал от нее взгляда, почти не слушая беспрерывную Сонину трескотню над ухом. Однажды Динка подняла ресницы и застала Макара врасплох — когда он пялился на ее губы. Но она не смутилась, не отвела взгляд, а вызывающе вскинула подбородок и, в свою очередь, внимательно посмотрела ему в глаза.

— Чего уставился, Вознесенский? Дыру на мне протереть хочешь? — недовольно протянула она.

К несчастью, ее вопрос услышал остряк Тяпа, который тоже сидел неподалеку.

— Скорее не на тебе, а в тебе, — заржал он. — Хотя в тебе уже и протирать нечего… все давно протерто, живого места не осталось.

Макар настолько обалдел, что даже сразу не нашелся, что ответить, а Динка психанула, оттолкнула тарелку с недоеденной порцией, схватила свой рюкзак и выскочила из-за стола.

Соня наградила Тяпу колючим злым взглядом.

— Придурок! — прошипела она, тоже торопливо поднимаясь, чтобы последовать за сестрой. — Извини, Макар, — кивнула она ему, — мне надо бежать. Увидимся.

— И что это сейчас б-было? — напряженно спросил Макар, адресуя свой вопрос не только Тяпе, но и всем остальным хихикающим дебилам-одноклассникам.

— А ты что, не в курсе? — пренебрежительно фыркнул кто-то. — Да про Дружинину весь город уже знает.

— Знает — что? — уточнил он с непроницаемым лицом.

— Что она местная давалка, — охотно пояснил Тяпа. — Безотказная.

У Макара непроизвольно сжались кулаки.

— Ну, судя по т-тому, как она с тобой общается, тебе она как раз и не д-дала.

— А оно мне надо? — возмутился Тяпа, округлив глаза. — Она же жирная! Ты видел ее жопу?

— Что-то мне п-подсказывает, что в мечтах о ее жопе т-ты себе руки до кровавых мозолей стер, — отчетливо выговорил Макар.

— Ты че, совсем охренел?! — вскинулся было Тяпа, но грубая шутка Макара неожиданно получила одобрение одноклассников.

— Точно, Тяпыч, ну признайся же! — загоготали они, перебивая друг друга. — Дрочишь в ночи на Динкин светлый образ?

— Наверное, на физре тайком нафоткал ее зад во всех ракурсах?

— Попроси ее хорошенько, может, сжалится и лишит тебя девственности…

Лицо у Тяпы заполыхало всеми оттенками красного.

— Уроды, — выдавил он из себя беспомощно и жалко, и, подхватив свои вещи, тоже выкатился из столовой под дружное улюлюканье и свист.

Макар бросил вилку на стол. Ему было противно от всего происходящего — так, что даже замутило. Но больше всего его мучил вопрос — неужели вся та грязь, что говорили пацаны, правда?!

В класс Динка в тот день так и не вернулась — вероятно, на психе убежала домой. Место за партой рядом с Соней пустовало, и Макар ощущал эту пустоту буквально физически, словно в груди у него образовалась огромная дыра. Он весь извелся от тревоги и неизвестности и, наконец, решился обратиться к Соне.

— Можно поговорить с т-тобой кое о чем? — поинтересовался он, когда уроки закончились.

— Ну давай, — она убрала учебники и тетради в сумку и повесила ее на плечо, кокетливо улыбнувшись. — Можешь даже проводить меня до дома, по дороге пообщаемся.

Они вышли из школы и медленно побрели по мокрому тротуару, старательно обходя лужи — незадолго до этого пролился очередной зимний дождь.

— У тебя сегодня есть репетиция в цирке? — полюбопытствовала Соня.

Макар молча кивнул.

— Круто. Так хотелось бы попасть в ваше закулисье, посмотреть, как там все устроено! — мечтательно проговорила она.

— Не вопрос, я тебя как-нибудь п-проведу, — пообещал Макар и, наконец, собрался с духом, чтобы спросить о том самом.

— Скажи, почему пацаны говорят о Д-динке, что она… ну, в общем… — он замялся, не зная, как это лучше сформулировать.

— Что она давалка? — спокойно переспросила Соня.

Он растерялся, но все-таки кивнул:

— Ну да.

Она недобро прищурилась:

— Что ж ты не спросил об этом у самих пацанов?

Макар пожал плечами.

— Боюсь, мне п-преподнесут однобокую и не совсем объективную информацию. Хотелось бы услышать и другие версии.

— Зачем? — с нажимом спросила Соня. — Почему тебя в принципе это волнует?

— Может, п-потому, что она мне нравится? — решился признаться он.

Соня закатила глаза и многозначительно протянула:

— Понятно…

— Ты что-то имеешь п-против? — уточнил он.

— Да нет, — усмехнулась она, но не очень-то весело, — что я могу иметь против…

— Ну так что? Расскажешь? — спросил Макар.

Соня глубоко вздохнула.

— Но только между нами, хорошо? Динка меня убьет,