— Налетай, парни, подешевело! — откинув в сторону обрывки сети, я с трудом оделся в графскую одежду, которая была мне крайне мала, разделся и обмотал графским тряпьем свои бедра. Затем я нашел графскую казну — десяток мешочков серебра и пять с золотыми монетами.

Сема и Свищ привели находящуюся в ступоре графиню и какого-то мужика с двумя перепуганными парнишками — Зверь! детишки спят, мы их не стали будить. А вот этих троих мы нашли спящими в таких же гробах.

Затем они тоже кое-как оделись, возмущаясь неподходящим размером и едва сдерживаясь от хохота, глядя друг на друга. После окончания Тридцатилетней войны и реставрации английского Карла Второго военное влияние в мужской одежде сменилось кратким периодом декоративного изобилия, которое затем переросло в пальто, жилет и бриджи. И конечно же на голове мужчины носили парики.

Граф хмуро процедил — Вы похожи на шутов! Эти трое мои портной и его подмастерья, они смогут вам помочь одеться!

Портной оглядел нас и произнес — Слушаюсь, мой лорд! Эти разбойники одной комплекции, мы за пару дней пошьем им одежду. А вот сапожника у нас в замке похоже больше нет — эти варвары перебили всех!

Граф покосился на нас и предложил — На такие огромные ноги вы здесь не найдете подходящей обуви, но в Глазго вы сможете заказать любую обувь! Вы нам оставите жизнь?

Я взглянул на графиню, которая от ужаса широко раскрыла глаза — А вам есть что предложить?

— Помимо тех кошелей, что вы нашли, я смогу в Глазго передать вам еще столько же. Так же от меня вы получите специальные дорожные удостоверения. В них помимо имени и фамилии владельца указываются цвет волос, глаз, форма носа.

Я кивнул — В Европе паспортная система была введена с целью чтобы отличить добропорядочных граждан от асоциальных элементов. Потому-то «удостоверения личности» и выдаются лишь благонадежным и законопослушным гражданам.

— Паспорта средневековья! — присвистнул от удивления Семен — А если мы захотим получить дворянские грамоты?

Граф усмехнулся — Вы вполне сможете купить себе любой титул кроме герцогского. Король Яков Первый из династии Стюартов даже ввел тарифы на титулы! Сначала король стал щедрой рукой раздавать рыцарские и прочие звания, но постепенно, по мере того, как возрастали его расходы, решил титулы продавать. Перед этим Яков Первый попытался увеличить налоги, но Парламент отказал ему в этом праве. Государь был в отчаянье: ему нравились предметы искусства, он неплохо относился к театрам, а еще любил баловать своих фаворитов.

За тысячу фунтов стерлингов в пользу казны, начиная с одна тысяча шестьсот одиннадцатого года, любой смог стать обладателем нового титула «баронета». Это совершенно новое звание, без аналогов во Франции или в Испании. В английской «табели о рангах» титул находился между бароном и рыцарем. Баронет стал титулом наследственным (и только по мужской линии!), но его обладатель не может заседать в Палате лордов. Самого носителя титула стало принято называть «сэр», его супругу — «леди». Более серьезный взнос требуется тем, кто желает возвыситься до виконта, графа или барона.

Я согласился — Мы согласны! Как только нам пошьют костюмы, причем желательно по нашим рисункам, мы с вами, милорд, отправимся в Глазго. А пока выписывайте нам подорожные. Парни, отведите графиню в ее спальню. пусть отдыхает.

— Как вы смогли захватить мой замок? Вас только четверо! Кто-то открыл вам ворота? — граф скинул свою ночную рубашку и оделся.

— Нет, не угадали! Но я не могу выдать наш секрет.

Подошел Семен — Глянь, Зверь, какая красота! — я взял протянутые им две рапиры, украшенные драгоценными камнями. Клинки действительно поражали своей красотой, лезвия длиной чуть больше метра и шириной два с половиной сантиметра были заточены по всей длине с двумя режущими кромками и весили около килограмма.

Я протянул одну шпагу графу — Нет желания пофехтовать? Я думаю, что у вас уже пропал весь сон.

Граф кивнул — Согласен, даже интересно, как хорошо вы фехтуете. Но имейте в виду — я обучался у лучших мастеров Лондонской корпорации магистров благородной науки защиты.

Мы прошли в главный зал замка с камином, и скрестили клинки. Мои друзья, обернувшись кусками материи как тогами, с интересом следили за нашим поединком. После нескольких выпадов графа я с удовлетворением отметил архаичность его стойки и его школу фехтования — в английской традиции порезы рапирами были запрещены и этим терялось эффективность ее использования.

Я же как раз помимо уколов воспользовался режущей способностью клинка и в течении двух минут превратил одежду графа в лохмотья. Наконец англичанин отступил и опустил свой клинок — Вас не зря прозвали зверем, вы страшный противник!

Павел забрал у него рапиру и отвел пленника в его спальню. Мы же, распределив оставшееся ночное время на четыре части, оставили Диму охранять наш сон, а сами устроили себе лежбища на полу, использовав перины. Спали мы как всегда чутко и застать нас врасплох было почти невозможно, однако мы были по сути на войне и доверять своим пленникам, даже закрыв их в спальнях, мы не собирались.

Утром я пояснил портному покрой брюк, так как бриджи показались нам полным убожеством. Через пару дней мы примерили бархатные зеленые штаны с «тормозами», которые были удобны и прекрасно смотрелись бы в ботфортах, которые под наш сорок четвертый размер мы рассчитывали получить в Глазго. Из того же зеленого бархата нам сшили камзолы с стоячим воротником и шикарными обшлагами. Повязав батистовые белые шейные платки, мы надели шляпы и, намотав портянки, обмотали сверху кусками кожи. Вооружившись рапирами и шпагами, ножами, похожими больше на куцие мечи, выехали из замка одвуконь впятером верхами, кошели с монетами мы закрепили на одной из заводных лошадей.

В Глазго мы попали к концу дня, под нашим конвоем мы доставили графа к дому ростовщика. Внутрь пустить всех отказались. Поэтому с графом пошел я, готовый вырубить обоих звероподобных охранников еврея, ссужавшего английскую знать за хороший процент. Охранниками были тоже евреи, но они напоминали молотобойцев и держали в руках по дубинке с металлической полосой в навершии.

Я увидел в глазах графа желание от меня избавиться и шепнул ему на ухо — Вы не выйдете отсюда живым и ваша жена вместе с детьми отправятся на небеса. Не делайте глупости, жадность ни к чему хорошему ни приведет!

Однако граф не внял моим словам и уже открыл рот для крика, но я ударом ребром ладони перешиб ему гортань