дома представляли собой черные и белые квадраты с многочисленными окнами от пола до потолка, открывающими «многообещающий» вид на внутреннее убранство: Винтажные обои, безвкусная живопись и огромная невзрачная люстра.

Я дал водителю чаевые и захлопнул за собой пассажирскую дверь.

Поскольку МакАфи предупреждал, что девица Торн трудная и неуправляемая, я не стал околачиваться поблизости или дважды звонить в дверь. Я вытащил отмычку вскрыл входной замок и пробрался внутрь.

У девчонки была установлена самая современная система безопасности, но, как я и предполагал, она ею не пользовалась.

Дом напоминал хозяйку: в нем царил беспорядок. На мебели в гостиной было разбросано множество маскарадных масок и куча платьев. Нераспечатанные пакеты и подарочные коробки, на которых все еще висели этикетки. Телевизор был включен. На экране крутилась корейская драма с угрюмыми юнцами в школьной форме. Холст с изображением принцессы Торн занимал всю стену в гостиной. На черно-белом снимке она растянулась на подоконнике с видом на Манхэттен, в одних черных гольфах до колен и с черной вуалью на глазах.

Я отвернулся (ей на снимке было лет семнадцать, может, восемнадцать) и направился к книжным полкам, не торопясь знакомиться со своей новой клиенткой. Можно многое сказать о человеке по книгам в его библиотеке.

На полках стояло много томов, рекомендованных клубами Опры и Риз. Я вытащил один и пролистал. Страницы хрустели, от них исходил тот же запах чернил и дерева, что и в книжном магазине. Они все еще липли друг к другу, жесткость корешков говорила громче названий: это реквизит. Маленькая принцесса не читала ни одной из имевшихся у нее книг.

Быстро осмотрев помещение, я неторопливо поднялся по лестнице на второй этаж. Там девчонки Торн тоже не оказалось. Единственным намеком на ее присутствие был шлейф одежды, ведущий из прихожей в спальню.

Последний предмет – розовый кружевной лифчик – валялся возле двойных дверей балкона. Там на шезлонге лежала девушка, которую я видел на обложке журнала, обнаженная, как новорожденный младенец, с полотенцем на лице.

У нее аллергия на одежду?

Не глядя на остальные вещи, я направился к ней. Во время перелета до Лос-Анджелеса я выяснил, что Хэлли двадцать один год. Как и предполагал – она ребенок, особенно для моей двадцатидевятилетней персоны. Не говоря уже о том, что украдкой подглядывать за ней являлось дурным тоном. Я профессионал, и мне не нужно подсматривать за спящими женщинами. Одной сексуальной наклонности с меня достаточно.

Я встал прямо рядом с ней, загораживая солнце. Ее кожа покрылась мурашками, когда я обеспечил ей тень и прохладу. Замерев на месте, не прикасаясь, я ждал, когда меня заметят. Как правило, я не трогал своих клиентов.

Я вообще никого не касался, если мог этого избежать. За исключением, разумеется, тех случаев, когда это было частью тщательно продуманной фантазии с учетом всех переменных.

Хэлли отбросила полотенце с лица и потянулась.

– Келлер? Ты принес мне комбучу? Я так обезвожена. И все еще злюсь…

Последние слова застряли у нее в горле, а глаза округлились, когда она увидела меня.

Мои губы тронула безразличная ухмылка.

– Здравствуй, Хэлли.

В ответ эта маленькая паршивка схватила с пола ближайший предмет – бутылку воды «Сан Пеллегрино», разбила ее о край шезлонга и попыталась проткнуть мне бедро. Стекло скользнуло в нескольких сантиметрах от моего колена, когда я легко поймал запястье девчонки и выкрутил его. Не настолько, чтобы сломать, но довольно сильно, дабы показать, что не исключаю такой возможности, если она продолжит вести себя подобным образом.

– Я здесь не для того, чтобы причинять тебе боль, но сделаю это, если не отпустишь бутылку.

Та упала на пол. Я пнул ее на другую сторону балкона. Хэлли задыхалась, ее большие голубые глаза – невинные, как у новорожденной лани, впервые взглянувшей на свою мать, – отчаянно вглядывались в мое лиц-о.

– Я-я-я… – заикалась она. – Пожалуйста. Я… я дам вам денег. Украшения. Все что хотите.

Все что угодно, лишь бы ей не пришлось ни перед кем отчитываться.

В конце концов, типичный богатенький отпрыск. Наверное, родители предупредили, что я не потерплю ее выходок.

– Мне не нужно ничего из того, что ты можешь предложить, – тихо произнес я. И это еще мягко сказано.

– Я буду драться. – Она попыталась выдернуть запястье, извиваясь на месте. – Я закричу и укушу тебя.

Не угрожай мне удовольствием.

Я ослабил хватку на ее запястье.

– Давай немного сбавим темп. Ты…

Хэлли закричала. Издавая оглушительные, отчаянные вопли о помощи. Мне не оставалось ничего иного, кроме как заткнуть ей рот ладонью. Она попыталась укусить меня, бешено дрыгая ногами в воздухе, стараясь освободиться. Господи, если она устроила такое передо мной, то как же отреагировала на своего отца, когда он сказал, что у нее будет новый телохранитель?

Ее ногти впились мне в руку, раздирая кожу, моя кровь не потекла по подбородку Хэлли. Мне пришлось отвести взгляд. Зрелище слишком сильно напоминало о моем досуге.

– Можешь драться сколько угодно. Но ты раньше меня выбьешься из сил, – заявил я ровным и скучающим тоном. Мои мышцы едва заметно напряглись, когда я прижал ее к шезлонгу. – Все уже решено, мисс Торн.

И тут она зарыдала.

Несомненно, это первый нервный припадок в моей практике. Хэлли хотела, чтобы ее ограбили и убили? Не все отпрыски моих клиентов нуждались в личной охране, но ни один из них до сих пор не пытался столь активно напасть на меня.

Ей повезло, что я желал сохранить деловые отношения с Энтони Торном, иначе бы уже без промедления покинул ее дом.

Слезы Хэлли потекли по тыльной стороне моей ладони, впитываясь в пиджак.

– Прекращай. – Я старался прикасаться только к ее лицу и плечам. И смотреть исключительно выше шеи. – Это для твоего же блага.

Сквозь приглушенные рыдания я услышал, как она икнула.

– Пожалуйста, не насилуй меня.

Меня пробил холодный озноб. Желчь подкатила к горлу.

Насиловать ее?

Когда я отнял руку от ее рта и отступил, Хэлли воспользовалась тем, что ее больше не держат, вскочила с шезлонга и спотыкаясь, направилась в спальню.

Я бы к ней и на пушечный выстрел не приблизился, даже если бы от этого зависело будущее всей планеты. К черту белых медведей и тропические леса.

– Ты только что упомянула изнасилование?

Я случайно хорошенько разглядел ее задницу, пока девчонка ползла по полу, как низкопробная актриса в ужастике. Теперь я полностью понимал, почему президент Торн хотел приставить к ней охрану. Ее задница так и напрашивалась на неприятности. Округлая и гладкая, с татуировкой в