Не знаю, не знаю, как Харе удается ломать конечности противникам или травмировать их каким-то способом, если за это последует дисквалификация. Если понадобится, могут даже провести расследование инцидента, и тогда все подлые и запрещенные приемы обязательно вылезут наружу. Шила в мешке не утаишь.

Но пока что рефери поднял руку Хари и объявил его победителем. Харя улыбался так широко, что, казалось, ему в рот мог поместиться весь Дом пионеров. Снова обнял Суслика, словно они старые друзья, похлопал по спине, отправил восвояси с ковра.

На нашего нахального и дерзкого рыжика было жалко смотреть. Казалось, даже веснушки его уныло стекают с носа и щек вместе с каплями пота.

Степаныч посмотрел на него, ничего не сказал, только покачал головой. Это можно было трактовать по-разному. Мол, я знал, что ты с ним не справишься.

Я допил воду и только сейчас обнаружил, что уже она совсем не холодная, а быстро согрелась. Потом убрал бутылку и отправился утешать Суслика. Он сейчас нуждается в помощи.

Соревнования продолжались. Теперь пойдут Пряхин или Крабов и уж тогда мы отыграемся за это обидное поражение.

Людей на трибунах гораздо больше, это школьники и студенты, их родители, все кричат и размахивают руками. Мы, участники, все так же расположились у ковров, окружив их и разделились по секциям.

Вот почему в последнее время шум так усилился. Народу в зале гораздо больше, трибуны заполнены на две трети.

Схватки проходили все так же на трех коврах, почти одновременно, а судьи сидели за низкими столиками, делали пометки в тетрадочках и потом совещались между собой в спорных случаях. Многие пили минеральную воду «Нарзан» из темно-зеленых стеклянных бутылочек, деликатно наливая ее в граненые стаканчики, стоявшие на столиках.

Жара вокруг стояла неимоверная, не знаю, как они пили эту воду с повышенным содержанием солей, видимо, привыкли. Я подошел к Суслику, сидевшему на стульчике возле ковра и окруженному тремя нашими ребятами. Растолкал их и коснулся плеча парня.

— Ну, ты как, рыжий-конопатый? Выжил?

Руку, на которую Харя делал болевой, Суслик баюкал на коленях. Он сидел согнувшись, как старичок. Посмотрел на меня, печально покачал головой.

— Я как только в глаза его заглянул, сразу понял, что проиграю. Слышь, Волк, а ведь тебе тоже предстоит с ним бороться. Он в нашей весовой категории. Сможешь с ним справиться?

Я уже думал об этом. Но пока что ничего не решил. Сейчас я пожал плечами.

— Да ничего, что-нибудь придумаем. Ты как себя чувствуешь? Чего уселся, как инвалид? Вставай.

Слегка толкнул в плечо, как раз с той стороны, где у Суслика рука попала на излом. И чертовски удивился, когда тот закричал, отшатнулся и упал со стула.

Глава 4

Еще поединок

Вот тебе и здравствуйте, дедушка, и Купалова ночь. Надо же, как неловко вышло.

Я что, доломал Суслику руку, то есть завершил начатое Харей? Не очень благородно получилось, как у шакала, доедающего остатки трапезы за львом. Тем более, что Суслик вроде как мой приятель.

Однако, я не знал, что у него такие проблемы с рукой. Впрочем, сейчас это неважно.

Я и остальные ребята бросились помогать бедолаге, жертве ужасного Харитоши. Да, кстати, я выяснил у всезнающего Борьки, что Харю на самом деле зовут Харитонов Назар. Имя и фамилия не совсем типичные, но зато сразу запоминаются. И кличка характерная.

Суслик, к счастью, не потерял сознания. Лежал на земле, постанывал, приподняв больную руку. Вообще-то, у нас тут есть медик, надо его позвать.

Мы подняли Суслика, усадили на стул и я пихнул Круглова в бок, указав подбородком в сторону:

— Иди, позови врача. Пусть его осмотрит.

Но сзади меня кто-то аккуратно постучал по плечу и я услышал знакомый голос:

— Если что, я уже тут. Что у вас случилось, не можете обойтись без травм?

Ну конечно, вот и она, моя красоточка. Я обернулся и увидел Ольгу, стоящую за мной с озабоченным видом. Она смотрела не на меня, а на Суслика.

— Да вот, пострадал, — я отодвинулся, освобождая проход девушке. Надо же, как она вовремя пришла, это избавляет нас теперь от необходимости искать медика. Тем более, что Оля прекрасно знает нас, своих пациентов и травмы, которые у нас были. — Когда закончил поединок, вроде бы все было хорошо, но потом вот. Что-то там не в порядке.

Оля наклонилась к Суслику и осмотрела руку. Мы стояли вокруг и смотрели на бесплатное представление, а потом подошел Степаныч и разогнал нас с криками: «Не мешайте доктору работать!». Мы освободили пространство вокруг стульчика, где сидел рыжик и отошли в сторонку.

— Я же говорю, он настоящий зверь, этот Харя, — пробормотал Борька, открывая новую бутылочку лимонада. — Смотри, что сделал с бедным Сусликом. А ведь тебе тоже с ним бороться вскоре, если ты продолжишь побеждать. Как ты думаешь, справишься с ним?

Я посмотрел на ковер, где пока что боролись другие самбисты, представителей нашей секции пока что там нет. Потом глянул на Борьку. Он это всерьез спрашивает?

Когда задают такие вопросы, в которых под видом заботы сомневаются в твоих силах или способности чего-то достичь или просто о твоем неважном внешнем виде, я считаю, что это скрытая форма психической атаки. Как там это называлось в двадцать первом столетии? Ах да, точно, пассивная агрессия.

Борька явно, хоть и подсознательно, но завидует моим успехам. Возможно, как это часто бывает в таких случаях, он даже сам не понимает этого. Думает, что искренне пытается мне помочь.

Но ведь это он привел меня в секцию, а до этого не раз помогал прежнему владельцу этого тела, эдакому задроту, спасая его от дворовых хулиганов и обидчиков в школе. Так что, теперь он, конечно же, слегка удивлен моей резвостью и тем, что я обошел его на спортивном поприще.

Впрочем, удивлен это еще мягко сказано. Ошарашен и сбит с толку. И вот теперь, за счет так удачно подвернувшегося Хари думает слегка сбить с меня спесь. Вот что кроется под его внешне вполне благопристойным вопросом.

Или я себя накручиваю и Борька и вправду искренне беспокоится за меня? После того, что произошло с Сусликом? Кстати, как он там?

Я оглянулся на нашего больного, рядом с которым до сих пор стояли Ольга и