Я перекрыла обзор Ирии, встав между ней и Сандером:

— Ты чего-то хотела? — недовольно проворчала я, уперев руки в бока.

— Д-да… — Ирия продолжала невольно косить глазами мимо меня, туда, где негодяй Сандер, нахально ухмыляясь, ополаскивался водой из бочки после физических упражнений.

— Привет, Ирия! — помахал девушке рукой вампир. Ирия тут же потупилась и покраснела будто маков цвет.

— Сандер, иди оденься! — рявкнула я, оглянувшись, и снова обратилась к брюнетке. — Так чего тебе нужно?

— Там… — видно было, что способность размышлять давалась Ирии в данный момент с огромным трудом. — Там ребята спрашивают… Можно ли пару силков на зайцев в лесу поставить? А то мы второй день питаемся одной перловой крупой. Мне-то нормально, а остальным голодно…

Я подозрительно прищурилась:

— А у вас что, кто-то охотиться умеет?

— Ну да, Ратмир с Еремеем…

Я ненадолго задумалась:

— Ладно, пусть поставят. Но только парочку штук, не больше. А то я их знаю, наставят ловушек по всему лесу, а тут иногда и люди ходят, как бы кто не пострадал!

— Спасибо! — радостно засияла Ирия. — Значит, и рыбу можно ловить? А то Павел еще до рассвета на озеро ушел втайне, боялся, что вы ругаться будете…

Сердце вмиг замерло, а затем ухнуло в пропасть.

— Куда он ушел? — разом пересохшими губами произнесла я.

— На озеро…

— И не вернулся еще?

— Пока нет, — не поняла моей реакции Ирия. — Наверное, клев хороший…

Я сорвалась с места, бросившись к озеру со всей скоростью, на которую только была способна. Кусты хлестали меня по ногам и рукам, сердце бахало в ушах, но я не разбирала дороги, мчась вниз по косогору самым коротким путем. Ох, не успею… Почему же я их не предупредила? Ой, дурак, Павел, дурак! А я не лучше! Почему им не сказала? Ведь утянут его мавки на дно, никому не позволено без их согласия к озеру соваться! Они и меня-то тут терпят лишь из-за нашего давнего договора!

Я бежала, а воображение уже рисовало тело Павла, плавающего на поверхности озера лицом вниз. Что же я натворила? Совсем ведь молодой и глупый! А я — хороша, высокомерная ведьма, издевалась над практикантами, голодом морила! Как теперь людям в глаза смотреть, если мальчишку еще совсем уберечь от беды не смогла?

Я вывалилась на берег пустынного озера, оглядываясь по сторонам. Ни русалок, ни Павла видно не было. Опоздала. Я зло шлепнула ладонью по поверхности воды и громко заорала:

— Мавки, полынь вам под чешую! А ну вернули мальчишку на берег! Живо, вам говорю!

— А вы всегда с ними так грубо обращаетесь? — заинтересованно прозвучал за моей спиной голос Павла.

Парень, живой и невредимый, качался на качелях из лент под раскидистым деревом. Возле ног у него стояло ведро с уловом, а в руках он держал листы бумаги и карандаш.

Я стала хватать ртом воздух, пытаясь отдышаться. Ох, эти ребятушки меня в могилу сведут, честное слово!

— Ты… — выдохнула, наконец, я. — Ты зачем сюда пришел?! Здесь вообще-то мавки водятся!

Невозмутимый Павел почесал карандашом белобрысую макушку и кивнул:

— Да я заметил. Потому и задержался, хотел с ними пообщаться. Но они от меня бросились врассыпную, будто испугались чего-то. А теперь я понимаю, чего именно! Вы с ними так грубо обращаетесь, что у них, видимо, психологическая травма от общения с людьми…

— Сейчас у тебя психологическая травма будет! — гаркнула я, справившись с эмоциями. — Тоже мне удумал, с мавками общаться! Совсем сдурел?! Они на дно утянут и не вспомнят про тебя! Зачем это тебе вообще нужно?

— Я их хотел проанкетировать…

— Чего-о?

Я выхватила из рук Павла листы бумаги, где карандашом, четким разборчивым почерком были выведены многочисленные вопросы: «Считаете ли вы, что русалки являются угнетаемым меньшинством в Мире Преданий? Встречались ли вы со случаями дискриминации по расовому признаку со стороны людей? По шкале от 1 до 10 оцените степень реализованности своих гражданских и политических прав…».

Я торопливо просмотрела все тридцать вопросов:

— И ты думаешь, что мавки будут тебе на них отвечать? — не поверила наивности студента я.

— Разумеется. Думаю, они заинтересованы в том, чтобы их права в Мире Преданий были защищены!

Я сунула стопку листов в ветви дерева, и угрожающе наставила на Павла палец:

— Значит, так. Я запрещаю всем практикантам приходить на озеро! А тебе — особенно! Понял?

Павел скрестил руки на груди и выставил вперед подбородок:

— Но я хочу! И вы сами сказали, что нужно быть самостоятельными, а не вести себя как хомячки!

— К тебе это отношения не имело! Ты и так излишне самостоятельный! Оставь русалок в покое! Понял?

Мы уставились друг на друга, играя в гляделки. Наконец, Павел тяжело вздохнул, опуская глаза:

— Понял…

— Ну и хорошо, — уже спокойнее произнесла я, но тут наш разговор прервал радостный вопль откуда-то из лагеря практикантов.

— Это еще что? — выдохнула я, предчувствуя очередную неприятность.

Мы с Павлом, не сговариваясь, бросились вверх по склону к шатру студентов.

Возле костра уже вовсю приплясывали гордые Еремей и Ратмир. Последний держал за уши упитанного зайца-русака со знакомым темным пятном на морде.

— Поймали, Елень Ягинична, зайца поймали! — радостно заорал Ратмир, завидев нас с Павлом. Заяц от громкого голоса беспомощно засучил лапами.

Да что ж такое-то… Час от часу не легче…

— Ай какие молодцы… — выдохнула я, с трудом подбирая слова от переизбытка эмоций. — А как вы его ловили, а?

Еремей от моих интонаций тотчас напрягся, но более беспечный Ратмир сразу признался:

— А вот, ловушку сделали!

Недалеко от костра лежала большая деревянная основа, густо промазанная самодельным клеем. Такой же клей можно было обнаружить и на заячьих лапах.

— Взяли смолу, древесный уголь, траву и сварили клей, — продолжал рассказывать мне Ратмир.

Так-так…

— А траву в клей какую клали? — все никак не могла угомониться в своих расспросах я.

— Да там, в низинке какую-то нашли, — пришел на помощь другу Еремей. — Такая, с фиолетовыми цветочками…

С фиолетовыми цветочками? Ну… вы ж… да как же ж… Я тяжело задышала, пытаясь остановить рвущийся наружу поток нецензурной брани. Рано студентам такие слова от меня слышать. Ох, рано… Так что, Эллин, дыши медленнее…

— Ну, ребятушки, удивили… — наконец-то я смогла сформулировать свою мысль относительно культурно. — И давно вы клей-то состряпали? — ласково, будто у несмышленых детей, поинтересовалась я.

Кажется, до Ратмира все же дошел подвох в моих вопросах. Он замолчал, с тревогой оглядываясь на друга. Еремей только развел руками, мол, ну что теперь поделаешь, сознавайся.

— Вчера вечером, —