Шрифт:
Закладка:
Даже крякнул.
— Мать, дай очки.
Прочитал. Посопел, вытер рукавом взмокший лоб.
— Ну-у… Не ожидал, если честно.
— Значит, с соседями вопрос решен?
Отец, видимо, не решил, нахмуриться ему, фыркнуть или всё же порадоваться, поэтому в лице не изменился.
— Ничего я им показывать не буду, так расскажу, — пожевал губу, добавил: — Затреплют газету, я ее в семейный архив положу.
И убрал номер в карман сумки, бережно ее свернув, будто это был ценнейший древний свиток, дающий силу, уверенность в себе и прочую родительскую магию.
В это время в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул я.
Это была кадровичка. Сегодня она выглядела особенно прекрасно. Форма ее красила, особенно перешитая и четко подогнанная по соблазнительной фигуре. Сверкала звёздочками на погонах и обворожительной улыбкой. Солнышко, что протиснулось за ней в приоткрытую дверь, сияло бронзой в ее волосах. Загорелая и подтянутая женщина смотрелась жемчужинкой ГОВД, сильно отличаясь от среднестатистической советской женщины. Батя раскрыл рот.
— Ой, извините, — хихикнула Мария. — Александр Александрович, я слышала, к вам родители приехали.
— Ну? — уставился я на нее вопросительно.
— Я вам тут чайник принесла, чаевничать наверняка будете. Вот… — она прошла к столу и поставила чайник.
Вернее, не прошла, а продефилировала. Перекаты ее ягодиц проплыли рядом с батиным лицом. Тот так и сидел, раскрыв рот. Ах ты, хитрая птичка.
— Спасибо, позже занесу, — кивнул я, а про себя подумал, неужели она на знакомство с моими родителями замахнулась?
Но Маша оказалась на высоте, марку держала и ничего такого не делала, чтобы навязаться.
— Александр Александрович, я потом сама у вас его заберу. Все, все, ухожу, — подпорхнула кадровичка к двери уже быстрее, чем к столу.
И скрылась прекрасной бабочкой за дверью.
— Хм-м… — чесал батя макушку. — Это… это кто был?
— Коллега. Инспектор кадров.
— Целый старший лейтенант тебе чайники носит?
— Да ерунда, — отмахнулся я. — Милиционеров ведь много, а кинолог один.
На этом посещения не закончились. Снова стук, и снова я крикнул, чтобы входили.
— Саныч, — дверь распахнулась, но солнце перегородил Баночкин. — Там это самое… Кражу заявили. Там, вроде, ерунда, но ты сам говорил, тебя везде звать нужно, даже на малозначительные. Чтобы это самое… Показатели поднять ты собирался.
— Не сегодня, Миха, видишь, у меня родители, да и Мухтар занят — купается.
— Понял, — кивнул старлей и попятился на выход. — Здрасьте.
Кивнул он моим родителям.
— В сводку-то меня не забудь вписать, — распорядился я уже ему вдогонку. — И следаку напомни, чтобы в протокол включил мое участие.
— Сделаем, — старлей ушел.
Немая сцена… Мать тихо охала, у бати на лице читалась напряженная внутренняя работа. Казалось, я даже чувствую запах жженых мозгов. Не знаю, как на самом деле они должны пахнуть, но на подсознании чувствовал. Но оказалось, что и это еще был не финал.
Баночкин вдруг через пару секунд вернулся и спросил:
— Там это самое… Забыл совсем, Саныч, к тебе узбек пришел. Пускать?
— Какой еще узбек? — вскинул я бровь.
— Да не знаю, нервный какой-то. Говорит, что у него друг тут кинологом работает, а я его, видите ли, не пускаю.
— А что он еще тебе сказал?
— Да ругался на своем, таджикском. А по-русски сказал: «Чтоб у тебя батур отсох».
— А! Это Нурик. Пропусти.
— С машиной?
— С какой еще машиной?
— Ну он на грузовике приехал. Груз, говорит, тебе привез.
— Быстро управился шельмец. Конечно, с машиной. Пойду встречу его, — я повернулся к изумленным родителям. — Сидите здесь, скоро буду. Дела не ждут.
Вышел за ворота, там козырно облокотившись о крыло ГАЗика стоял Нурлан.
— О, Мороз! Принимай товар!
— Так быстро? — приятно удивился я.
— Ну а чо тянуть-на? Казах сказал, казах сделал! Как и договаривались… Сотка с тебя за холодос, и мне на курево и на бензин сколько не жалко.
Я прищурился. Своего Нурик не упустит, тут надо ухо востро держать.
— Бензин-то у тебя тыренный.
— Ну так, а время же я потратил, — не теряясь, ответил тот.
— Да не ной, брат, вот тебе полтинник сверху, купи домой что-нибудь пожрать. Сдачу себе оставь.
— О, Мороз, прямо от души, брат! Зарплату получил?
— Премия, — улыбнулся я
Это очень вовремя я изъял у горе-бандитов наличность, которую им заплатил Интеллигент за нападение на меня.
Мы с Нурланом открыли деревянные, тяжелые ворота. Такие старые, что казалось, они защищали ГОВД еще во времена нашествия Мамая. В голове снова отложилась хозяйственная мыслишка, что я бы на месте Кулебякина суетился перед городскими или областными властями и выбивал новое здание.
Поднапрягшись, вытащили мы с Нурланом холодильник из кузова.
— Ты не смотри, что он списанный, — заверил Нурик. — Работает — ого-го. Еще нас переживет.
— Знаю, — кивнул я, вспомнив, что в мое время частенько встречалась неумирающая «Бирюса» возраста среднего милицейского пенсионера.
Затащили холодильник в мою конуру.
— О, тетя Лена, дядя Саша, здрасьте! — улыбался Нурик.
Мы поставили прибор в угол, я включил его в заранее купленный удлинитель. Холодильник заурчал. Работает, ну и отлично. Нурик давно говорил мне, что знает места, где можно по дешевке бэушный, но сносный холодильник купить. Все предлагал скинуться, чтобы нам в комнату поставить, но я сказал, что в комнате у нас места и так мало, а Василина Егоровна нам полку у себя выделила. Пока обойдемся. А вот на работу, сказал тогда я, было б хорошо, мол, там и псу он тоже требуется. Но все денег на покупку не было. А как разбогател, вернувшись домой из тех гаражей под утро, не стал ждать и сразу разбудил Нурика, сунул ему деньгу и велел везти холодильник, что он сегодня и сделал. Я не ожидал, что так быстро, но оно и лучше.
У меня своё показательное шоу получилось, хоть и экспромтом.
— Ну вот, — я глянул на родичей. — А вы волновались… Будет теперь где сало хранить.
— Ой сынок, — всплеснула руками мать. — Какой ты молодец. На вот, — она протянула мне две смятые двадцатьпятки. — Потратился небось. Возьми на покушать.
— Не надо, мам, —
