— Вы теперь моя нянька? — Вскинула бровь. — Вот уж не знала.

Мужчина привычно на ее тон не среагировал, только сказал:

— Сами знаете, расхвораетесь — не понравитесь новому мужу.

— Ты о том человеке, что купил меня за сто фунтов? — осведомилась она, и обрадовалась, заметив искру удивления в глазах собеседника. — Да-да, об этой сделке мне все известно, можешь не отпираться. И везешь ты меня, как товар, чтобы сбыть с рук на руки. Что, скажешь, я ошибаюсь?

Сайлас Гримм потер щеку, и Соланж впервые заметила, какие красивые у него пальцы.

А виной всему болтушка Жюли: «И все-таки, даже вы не можете не признать, что мистер Гримм приятный мужчина!»

Она бы точно без этого наблюдения прожила.

— Меня это все не касается, — отозвался между тем Пес, — я просто выполняю приказ своего господина. А мне приказали доставить вас в Лондон по верному адресу?

— Какому именно?

— Это не важно.

Соланж прищурилась, зло наблюдая из-под приспущенных век за мужчиной.

— Ты хуже, чем сутенер, — прошипела одними губами. — Продаешь меня, как товар, не задумываясь о прочем.

И удивилась, услышав:

— Если на то пошло, мисс Дюбуа, сутенер — ваш отец, а не я. Это он продал вас за презренный металл, а я — лишь сопутствующее обстоятельствам зло, с которым, хотите вы того или нет, приходится считаться.

Сказав это, Гримм тронул поводья лошади и отъехал вперед, где перекинулся парочкой слов с Гринуэем.

Между тем это была самая длинная речь, которую Соланж когда-либо слышала от этого человека, к тому же весьма неоднозначная. Он что же, осуждает отца, или ей показалось? И дерзит, что вовсе невероятно?

Она вздрогнула, ощутив, как ее тронули за плечо, дернулась инстинктивно, защищая не себя, а стороннего человека.

— Я напугала вас, извините, — повинилась Жюли. — Просто хотела позвать вас спрятаться от дождя. Вы продрогли, должно быть!

Ее забота была такой искренней, а улыбка располагающей, что Соланж сделалось не по себе. Неужели эта дуреха не знает, кого на самом деле жалеет? Разозленная на недавнего собеседника, отыграться Соланж решила на ней.

Демонстративно тряхнула рукой с серебряным обручем и весьма грубо спросила:

— Вы разве не знаете, кто я есть?

— Эээ… миссис Аллен, я знаю, — растерялась Жюли.

— Да нет же, кто я по сути, — она опять показала браслет, — я — перевертыш. Оборотень. Верфольф. Так почему вас волнует, продрогла ли я? Вам не должно быть до этого дела. Люди не любят нас и боятся… Не притворяйтесь, что вы не такая.

Девушка, не оскорбленная, а скорее, печальная, молча глядела ей прямо в глаза.

— Мне жаль, если вы полагаете, что я притворяюсь, — сказала она наконец. — У меня в мыслях не было относиться к вам как-то иначе, нежели к прочим знакомым.

— Вы наивны, Жюли, и не знаете, что говорите. — Соланж головой покачала.

— Возможно, но у нас в Стратфорде перевертышей почти нет, а мне всегда было так любопытно… — Она смущенно замялась и выпалила: — Вы разве не мерзнете под дождем?

Ее непосредственность развеяла мрачное настроение девушки, и она улыбнулась.

— Еще как мерзнем. Я уж точно! — С такими словами она полезла под тент, присев рядом со спутницей.

— А вы когда-нибудь обращались? — не отставала Жюли.

— Никогда. Сами знаете, это карается смертью!

— А знаете, кто вы? Я слышала, перевертыши могут быть кем угодно: хоть волком, хоть страшным медведем.

Соланж покачала головой.

— Этого я не знаю. Без обращения не узнать своей сути, а я заперта в этом теле специальным браслетом!

Жюли сделалась грустной

— Наверное, это ужасно, никогда не узнать до конца, кто ты есть, — сказала она. — Мне жаль, что закон запрещает вам обращаться. Будь я на месте королевы Елизаветы, изменила бы это!

Соланж улыбнулась.

— Но вы не королева Елизавета, а значит, и говорить не о чем. Хотя я хотела бы, чтобы вы были ей, дорогая Жюли! — неожиданно развеселилась она.

Как раз в этот момент прозвучал громкий свист, повозка дернулась остановившись. И девушки повалились одна на другую. Отталкивая перепуганную Жюли, Соланж нащупала в своей сумке мушкет и выглянула наружу…

Со стороны леса к ним направлялось несколько всадников, явно разбойников, они улюлюкали и кричали, приказывая не двигаться с места.

— Спрячьтесь немедленно! — велел ей, заметив Соланж Сайлас Гримм.

Как же, послушалась!

С мечом в руке он выглядел крайне внушительно, и все-таки это был тот момент, на который девушка так надеялась, и упускать этот шанс не собиралась.

— Я простой человек, направляющийся по делам в Лондон. Пожалуйста, не убивайте меня! — кричал с кОзел отец Жюли.

— Раскошелишься и останешься жив… если мы пожелаем, — отозвался в ответ насмешливый голос. И хохот нескольких человек подхватил эту шутку.

— Боже мой! — пискнула девушка, вцепившись в руку Соланж. — Что нам делать?

— Главное, не паниковать.

Соланж высвободила ладонь и снова выглянула наружу.

Глава 6

Если Том Гринуэй продолжал причитать, вымаливая у разбойников свою жизнь, то Сайлас Гримм уже бился с одним из них на мечах. Для разбойника его крепкий противник двигался очень даже неплохо и явно знал толк в том, что делал…

Соланж посчитала: остановивших повозку было не больше пяти человек. Не ожидавшие от простого наемника серьезных навыков боя, они поначалу с интересом следили за битвой приятеля с Гриммом, но стоило тому вскрикнуть, зажимая рану рукой, как остальные разбойники скопом кинулись к Сайласу.

Вот и все, сейчас с ним будет покончено!

Решив так, Соланж подхватила длинную юбку, задрав ее много выше дозволенного приличиями (но до них ли было сейчас?), и, оглянувшись к Жюли с приложенным к носу указательным пальцем, велела оной молчать. А сама спрыгнула на дорогу…

Заряженный мушкетон приятно оттягивал руку, сердце горело от быстрого перестука. Поначалу маленькими шажками Соланж отошла от повозки, двигаясь так, чтобы она прикрывала ее от разбойников, а потом просто бросилась прочь…

Может быть, разгоряченные битвой, они не сразу заметят ее, а там лес — и свобода.

— Эй, девка, стоять! — полетело ей в спину. — Стоять, я сказал.

Она, конечно, голоса не послушалась и припустила быстрее, проклиная в сердцах тяжелую юбку и стиснувший тело корсет. Без них она бы бежала быстрее — ее никто не сумел бы догнать…

А так… ее со всей силы схватили за руку и дернули на себя. Развернувшись волчком, будто игрушка юла, она со всей силы впечаталась в твердую грудь. Даже в глазах потемнело на миг…

— Что, маленькая строптивица, решила сбежать? Это ты зря. — Ее обдало