Шрифт:
Закладка:
Навстречу нам, перегораживая дорогу, рванули конные разбойники, одетые в дорогие камзолы и кружева, сверкая драгоценностями на руках и даже на одежде. В правой руке у меня была трофейная рапира, вторая такая же досталась Змию. А в левой руке я держал удобную персидскую секиру под названием табар, которая также раньше была собственностью графа Аргайлла. Разница между секирой и топором — это баланс. Балансировка секиры давала своему обладателю неплохую свободу движений. Длина моего трофейного табара была около метра. Что делает персидский топор уникальным, так это очень тонкая металлическая рукоятка. Сильно изогнутое лезвие и наконечник в виде молотка были украшены завитками. На конце рукояти был шар, служивший противовесом, чем и обеспечивался баланс.
Змий помимо рапиры в левой руке держал одноручный мессер длинной клинка в семьдесят сантиметров. Семен был вооружен двумя арабскими саблями из узорчатого дамаска.
Единственное, о чем я жалел — отсутствие в коллекции графа арабских луков. Имеющиеся в замке тяжелые самострелы были тяжелыми и неудобными. Впереди на нас несся какой-то юнец лет восемнадцати. Его глаза горели предвкушением убийства, в руке он держал шпагу, азартно подгоняя золотыми шпорами великолепного испанского скакуна, обошедшегося его отцу в три сотни фунтов, весьма дорогой была и богато украшенная конская сбруя.
Я привстал в стременах, отклонив шпагу юнца, ударил эфесом рапиры в челюсть. Сопляк вылетел из седла, а его конь пронеся мимо меня. Слева на меня налетел очередной разбойник с шрамом на все лицо, который пытаясь отбить удар Семена, получил от меня табаром по голове, развалившейся надвое как арбуз. Мой жеребец поднялся на дыбы, ударив своим передним копытом чужую лошадь по голове. Я рубился уже с четвертым противником и мои руки были по локоть в крови. Я не видел обошедшего врагов с тыла Свища, которому удалось за несколько секунд завалить сразу пятерых.
Вдруг неожиданно враги закончились и я почувствовал усталость. Мои друзья добивали разбойников, я же привел в чувство моего первого противника, которому чудом не сломал челюсть.
— Кто вы и с какого перепугу напали на мирных путников?
Сопляк огляделся и, найдя свой парик, нацепил его на голову едва произнес, сильно шепелявя из-за выбитых мною трех зубов — Я Джеймс Берти, сын барона Уиллоуби де Эрзби Монтегю Берти.
— Твой отец обеднел, раз ты вышел на Большую дорогу?
— Нет! Мы так весело проводим с друзьями время.
— Правильно сказать проводили, потому что друзья твои на небесах, да тебе пора к ним присоединиться. Извини, но спецназ пленных не берет! — свернув шею баронскому сынку, я освободил его карманы от кошеля с золотом и содрал драгоценности с его одежды и с его длинных аристократических пальцев.
Обойдя всех убитых, мы добавили золото и драгоценности в переметные суммы, и убрав лучшие клинки. Затем поймали пятерых лошадей, которые недалеко убежали.
— Парни, нам нужно быстрее покинуть эти места, этих четырехногих красавцев — я кивнул на пойманного мною испанца, — могут опознать и нам придется уйти в подполье.
Приведя себя в порядок в ближайшем пруду, мы почистили свое оружие и устремились дальше.
Глава 4
Лондон встретил нас дождем и туманом. Пять лет назад здесь случился Великий лондонский пожар. Огню подверглась территория лондонского Сити внутри древней римской городской стены. Пожар угрожал аристократическому району Вестминстер, дворцу Уайтхолл и большинству из пригородных трущоб, однако он не смог достичь этих округов. В пожаре сгорело тринадцать тысяч домов, около девяноста приходских больших церквей, включая собор Святого Павла, большая часть правительственных зданий. Пожар лишил крова семьдесят две тысячи человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в восемьдесят тысяч.
От болтающего без умолку хозяина дома, довольно успешного купца, сдававшего несколько домов в аренду, пожарные того времени, как правило, применяли метод разрушения зданий вокруг возгорания для того, чтобы огонь не распространялся. Этого не сделали только потому, что лорд-мэр, Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно. Карл Второй призвал погорельцев выехать из Лондона и обосноваться в другом месте. Он опасался, что в Лондоне вспыхнет мятеж среди тех, кто потерял своё имущество. По сравнению Лондона с Парижем, английская столица была в шестидесятых годах семнадцатого века скоплением деревянных домов. За стенами Сити возникли трущобы, такие как Шоредитч, Холборн и Саутворк, и они разрослись настолько, что достигли ранее независимого Вестминстера. Сити был окружён кольцом пригородов, где проживала большая часть лондонцев. Сити был деловым сердцем города, крупнейшим рынком и самым оживлённым портом в Англии, в населении которого доминировали торговцы и ремесленники. Аристократия избегала Сити и проживала либо в сельской местности за пределами трущоб, либо в Вестминстере, где находился двор Карла Второго. Богатые люди предпочитали держаться на расстоянии от переполненного, загрязнённого, нездорового Сити, особенно после вспышки бубонной чумы шесть лет назад.
Предлагавшийся в аренду дом был спешно возведен из дерева в районе, пострадавшим от пожара и был двухэтажным. За месячную аренду мы отдали один фунт стерлингов, договорившись, что нас будут кормить завтраками и ужином в соседнем трактире, тоже принадлежавшему ушлому купцу.
Отсчитывая шиллинги, я задал вопрос купцу — Скажи-ка, господин купец! А какие цены на корабли?
Тот почесал свою лоснящуюся ряху и ответил — Постройка двухсот пятидесяти тонного флейта обойдется в семьсот сорок фунтов, а линейного корабля — не меньше тридцати пяти тысяч.
— А почему такой купец как ты и до сих пор не прикупил себе титул?
— Жаль такие деньги отдавать, вот лет через пять я может и решусь стать баронетом.
— А к кому при дворе короля лучше обратиться за титулами?
— Я бы попробовал найти выход на его любовниц. Сейчас у короля в фаворе Луиза Рене де Керуаль, фрейлина супруги короля Екатерины Брагансской. Я бы посоветовал вам поискать повода обратиться к приближенным короля или даже к самому королю, который часто устраивает охоты.
— Скажи, любезный, я готов купить пару десятков арабских луков с колчанами и пару сотен стрел. Сможешь помочь? Заработаешь еще несколько фунтов.
Купец задумался и развел руками — Такого количества не будет, а вот шесть комплектов лучника
