– Изучил. Даже составил таблицу требований к каждой из них, – отвечает он, бесстыдно пялясь на ее бедра.

Джосс почти удается сдержать улыбку.

– Хорошо. Ведь работа у моего дяди вовсе не гарантирована. Тебе на всякий случай нужен запасной план.

– Есть, мэм, – говорит Дэйн, склонив голову набок.

Джосс удерживает его взгляд так долго, как только может, и с улыбкой бормочет еле слышное «умник». Затем она делает глубокий вдох и будто бы пытается разглядеть кого-то в толпе на парковке.

– Ладно, если не учитывать то, что ты явилась испортить мне кайф, как прошла твоя поездка?

Улыбка, которую Джосс пыталась сдержать, теперь становится шире.

– Отлично. Если не принимать во внимание тот факт, что отец ничего не позволял мне делать самой. Отслеживал каждое мое движение, – вздыхает она. – И все же, мне удалось выбраться и немного повеселиться.

Брови Дэйна приподнимаются, как и уголок рта, но он хорошо скрывает свое удивление за улыбкой.

– Держу пари, так и было. У твоего «немного повеселиться» есть имя? Или… имена?

Джосс снова прикусывает губу, но вместо ответа опускает взгляд.

– Что ж, на этой ноте я, пожалуй, откланяюсь, – объявляет она и бросает долгий взгляд на Дэйна. – Позвони мне попозже. Нам нужно многое наверстать.

Она уходит, а он, не отрываясь, смотрит ей вслед. Между этой парочкой искры летают, и я начинаю думать, что мы со Стерлингом сможем решить спор еще до окончания школы.

Снова оставшись втроем, мы отправляемся к зданию вместе с толпой. По пути нас несколько раз останавливают, но народ знает, что с нами лучше не связываться. Общеизвестно, что «дружелюбие» – не наша главная черта. Наш круг общения невелик, и таким он и останется.

Очереди у стоек регистрации уже похожи на дурдом. В одной получают обновленные студенческие удостоверения. В другой выдают расписания и ключи от шкафчиков. Третья – для тех, кто претендует на парковочное место на школьной стоянке.

Мне тоже приходится тратить тут время. Скучая в очереди, я оглядываю атриум, не высматривая ничего конкретного. Но затем замечаю человека, заставляющего меня насторожиться.

Очень сильно насторожиться.

– Какого…

Стерлинг следит за моим взглядом – и тоже видит ее. Ту, кого судьба, кажется, нарочно привела в «Сайпресс Преп». В место, где правлю я, место, где мое слово – закон.

– Ты ее знаешь или что?

– Да. Типа того, – я намеренно осторожен в словах.

Он не узнает ее, что неудивительно. Из нас троих именно я был тем придурком, что не мог перестать пялиться на нее у костра. Кроме того, это в моем телефоне спрятана ее компрометирующая фотография.

Мои братья ничего не знают о том, что я нашел в отцовском сейфе. И я, скорее всего, оставлю это при себе, если только у меня не будет веской причины раскрыть правду.

Спустя пару секунд и Дэйн, замечая новенькую, застывает с полуоткрытым ртом. Затем его бровь приподнимается, и он одну за другой подмечает все детали, которые я отказываюсь находить в ней привлекательными – узкая талия, загорелая кожа, длинные ноги, приличные сиськи, миловидное личико. Не такое, какое обычно видишь на обложке модного журнала. Оно уникальное, на него хочется смотреть. Хочется подобраться поближе.

Она – человеческий эквивалент олеандра.

Красивая.

Нежная.

Опасная.

Чувства спутываются, как стропы парашюта. Меня бросает из крайности в крайность. Мужчина во мне видит, что она безумно горяча. Но в ней есть нечто большее, и именно эта скрытая правда подпитывает мою ярость.

Если ее фотка топлес что-то и доказывает, так это то, что эта девчонка трахалась с моим отцом, не опасаясь последствий. Она похожа на девицу, которая могла бы сделать все, что этот извращенец пожелает. Все что угодно, лишь бы он не захлопнул свой бумажник, пока ее жадные пальчики все еще в нем.

Она не первая. Когда дело доходит до таких вещей, у моего отца есть опыт. И он чертовски предсказуем. Ему нравятся молодые, обычно блондинки, которыми легко манипулировать, легко ослепить бриллиантами. Отправляясь с новым эскортом на шикарные каникулы, он объявляет матери об очередной «деловой поездке».

Я смотрю на новенькую, уверенный, что она даже не знает настоящего имени этого придурка. Он давно стал своего рода призраком. В его машине затемненные стекла. Он отказался от телевизионных интервью со всеми местными новостными агентствами. Для некоторых людей Вин Голден – призрак, который манипулирует этим городом, как марионеткой. Для меня он просто козел с деньгами.

Как бы то ни было, в этой ситуации важен лишь один факт. Эта девица захотела побыть игрушкой моего отца – пока он ее не выкинет, – что официально делает ее моим врагом.

Я наклоняюсь, чтобы услышать меня могли только братья.

– Гарантирую: то, что я собираюсь сказать, может показаться бредом, но мне нужно, чтобы вы оба меня выслушали.

В ответ я получаю два вопросительных взгляда.

– В чем дело? – Стерлинг сурово смотрит на меня, скрещивая руки на груди.

На миг во мне просыпается сомнение, но я знаю, что не смогу осуществить то, что задумал, если мы не объединим усилия.

– Эта девушка далеко не так невинна, как кажется, – объясняю я.

Дэйн смеется и бросает еще один взгляд в ее сторону.

– Окей. По мне, так невинность вечно переоценивают.

Качаю головой еще до того, как он заканчивает.

– Нет, поверь мне. Ты не захочешь иметь с ней ничего общего.

Смотрю на нее и тут же чувствую новый прилив злости. Я больше не хочу ходить вокруг да около и говорю прямо:

– Мы должны расправиться с ней. И не просто «заставить ее плакать и написать о нас в своем дневничке». Нет. Я хочу, чтобы эта сука сломалась, хочу стереть ее в порошок.

Теперь я полностью завладел их вниманием и вижу в глазах братьев плещется недоумение.

– Ты знаешь, мы всегда тебя прикроем, но…

– Никаких вопросов, – говорю я резче, чем хотел, но, снова посмотрев на нее, чувствую, что вот-вот сорвусь.

Мне никогда раньше не предоставлялось шанса разобраться с одной из отцовских шлюх так, как я считаю нужным. В прошлом я был либо слишком молод, чтобы вмешиваться, либо он чересчур хорошо заметал следы. На этот раз он не был так осторожен.

Я не мог рассказать маме о ночных телефонных звонках, которые подслушал, или о множестве других очевидных улик, найденных мною за эти годы. Если бы ей в лицо ткнули его неверностью, это разрушило бы ее мир. Полностью. Именно по этой причине она охотно игнорирует все знаки, прячет голову в песок и продолжает убирать и стряпать, как будто ее муж не трахнул полгорода.

Дэйн снова наблюдает за ней, моей новой целью. Она подходит к стойке с нервной улыбкой, вручает одному из администраторов директора Харрисона пакет документов.

– Все, что вам нужно знать: она заслуживает всего, что с ней произойдет, – заверяю я их.

Воцаряется ошеломляющее молчание, которое длится неприятно долго, но я предполагаю, что парням нужно переварить предложенную информацию. Мы не самые дружелюбные придурки на свете, но обычно мы не катим бочку на людей только ради забавы. Конечно, это слишком – просить их столкнуть кого-то в ад без каких-либо объяснений, – но они знают, что я не стал бы впадать в крайности без веской причины.

– Хорошо, – сначала соглашается Стерлинг.

Затем устало кивает и Дэйн:

– Я за.

Мы трое поворачиваемся в ее сторону, сосредоточенные исключительно на нашей ничего не подозревающей жертве. Я убежден – ее привела сюда судьба. Понятия не имею, какое еще дерьмо она натворила за свою жизнь, но кое-что становится для меня кристально ясным.

Вселенная хочет, чтобы она страдала. Это очевидно. Будь это не так, она бы больше не попалась мне на пути.

Весь мир этой девушки вот-вот погрузится во тьму, и я буду наслаждаться каждой секундой этого кошмара.

#ПодпишисьНаМеня

@КоролеваПандора:

Что тут у нас, дорогуши? Мои источники вовсю голосят, что любимица Северного Сайпресса – она же умница и красавица – мисс Джослин «Джосс» Франсуа в конце концов вернулась из своего эпического путешествия. Но… вернулась ли она незапятнанной? Или же Дева-Лисица, как я люблю ее называть, наконец избавилась от своей драгоценности? Некоторые из фотографий в Инстаграме[2] подсказывают