лесная из меня никакая. Кое-как живу-существую да лесом пытаюсь по наитию управлять. Если бы не леший мой, даже и не ведаю, что было бы. Так что прав кот Ученый, надо мне науками заняться, лесоведение закончить, правила ведуний наизусть заучить, а не с методичкой вечно бегать, да и способы защиты от магов отработать. Пока что везло мне – чаща Заповедная с гостями незваными сама управлялась, а я, коли требовалось, на силы ведьминские полагалась, но сколько еще везти будет? Делать нечего, придется засесть за учебники.

– И-эх, жизнь моя поганка, – вздохнула я.

Ближе к дубу Знаний подошла, трижды по стволу постучала, сочитальник мой выдал свиток берестяной да карандаш грифельный.

Полчаса под присмотром кота Ученого я список составляла. Хорошо хоть Мудрый ворон не прилетел, а то список стал бы вдвое больше. В первую очередь наставник потребовал, чтобы я трактаты по охранительной магии изучила, но тут я слукавила слегка, и помимо книг ведунических, еще и ведьминские в список внесла. А пользуясь тем, что кот ничего в профессиональном магическом языке не смыслил, добавила книгу по подчиняющим артефактам – так, на всякий случай. Просто мужика-то я спасла вот уже почти, до сих пор понять не могу, как так быстро вышло, а с теми, кто родных Саврана-купца погубил, разобраться все равно хотелось. Не терплю я несправедливости да злодейств непокаянных. В отношении себя стерпела бы, а в отношении других как-то не получается.

* * *

Написав весь заказ, в дуб Знаний отправила, с котом Ученым попрощалась да и пошла в Веснянки. Ярмарка сегодня только там, в Западянке через неделю, еще через неделю в Выборге, а опосля в Нермине. Мне было удобно – так я одну неделю была Весей из Западянки, которую папенька на ярмарку в Веснянки отправлял, в другую уже Зарей из Веснянок, которую бабушка слала на торжище, в Нермин я ходила сиротой, в Выборг падчерицей злой мачехи. Когда-то думала, зря я так, проще ж правду людям говорить сразу, а потом… нет, не зря. Ох не зря. Давно миновали времена, когда охраняло вече лесных ведуний, давно канули в Лету древуны и культ их Древесного бога. От всей старины полесской только мы, ведуньи, и остались, а в остальном…

Поначалу все казалось несерьезным – король взял и своего бога поставил, одного над всеми. Мы пожали плечами да и внимания не обратили – ну бог и бог, сколько их было и будет… да не тут-то было. Новый бог требовал храмов, жертв и… власти. Власти хотел и король.

И понеслось…

В один год, я еще девчонкой была, отменил король власть вече, отменил и сами народные собрания. В другой – приказал гнать служителей Древесного бога, высмеяв их поклонение идолам деревянным. А потом больше и дальше. Были те, кто против изменений восстал, но на сторону власти встали маги, и запылали в единый день все храмы Древесного бога. А мы, ведуньи, остались. Остались потому, что сама земля нас бережет, сам лес охраняет да вся нечисть лесная на защиту встанет, коли что не так. Но если… если ведунья за руку с мужчиной в храм нового бога войдет – нити силы рвутся, словно паутинка непрочная… Коварен оказался новый бог али сильны стали маги, кто его разберет. Однако все меньше нас. Мой вот лес вообще ослабел, без ведуньи оставшись, до сих пор восстанавливаю, и работы еще край непочатый. Ну да ничего, справлюсь… как-нибудь. Надо бы, конечно, по науке лесоведческой, но там книга такая – во сколько бы ни начал читать – все равно заснешь странице на второй так. И тут не поймешь – то ли книга заколдованная, то ли я умом не отличаюсь. Сильно подозреваю, что второе.

* * *

В Веснянки я вошла грустная из-за всех этих нерадостных дум.

Махнула приветственно дяде Зоргу, стоящему на воротах, да и смешалась с толпой, ныне странной какой-то. По обыкновению как – все вдоль прилавков ходят, к товарам прицениваются, с продавцами весело торгуются, а сегодня торговые ряды пустые были почти, весь люд честной на площади перед воротами собрался, чего-то обсуждали эмоционально очень. А чего?

Подойдя к бабе Урре, у которой я завсегда творог со сметаной покупаю, низко поклонилась старой женщине, но спросить ничего не успела, бабушка первая заговорила:

– Ох, шла бы ты, Веся, домой сегодня, да скоренько, – и без счету, без взвешивания, протянула мне творог, в тряпицу чистую замотанный.

– А что случилось-то? – с благодарностью принимая, тревожно спросила я.

– Маг случился, – прошептала одними губами баба Урра, – да охальник тот. По вечеру на сеновал увел девку Ванко-кожемяки, с утреца из его комнаты красная как маков цвет Кора, дочка Ветова, вышла. И сама понимаешь – он маг, закон ему не писан и отказу не принимает, а девкам бесчестье на всю жизнь-то оставшуюся. А ты ж, Весенька, девка приметная, мимо тебя точно не пройдет. Иди домой, и денег не надо, уходи от греха подальше.

И не успела она договорить все это, а я уже ощутила взгляд чужой, изучающий. Да такой, что одним этим взглядом явно любые двери открываются, в смысле смотрел маг, и уровень у него был не абы какой. И я отчетливо прочувствовала, как маг изучил взглядом и ноги мои, и все что выше, и косы, и профиль. И, видать, все ему понравилось, ибо решительно направился мужик на завоевание крепости, в смысле чести моей девичьей и всего, что к ней прилагалось. А прилагалось к ней многое. Ой и многое… столько всего прилагалось, что на месте мага я бы раз так сто подумала, прежде чем подходить, а он не думал – с ходу на приступ пошел.

Я почувствовала его прежде, чем мужик материализовался рядом, впритык практически, заставив испуганно вскрикнуть бабу Урру и отшатнуться от нас чуть ли не весь люд веснянский, явно к магическим явлениям не привыкший. А еще определенно не привыкший к тому, что мужик с ходу, с наскоку впритык придвигается, да так, что и мужу смелому не по себе станет, что уж о девице испуганной говорить.

Только вот адресом маг любвеобильный на сей раз ошибся.

– Извините, неуважаемый, – сказала, неприязненно мазнув взглядом по магу, стоящему настолько близко, что я дыхание его чувствовала, не говоря о масле нательном ароматическом, – я сейчас расплачусь, и вы сможете купить себе творога, раз вам ТАК СИЛЬНО надо.

И казалось бы – охолонись, маг, ведь дева что скромной да испуганной быть должна априори, явно и не скромная, и страху на нее черта с два нагонишь, но нет!

Стоило мне за кошелем полезть, как маг перехватил руку мою и шепнул, шагнув еще ближе:

– Не торопись, милая, сам расплачусь. И за творог, раз он тебе так нужен, и за все, что пожелаешь, красавица моя.

И он сделал пасс рукой, от чего на колени к бабе Урре свалился самый настоящий золотой. Учитывая, что творог два медяка стоил – это была не просто щедрость, это был перебор. Показной, демонстративный и наглый перебор.

Я постояла, глядя на бледную бабушку, после чего наклонилась, забрала золотую монету с ткани ее юбки, не чураясь, опробовала на зуб, задумчиво осмотрела, показно, демонстративно и нагло, и вынесла вердикт:

– А золотой-то не полновесный. Скупердяйничаете, господин маг.

И вернула монету бабушке Урре, добавив положенные две медные.

Затем, обойдя застывшего мага, отправилась дальше вдоль рядов, попутно укладывая творог в корзину.

А позади раздалось от бабы Урры:

– Гггосподин ммаг, ваша мммонета…

– Себе оставь! – рявкнул он.

И направился за мной, шагая решительно и зло. Догнал да заступил дорогу. Не поднимая взгляда, попыталась обойти – не дал, снова заступив путь. Попытка обойти слева тоже не принесла результата. Смирившись с тем, что день сегодня определенно не задался, я развернулась и пошла назад, намереваясь в конце молочного ряда на мясной свернуть. Сама я мясо редко ела, но теперь у меня дома появился мужик, а мужиков кормить же надо… Особенно таких, слишком быстро оклемавшихся. Ой, чую, хлебну я горюшка с ним, ох и хлебну.

И тут случилось неприятное.

В конце молочных рядов вдруг появился новый путь – и вел он явно не в мясные ряды,