Больше некому.

С одной стороны, Шираиши повезло с подругами, даже рыжая Киберсойка и то обладает определенным тактом, с другой стороны, полагаться на четырнадцатилетнюю Эну с её темпераментом зловредного енота отнюдь не дело. Кроме того, Асуми, Эна и Лена лишены какого бы то ни было преподавательского таланта. А одного такта и бережного отношения к человеку недостаточно, чтобы воспитать в Мане социальные навыки. Более того, настолько красивая девушка попросту не заведет еще знакомых и друзей, которые будут к ней относиться без… скрытых целей.

Дилемма, которую мы обсудили дома у Маны, сидя там вместе с её матерью. Замечательный человек, на мой вкус. Очень конкретная, спокойная женщина, умеющая доходчиво доносить свою точку зрения. Правда, ей тогда не стоило так часто упоминать словосочетание «секс-рабыня», потому что несмотря на весь демонстрируемый ужас и неприятие от Маны, мы с её матерью оба смогли заметить искорки заинтересованности в глазах чересчур подверженной чужому влиянию дочери.

Ну, как заинтересованности? Болезненной жажды покинуть этот сложный и пугающий мир, сменив его на уютный ошейник у хозяина. В этом-то и была проблема, которую я сейчас решал с помощью «твистера», меда и дыни. Вместо того, чтобы учить Ману повиноваться лишь одному человеку, мне, как предлагала Айка Шираиши, я решил сделать ставку на самооценку. А так… за закрытыми дверьми многих семей творится нечто такое, что не показывают на публике.

Сначала конкурсы, задания, соревнования по бегу, затем… упражнения с холодным оружием. Ничто так не придает в себе уверенность, как возможность учинить над кем-либо насилие. Не думаю, что знание о будущем поможет этой чуть ли не мурчащей от удовольствия девушке, так что сохраним мои планы в качестве приятного (или не очень) сюрприза.

— Вы… с Асуми… спите?

Вот он, волшебный вкус победы и лакомства. Очень быстрый и яркий эффект. Необыкновенно смелый вопрос.

— Теперь да, — спокойно киваю я, — Наверное. Что ты по этому поводу чувствуешь?

Мана опускает взгляд, но мне уже известно, что это не только застенчивость, ей так легче думается.

— Боюсь, что ты бросишь со мной вози… бросишь меня, — говорит почти внятно. Тоже прогресс.

— Когда-то, — подумав, отвечаю я, — хозяйка борделя сказала мне, что для обычной девушки постоянная сексуальная связь с «надевшим черное» — это пытка. Возможности не соответствуют потребностям. Целибат для таких как я или Асуми весьма мучителен и вреден. Так что отнесись к этому проще. Лет до сорока, сорока пяти, я буду вынужден заводить любовниц и отвлекаться на случайные связи. Мне не нравится терять время таким образом, но деваться некуда.

— А… а если у меня тоже… п-п-п-потреб-ности?

Наверное, это какая-то волшебная дыня, либо я — гениальный педагог, натренировавшийся на деревенских уличных бойцах, сам того не заметив. Или же чуть-чуть дрожащая от напряжения девушка, сидящая на моей скамейке, идёт ва-банк.

— Твои потребности меня не волнуют, — прямо отвечаю я, — пока. Взгляни правде в глаза, Мана. Ты и твоя мать предлагаете мне тебя в жены, потому что ты хочешь и подчиняться, и жить. Но предлагаете… как полезную вещь. Я могу относиться к тебе как к вещи, и ты будешь счастлива, а мне будет удобно. Тем не менее, я этого не делаю, а пытаюсь помочь тебе социализироваться, найти баланс в жизни. Без этого баланса из тебя никогда не получится хорошая мать — только преданная собака, ждущая своего хозяина на коленях и с плетью в зубах. Может быть, даже нагишом. С включенным вибратором в заднице. Не обращающая внимание на присутствие этих самых гипотетических детей. Думаешь, я нахожу подобное привлекательным?

Отповедь резкая и предельно откровенная, но я уже знаю, что Мана, несмотря на все свои минусы, умная девушка, умеющая анализировать чужие слова и себя. Бордовый румянец, покрывающий её лицо, шею, чуть ли не плечи — это не только зашкаливающий уровень стыда, но и определенное возбуждение от услышанного.

Вздохнув, тянусь к спрятанному заранее пакету, откуда достаю еще половинку дыни. Режу мякоть на кубические кусочки, которые кладу в уже пустую чашку, из которой ела девушка. Сверху поливаю это всё каким-то темным «гречишным» мёдом, которым со мной поделилась Киберсойка, заявляющая, что мы в своих япониях о настоящем мёде никогда даже не слышали. Пахнет очень приятно, возможно, она даже не преувеличила.

Поставить чашку перед девушкой, спрятавшей лицо в руках, а затем выйти из комнаты. Ей определенно нужно побыть одной, подумать… ну или хотя бы успокоиться.

Теперь зайти к себе в комнату, достать из еще одного пакета порцию копченых ребер и три банки хорошего пива для отца, а также вынуть из шкафа огромный, чуть ли не в половину моего роста пакет с попкорном для брата. Затем идти угощать тех, кто чувствует себя обделенным при виде женского праздника живота. Легким движением мысли призы за «твистер» превращаются во взятку, а сама история с «твистером» становится целиком и полностью фальсифицированной, особенно насчет условий проигрыша, но кому нужна горькая правда, когда есть вкусная и сытная ложь?

На повестке следующего дня у меня был разговор с Хиракавой, визит к деду по поводу Хито-Хито, и общение по телефону с Мотосубой, но одного взгляда, брошенного на синеглазую, хватило, чтобы вычеркнуть Горо Кирью из своего расписания вместе с таинственным бойцом. На меня смотрели как Шираиши на дыню в меду. Этот вопрос желательно было закрыть вне школы и без моральных травм, причиняемых окружающим.

Что-то подобное и получилось. На предложение «сделать домашнюю работу вместе», Хиракава ответила утробным скрипучим ворчанием. Да и пробежка до её квартиры вполне походила на забег на скорость. Что было позже, напоминало больше драку, чем что-либо другое, а под конец Асуми еще и вырубилась с блаженной улыбкой идиотки, оставив меня удовлетворенным физически, но раздосадованным в остальных аспектах. Ну что же, еще многое можно успеть. Тем более, что мне нужно узнать у деда о «соперниках покруче», о которых говорил Кабакири. Так что направлюсь в додзё Джигокукен.

Убедившись, что с Хиракавой всё более чем хорошо, я принял душ, оделся, а затем закрыл её дверь ключом, который потом пропустил внутрь квартиры через щель для почты.

Женщины… они отнимают массу времени.

Как оказалось — не только они, но еще и киборги, которые вас ждут возле черного автомобиля, остановившегося прямо напротив входа в Джигокукен.

— В тот день, когда я передал вам ваш глаз, Хаттори-сан, — произнес