почему болезни обходят его стороной. Эвелин ему не верила. Особенно после того, как выяснила, что в первой пробе концентрация ферментов уменьшается с каждым днём, а в повторной, взятой двумя неделями позже, она оказалась на прежнем уровне. Вещество-защитник поступало в кровь «робинзона» извне регулярно, обеспечивая искусственно созданный иммунитет. Но что было его источником?

Не только Кэри не доверяла Арояну. Гилден невзлюбил его с первого дня. Отсутствие видимых успехов нервировало и Вонду, и обычно невозмутимого Вардемана. Командир по-прежнему делал вид, что Контакт развивается по плану. Но все понимали — никуда он не развивается, топчется на месте.

На высадки они ходили впятером-вшестером. За прошедшие двадцать дней успели перешерстить и гору, и долину, и близлежащие леса. Провели полный комплекс сейсмических, гравиметрических, магнитометрических исследований, начали составлять рельефную, геологическую и климатическую карты, собрали три контейнера образцов. В любой другой экспедиции это расценивалось бы как неплохой результат. Но Шакх нельзя было посчитать обычной планетой, здесь их целью являлась не столько разведка, сколько Контакт. А Контакта не получалось. Всё, что они узнали о кхирах, было лишь рассказами Арояна. Сами же аборигены прятались в хижины, как только шлюпка опускалась на землю, и не показывали оттуда носа до самого отлёта чужаков. Разведчики даже не могли проверить работу переводчика, потому что разговаривать было не с кем.

— Свен, тебе не кажется, что он водит нас за нос? — бортинженер начал обычный свой разговор, едва космошлюпка вошла в верхние слои атмосферы.

— У тебя есть какой-то конструктивный план действий?

Гилден не ответил. Конструктивного плана у него не было, он и на высадку в этот раз шёл под честное слово. Три дня назад бортинженер на собственный страх и риск забрался в сарай, где жили рабы, попытался разговорить их. Так увлёкся, что начал подстрекать их сбежать от хозяев, обещая собственное покровительство. И чтобы не быть голословным, продемонстрировал возможности бластера.

Рабы не сказали в ответ ни слова. Только забились в угол и испуганно таращились на пришельца. Лишь когда сухое дерево вспыхнуло под лучом, заверещали как резаные. Пожар затушили быстро, а затем Дилларду пришлось выслушать от росса упрёки за нарушенное обещание. В той вылазке Эвелин не участвовала. Но Вонда заметила, как злым огнём вспыхивали глаза командира, когда он оправдывался и приносил извинения, и потом «по секрету» рассказала об этом половине экипажа. Проклятый росс начинал раздражать всех.

— У меня есть конструктивный план, — неожиданно для себя самой выпалила Эвелин.

Тотчас пятеро спутников уставились на неё, даже Вонда оглянулась из пилотского кресла. Кто-то смотрел недоверчиво, кто-то снисходительно. Но в глазах командира явно был интерес.

— И какой же? — спросил он.

— Мы не можем и дальше рассчитывать, что Ароян будет с нами до конца откровенен.

— А я ему никогда и не доверял! — тут же ввернул Гилден.

— Мы должны узнать о нём больше, чем он рассказывает, — соглашаясь с бортинженером, кивнула Эвелин.

Вардеман скептически усмехнулся.

— Каким образом? Вколешь ему «сыворотку правды»?

— Зачем так радикально? Можем установить датчики наблюдения в его комнатах. Так, чтобы он об этом не догадался.

На минуту все замолчали, переваривая предложение. Первой нарушила тишину Маккейн, громко фыркнув.

— А я-то думала, что подглядывать одной мне нравится!

— Эва, ты серьёзно? Это, мягко говоря, неэтично… — начал было Коган. Но бортинженер тут же его оборвал:

— Успокойся, Микки! Биолог хорошую идею предлагает, я тоже не откажусь за этим козлом проследить. Что у него там за фобии.

— Тогда и у меня есть предложение. Нам следует попробовать договориться с правителями острова в обход Арояна, — добавил Вардеман. — Лично я сомневаюсь, что он достаточно значим в иерархии здешней власти. Это, во-первых. А во-вторых, вполне может вести собственную игру.

Внизу из-за горизонта выплывала долина с сияющей на вершине горы звёздочкой. Диллард молчал, сосредоточенно уставившись в эту точку. Взвешивал все «за» и «против»? Ответственность за любой ошибочный поступок, способный привести к срыву контакта, ложился на него.

Гилден не выдержал:

— Командир, так что? Активизируем процесс?

«Да, да», — четверо из пяти спутников наверняка сейчас мысленно подталкивали Дилларда к положительному ответу. Один только Коган сомневался.

Вообще-то химик нравился Эвелин. Они шли вместе во вторую экспедицию, и Кэри задумывалась, не сделать ли отношения с парнем «более близкими». Разумеется, ничего серьёзного и взаимообязывающего! Она ведь всего лишь «латино» из провинциального городка, а Майкл — отпрыск старой финансовой аристократии. Его предки свой первый банк основали ещё в начале тысячелетия, до введения Консорциума. На Остине для Эвелин и Когана не то, что переспать, улыбнуться друг другу было бы неприлично. Но в Дальнем Космосе сословные различия отодвигаются на задний план. В Дальнем Космосе играют роль исключительно личные качества. Эвелин Кэри была талантливым биологом и сексуальной женщиной. А Майкл Коган — посредственным химиком и слабаком. Вдобавок, Дальний Космос не место для аристократического чистоплюйства!

Диллард наконец оторвал взгляд от приближающейся башенки золотого дворца. Посмотрел на свою команду, произнёс:

— Я дам Арояну ещё один шанс.

Давиду приснился Гданьск, первый раз за долгие годы. Родной город дремал в холодных объятиях северной зимы. Замёрзшие фьорды, покрытые снегом скалы, — он думал, что успел позабыть, как это выглядит. Но картина, возникшая во сне, оказалась необыкновенно яркой. И ещё — ощущение дома, своей маленькой родины, такое же острое, каким было в детстве. Ароян понимал, из-за чего этот сон пришёл именно сегодня. Накануне они долго обсуждали с Диллардом вопросы, связанные с возвращением Давида. Шакх не нанёс его организму непоправимого урона, недолгий карантин, и «робинзон» сможет жить среди людей. Не страдать, не мучиться, не бороться за выживание — жить полнокровной жизнью.

Конечно, это будет не совсем возвращение на родину — Остин не Новая Европа. Диллард был откровенен. Власти Империи постараются удержать спасённого астронавта под своей юрисдикцией. Государственные интересы превыше всего — ничего не поделаешь! Но если Ароян согласится сменить гражданство, то получит полную свободу в пределах Империи: семнадцать обжитых планет, на любой вкус. Славу «космического робинзона» легко перелить в звонкую монету. За право опубликовать дневники или поставить психофильмы на основе его воспоминаний будут соперничать самые маститые издательства. Диллард сулил сладкую спокойную жизнь без забот и печалей. А через несколько лет, когда юридические коллизии вокруг Шакха утрясутся, и кхиры станут лишь объектом научных наблюдений, Давид сможет купить билет и отправиться в путешествие на родину предков,