Шрифт:
Закладка:
Я любила эту комнату. Мне нравилось в ней все, включая то, что моя мама выглядела так неуместно со своим стилем, который, как жаловался папа, делал ее похожей на простолюдинку. В защиту Маман могу сказать, что в ней не было ничего простонародного.
Я скользнула на сиденье и спрятала ухмылку, глядя на белую футболку Маман с группой Sonic Youth. На мне была такая же серая.
— С кем ты играешь?
— Со всеми.
Это не имело для меня никакого смысла, но я притворилась, что это так.
— Разве это не утомляет?
— Нет, если знаешь, как это делать хорошо. — Улыбка изогнула ее губы, и, несмотря на то, что она была единственной женщиной в Хэмптоне, которая носила футболки, свободные джинсы и помаду (и только в лучшие дни), Маман была самой красивой женщиной в мире, когда улыбалась. — Видишь? Темная пешка стоит на Е5, а светлая — на Е4. — Она передвинула белого коня. — А теперь конь на С3. — Тут мои глаза встретились с ее, слишком серьезными для уютного дождливого дня. — Ты знаешь, что это значит?
Печально известная Венская партия.
Папа показал мне ее несколько лет назад, когда поймал меня на том, что я пялюсь на одну из многочисленных шахматных досок, которые он держал в доме.
— Королевский гамбит — это агрессивная атака. Это дебют капризных королей, которые пытаются доказать свою значимость. — В его голосе звучало негодование, и даже в семь лет я его услышала. — Венская партия — это отложенный королевский гамбит. Более медленная игра с тем же результатом.
Спустя годы я все еще помнила его слова.
— Папа говорил, что Венская партия — это дебют королей, которые не понимают, что терпение — это потерянное время.
В глазах Маман плескалось веселье.
— Твой папа иногда бывает дураком, красотка.
У меня отпала челюсть.
— Маман!
Я никогда не слышала, чтобы кто-то так отзывался о папе. Он был главой семьи Витали, ради всего святого!
— О, тише, любовь моя. — Она подмигнула мне. — Ты не расскажешь. — Ее тонкие пальцы, отягощенные огромным бриллиантовым кольцом, передвинули фигуру на доске. — Твой отец может кое-что почерпнуть из венской игры. — Маман встретила мой взгляд. — Белые играют тихо, а темный король? — Ее лицо наполнила непринужденная улыбка. — Темный король никогда не видит, как он идет.
Это был урок, который я никогда не должна была забыть.
ГЛАВА 6
Самообман — иногда такой же необходимый инструмент, как и лом.
Моза Харт
РЕНАТА ВИТАЛИ
Семнадцать лет
Работницы в доме Де Лука любили посплетничать на испанском, который был достаточно близок к моему родному итальянскому, чтобы я понимала, о чем они говорят. Сеньор Дамиан, как называли его служанки, в последнее время приходил домой чаще обычного, и они обвиняли меня.
Мне не нравился смысл, который я видела в их логике.
Если когда-либо и существовала холодная война между двумя незнакомцами, то это была именно она. Я украла телефон Дамиано Де Лука. Это произвело не самое лучшее первое впечатление. Он не стал со мной спорить, но я знала, что он в курсе.
Отправив Маман электронное письмо и стерев свои цифровые следы, я положила телефон на пол у двери его спальни. Может быть, он подумает, что уронил его.
Девушка могла надеяться.
Это было три дня назад. Проходили дни, и напряженная тишина сгущалась каждый раз, когда я слышала, как он проходит мимо моей двери. Я знала, что в этих тяжелых шагах кроется умысел. Представители королевской семьи Синдиката не шумели при ходьбе. Об этом позаботились тренировки.
Но каждый твердый шаг Дамиано Де Лука был продуманным. Как ход на шахматной доске, продуманный на десять шагов вперед. На самом деле жизнь в семье Де Лука напоминала шахматный матч, в котором я не контролировала доску.
Маман всегда держала венский матч на шахматной доске в своей библиотеке. Время от времени она передвигала фигуру. Иногда с разницей в неделю, иногда — в год. Темный король никогда не предвидит своей гибели, говорила она мне каждый раз, когда я замечала передвинутую фигуру.
Но я достаточно долго смотрела на эту шахматную доску, чтобы увидеть приближение своей кончины. Слышала вздохи приближающейся гибели каждый раз, когда покидала пределы своей комнаты. Чувствовала, как железные пальцы мести обвиваются вокруг моей шеи, когда я осмеливалась украсть еду с кухни. Я чувствовала, как металлическая кровь разрушения стекает по моему телу, когда я пробиралась через коридор, чтобы сходить в туалет.
Я почувствовала это и сейчас, когда схватила сменную одежду и бросилась в ванную, которую делила с Дамиано. Как и другие дома в Девилс-Ридж, штат Техас, дом Де Лука был старинным. Построенный в XVIII веке, дом ремонтировался лишь дважды — один раз в викторианскую эпоху, чтобы он соответствовал эстетике других домов в городе в викторианском стиле, и еще раз несколько лет назад, когда подрядчики решили, что внесение чего-то большего, чем минимальное количество современных удобств, поставит под угрозу историческую целостность дома.
Историческая целостность, черт возьми.
Ванная комната в восточном крыле состояла из трех помещений — туалетной комнаты, туалетной комнаты и комнаты для купания. Дверь в ванную вела в зал, где в центре стоял небольшой бассейн, словно я попала на съемочную площадку "Игры престолов".
Мне пришло в голову, что наполнение и слив этого бассейна — пустая трата воды, но я не собиралась купаться в грязной воде Дамиана. Сбросив с плеч шелковый халат, я повесила его на крючок у двери вместе со сменной одеждой.
Одна из горничных уже нагрела бассейн и наполнила его пузырьками, и я погрузила палец в воду, изучая ее температуру. Едва моя талия коснулась воды, как дверь распахнулась.
Я быстро двинулась вперед, прикрывая грудь от пузырьков, когда полностью погрузилась в бассейн. Мои глаза встретились с глазами Анджело Де Лука, когда он переступил порог, разрушая все мифы о том, что зло не способно войти в комнату без приглашения. Или это были вампиры?
— Мисс Витали. — Он сделал шаг ближе, и я заставила себя не двигаться со своего места у бортика бассейна, ближайшего к двери. Как кто-то настолько склизкий и дряхлый мог породить кого-то, похожего на Дамиано Де Луку, было выше моих сил. — Мои источники сообщают, что сегодня вам исполняется семнадцать лет. — Пропасть
