себя всѣмъ желающимъ и въ свою очередь найти для себя то, что ей нужно, то есть, взять не перваго встрѣчнаго, а наиболѣе подходящаго. Требованія въ данномъ случаѣ могутъ быть самыя разнообразныя, что въ свою очередь обезпечиваетъ спросъ на всѣхъ почти мужчинъ. Старикъ можетъ быть избранъ за его скромность, молодой — за его пылъ и свѣжесть и т. д.

Таковъ планъ учредителя „семейнаго дома". И онъ разсчиталъ вѣрно, безъ ошибки. Дѣла у него сразу пошли бойко. На вечера являлось самое разнообразное общество. И нужно отдать справедливость учредителю, онъ умѣло дѣлалъ подборъ своимъ гостямъ. Тутъ были только тайно вожделѣющія, но не скомпрометировавшія себя явной продажной связью. Содержанки, напримѣръ, на вечера не допускались, но допускались замужнія дамы, имѣющія богатаго друга дома. Отъ мужчинъ требовалось только, чтобы они были по внѣшности приличны, поведеніе ихъ внѣ стѣнъ „семейнаго дома" не принималось во вниманіе. На первый взглядъ вечера „семейнаго дома" ничѣмъ не отличались отъ обыкновенныхъ вечеровъ или баловъ въ буржуазныхъ домахъ: въ залѣ танцевали, въ кабинетѣ хозяина играли въ карты, въ гостиной и будуарѣ хозяйки сидѣли парочки въ уютныхъ уголкахъ, — всѣ вели себя прилично, корректно. Но всмотрѣвшись хорошенько, вы начинаете замѣчать, что въ группировкѣ парочекъ есть какая-то особенность. Вы видите, что старичекъ непремѣнно усаживается съ юной дѣвицей въ ученической формѣ, перезрѣлая дама со средствами въ свою очередь сидитъ въ уголкѣ съ юнцомъ лѣтъ 19—20-ти. Далѣе, около подвижной истерической женщины лѣтъ 27-ми сидятъ трое мужчинъ лѣтъ за сорокъ, — но вотъ она взяла одного подъ руку и ушла въ сосѣднюю комнату. Черезъ полчаса эта пара покидаетъ „вечеръ". Это значитъ, что выборъ сдѣланъ, а продолженіе будетъ уже внѣ стѣнъ „семейнаго дома". Такимъ образомъ въ теченіе вечера покидаютъ домъ до десяти паръ. Эти пары не возвращаются болѣе или менѣе продолжительное время, именно до тѣхъ поръ, пока завязавшаяся „интрижка" не прервется такъ или иначе. Поэтому хозяинъ строго слѣдитъ за уѣзжающими парами и въ передней прощаясь съ кавалеромъ, проситъ „одолжить" ему извѣстную сумму, смотря по состоянію кліента. Счастливый своей побѣдой кліентъ, обыкновенно, съ удовольствіемъ исполняетъ просьбу хозяина. Но въ нѣкоторыхъ случаяхъ съ такими просьбами хозяинъ обращается не къ кавалеру, а къ дамѣ. Это значитъ, что собственно, кліентомъ онъ считаетъ даму, а кавалеръ фигурируетъ уже въ роли предмета, на который предъявленъ спросъ. Какъ это не печально, а приходится сознаться, что иногда перезрѣлыя дамы увозятъ съ собой, въ качествѣ „провожатыхъ", учащихся старшихъ классовъ.

Въ общемъ, зимній сезонъ для „семейнаго дома" закончился блестяще, предпріимчивые супруги скопили порядочный кушъ и на лѣто предполагали перенести поле дѣятельности куда нибудь на воды.

Тамъ они разсчитывали устраивать прогулки въ горы, пикники, танцы на открытомъ воздухѣ. Они полагали, что лѣтняя нѣга и праздность „водяныхъ" обитателей значительно расширитъ кругъ ихъ кліентуры. Зимніе ихъ вечера посѣщали, такъ сказать, съ заранѣе обдуманнымъ намѣреніемъ, а на водахъ въ кругъ ихъ кліентовъ могутъ попадать и безъ умысла, отъ скуки, случайно, или подъ вліяніемъ „ликующей природы".

Планъ, какъ видите, и на лѣто составленъ вполнѣ правильно и ничто не мѣшаетъ его успѣху. На Кавказскихъ минеральныхъ водахъ, да и вообще въ курортахъ нравы и безъ того легкіе, а если туда внести еще нѣкоторую организацію, — то начнется настоящая вакханалія „любви". Таковъ „семейный домъ". Какое вліяніе и значеніе онъ имѣетъ и будетъ имѣть въ будущемъ, полагаемъ излишне говорить. Скажемъ только, что онъ разрушаетъ единственную преграду, которая еще способна удерживать праздное буржуазное общество на пути нравственности. Преграда эта заключалась въ необходимости считаться съ приличіями, въ боязни обнажить передъ обществомъ свои пороки. „Семейный домъ", какъ нельзя лучше, приходитъ на помощь „вожделѣющимъ", но не дерзающимъ. Онъ даетъ возможность дѣлать выборъ, не попадая въ такія мѣста, одно появленіе въ которыхъ считается позорнымъ. Учредители „семейнаго дома" это имѣютъ въ виду и стараются, чтобы у нихъ прежде всего было все прилично. На вечерѣ можно только познакомиться, но ни въ какомъ случаѣ не доходить до фамильярности, даже самый легкій флиртъ не поощряется, хотя и не возбраняется. Такая постановка „дѣла" съ одной стороны поощряетъ даже самыхъ робкихъ кліентовъ, а съ другой гарантируетъ безопасное существованіе и самому „семейному дому", ограждая его отъ вмѣшательства врачебно полицейскаго надзора.

Послѣ я имѣлъ случай убѣдиться, что такіе и подобные „семейные дома" существуютъ почти во всѣхъ крупныхъ городахъ Россіи. Для сытой и пресыщенной буржуазіи это учрежденіе, очевидно, становится повсемѣстно необходимымъ. Комфортъ жизни владѣльцевъ капитала былъ бы не полонъ безъ этого учрежденія.

Мужъ въ роли сводни

Мужъ въ роли сводни выступаетъ весьма часто и вездѣ, не только по всей Россіи, но и во всемъ мірѣ, при чемъ продажа жены производится въ самыхъ разнообразныхъ формахъ, просто за деньги, за „протекцію", за повышеніе по службѣ и пр. Иногда въ этомъ сама жена идетъ на встрѣчу желанія мужа, иногда же ее къ этому принуждаютъ, хотя послѣднее бываетъ исключительно въ низшихъ невѣжественныхъ слояхъ общества.

Въ практикѣ одного „общества защиты несчастныхъ женщинъ" извѣстенъ одинъ случай, когда мужъ въ продолженіе 9 лѣтъ истязаніями вынуждалъ у жены согласіе на продажу ея желающимъ. Онъ даже отдавалъ ее въ аренду одному татарину и правильно получалъ съ арендатора условную плату.

Женщина освободилась отъ этой ужасной кабалы только на десятый годъ сожительства; она подала прошеніе на Высочайшее имя о выдачѣ ей отдѣльнаго вида на жительство, а сама поступила въ убѣжище „общества защиты несчастныхъ женщинъ". Но это единичный случай упорнаго протеста со стороны жены. Какъ общее же правило— жена или предупреждаетъ желаніе мужа торговать ею, или-же покорно соглашается съ мужемъ. Первое чаще бываетъ въ культурной части общества, второе — въ средѣ мелкихъ служащихъ и рабочихъ. По существу мотивы сводничества и тамъ и тутъ одинаковы — это въ огромномъ большинствѣ желаніе выдвинуться по службѣ. Разница только въ томъ, что первые болѣе или менѣе умѣло прикрываютъ свои грѣхи, а вторые дѣйствуютъ открыто, иногда даже совѣтуются съ товарищами, какъ имъ поступить. Въ К — вѣ былъ напримѣръ, такой случай. На дворѣ завода — крупнѣйшей фирмы стоятъ главный управляющій и недавно поступившій дворовый приказчикъ; первый отдаетъ какія-то приказанія второму. Въ это время мимо нихъ проходитъ молоденькая женщина.

— Г-мъ, недурна! — бросилъ какъ бы въ сторону управляющій. — Откуда такая взялась?

— Это моя жена! — радостно улыбаясь, говоритъ прикащикъ.

— Не дурна, не дурна!

Съ этими словами управляющій ушелъ. Приказчикъ разсказалъ о „случаѣ" своимъ товарищамъ и просилъ совѣта: какъ ему быть? Отвѣтъ товарищей былъ, какъ нельзя болѣе рѣшителенъ.

— Счастье тебѣ въ