Она скрестила руки.

— Моя мама переехала поблизости.

Я проигнорировал ее.

— Та самая семья, которая отправила тебя на территорию Де Лука и оставила там на четырнадцать месяцев?

Да, я знал, что в кругах синдиката отправка людей жить на территорию Де Лука считается наказанием. В конце концов, я знал, кем мы когда-то были. Имя Де Лука было пятном на Пяти синдикатах. Начиная с безумного поведения моего отца и заканчивая нашумевшей историей об убийстве прапрадедом моего прадеда, мы были посмешищем, как лишние персонажи, которых сценаристы вставляют в фильмы ужасов с единственной целью — чтобы потом убить.

Я пытался улучшить репутацию семьи, но не мог построить ее на том, что мне еще предстояло сделать. Одного плохого поступка было достаточно, чтобы испортить миллион хороших. К сожалению, дороги на территории Де Лука были вымощены плохими поступками. Кирпичи, сложенные из неверных решений и скрепленные кровью. Я не был уверен, что способен сделать достаточно хорошего, чтобы компенсировать плохое.

Это одна из многих причин, по которым я лично приехал в Нью-Йорк на похороны Винсента Романо. К тому же я действительно уважал этого человека, чего не скажешь о большинстве людей.

Рен расправила плечи и подняла подбородок.

— У папы были свои причины. — Ее большой палец крутил этот огромный камень вокруг пальца, словно нервный тик, который служил единственной цели — передать ее беспокойство мне. Но я не понаслышке знал, что никаких тиков у нее нет, а если у нее и были какие-то тревоги, то она держала их ближе к груди, чем жар к пламени. В конце концов, Рената была Витали, а все недостатки она вытравила из своего тела еще в детском саду.

— Они связаны с моим отцом и его руками?! — Я втянул воздух и выругался. Я знал, что то, что произошло в ванной, не было незаконным, но она не знала, что я знаю. — Это было неуместно. Я прошу прощения.

И все же она осталась невозмутимой. Если бы я не знал ее лучше, то подумал бы, что передо мной стоит социопат.

— Если ты не можешь контролировать свои эмоции, то для этого есть лечение, которое не включает в себя издевательства надо мной своим малолетним поведением. Я собиралась предложить перемирие на эти выходные, но теперь вижу, что в этом нет смысла. — Она обошла меня, как будто я был слишком настойчивой собакой, которую можно обойти стороной. — Если позволишь, мне нужно посетить похороны и представить одно имя. — Ее кабЛука щелкали при каждом шаге к входным дверям.

Как и в ту ночь, когда она меня бросила, она была безапелляционна.

Как и в ту ночь, она не оглядывалась назад.

Как и в ту ночь, она каждым шагом размазывала мое сердце по тротуару.

И так же, как в ту ночь, я все еще хотел ее.

ГЛАВА 4

Всякий обман в течение жизни на самом деле есть

не что иное, как ложь, сведенная к практике, и ложь,

переходящая из слов в вещи.

Роберт Саути

РЕНАТА ВИТАЛИ

— Мисс Витали, давно вас не видел. — Фрэнки Романо подошел ко мне после окончания закрытого просмотра гроба, сжал мое плечо огромной ладонью и поцеловал в щеку. Темная седина окрасила его волосы у висков, и он выглядел совсем как утонченный главарь мафии. — Чем ты занимала свое время, Рената?

Фрэнки возглавлял синдикат Романо, который правил северо-восточной Америкой. Он был суров, но справедлив и прибегал к насилию только тогда, когда другие варианты были исчерпаны. Я уважала его за это и за то, что он возглавлял самый сильный из пяти итало-американских преступных синдикатов без кровопролития.

Отведя взгляд от Дамиана, который стоял рядом с одним из своих солдат, я вежливо улыбнулась Фрэнки и сделала шаг назад.

— Я окончила колледж по ускоренной программе и уже некоторое время работаю учительницей начальных классов.

— Учительница начальных классов… — Я сомневалась, что Фрэнки Романо сильно ошарашен, но догадывался, что принцесса мафии стала учительницей.

— Да. — Мои губы дрогнули, но я постаралась подавить улыбку. Боже, жизнь за пределами мафии сгладила мои черты. За исключением тех случаев, когда речь шла о Дамиане. Рядом с ним я могла укрепить свои стены быстрее, чем выпущенная пуля проскочит мимо патронника.

— Школьный учитель Витали. — Он покачал головой, но это было легкомысленное поддразнивание. У нас были странные отношения. Мы не были близки и виделись нечасто, но когда виделись, это не было напряженным. Как и его брат, Винс, он перенял отцовские отношения со мной лучше, чем папа. — Полагаю, случались и более безумные вещи. — Фрэнки перевел взгляд на Дамиана, и я уловила подтекст.

Я была готова к появлению Дамиана. Да, его существование удивило меня, когда мы впервые встретились. Да, в Девилс-Ридж хорошо поработали, скрывая личность Дамиана по приказу Анджело Де Лука. Но жизнь в Девилс-Ридж дала мне перспективу, и я без сомнений поняла, что Дамиан займет трон своего отца. Вопрос был не в том, как, а в том, когда.

С другой стороны, у других синдикатов не было предупреждения. Они не только не знали, что он возглавит синдикат Де Лука, но даже не подозревали о его существовании. Дамиан должен был их встревожить.

— Это не безумие, — сказала я Фрэнки. — Если бы ты знал Дамиана, ты бы не подумал, что это безумие.

Я сказала ему это, потому что, возможно, я избегала Дамиана, но он все еще заслуживал уважения со стороны других боссов синдиката. И Фрэнки тоже заслуживал предупреждения. Он позволил мне жить в Коннектикуте — на территории Романо, — не спрашивая, чем я там занимаюсь, и не вторгаясь в мою личную жизнь. Конечно, моя фамилия, вероятно, помогла его убедить.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я, милая? — это прозвище вылетело из его уст, источая снисходительность.

Я не обиделась. Некоторых раздражал его тон, а выведение людей из равновесия имело свойство заставлять их говорить. Тонкий, но эффективный метод. Только на меня он не подействовал бы, как бы ни смягчило меня время, проведенное вне мафии. Я не реагировала на словесные провокации.

Я кивнула и отчеканила:

— Да.

Мои глаза пробежались по Фрэнки, изучая язык его тела. Я гадала, помогал ли он мне сохранить личную жизнь в Коннектикуте по доброте душевной или чтобы добиться расположения моей семьи. Я никогда не знала, помогает ли мне кто-то, потому что я ему нравлюсь, или потому, что хочет, чтобы я думала, что нравлюсь ему.

Семья Витали