Внезапная тревога исказила лицо женщины. Она вдруг громко запела по- английски. И я, наконец, узнала эту мелодию: плач Дидоны из оперы «Дидона и Эней». Не люблю оперу в принципе. Но эту арию часто слушал папа. Женщина выводила чистым и высоким голосом:

Remember me, remember me, but ah

forget my fate.

Помни меня! Помни меня, но… о,

забудь про мою печальную участь.*

Внезапно в стекло врезался огромный камень. И стекло взорвалось осколками. Они брызнули вниз, а в комнату ворвалась моя мама. Она была такой молодой, что я даже не помню ее в этом возрасте. Беременная незнакомка побледнела и замолчала. Внезапно бросилась ко мне, толкнула в грудь обеими руками и закричала:

– Уходи! Тебе здесь не место!

– Лаура, возвращайся! – донесся издалека голос Матвея.

– Уходи! Ну же! – женщина еще раз толкнула меня что было сил.

Я врезалась спиной в стену и… пришла в себя на кушетке в кабинете Матвея.

_____________________________________________

* Эту арию лучше слушать в современной обработке. Ее можно найти на ютубе, если в строке поиска написать по-русски: Энни Леннокс, плач Дидоны. Или по-английски: Annie Lennox – Dido’s Lament

Глава 3. Ударный кавалер

Я пришла в себя на удобной изогнутой кушетке. В ушах еще звучали барабаны, хотя в кабинете было тихо.

– Что ты увидела, Лаура? Расскажи всё до мельчайших подробностей. Постарайся ничего не упустить. Именно в деталях иногда и содержатся ответы. Смотри в объектив, – он показал на камеру, установленную на высоком штативе напротив кушетки.

Задыхаясь от волнения, я ему всё рассказала.

– Кто эта женщина, Матвей? И при чем здесь моя мать?

– Странно, – он взволнованно зашагал по кабинету. – В такой ситуации ты должна была напрямую общаться именно со своей матерью. В этом суть ретро-терапии. Кто эта женщина? И почему она пела арию Дидоны? Помни меня, но не забывай про мою печальную участь? Что это значит? Попытайся вспомнить: эта женщина не называла тебе своего имени?

– Точно нет. Я помню всё так ясно, словно мне показали фильм.

На меня навалилась дикая усталость. Захотелось сбежать из этого аквариума на свежий воздух. И как можно скорее.

– Пойду, – я встала с кушетки.

– Подожди, Лаура, тебе нужно немного полежать и отдохнуть.

– Нет, пойду.

Я быстро вышла из кабинета, пробежала через синий коридор и приемную, и, наконец, вышла на улицу. Воздух! Как же хорошо вздохнуть полной грудью. Еще тепло, конец августа, но уже отчетливо ощущаются осенние пряные нотки. Как в тех спелых фруктах, которыми пахнет Куба. Что это было сейчас там, на сеансе? Мама была такой молодой и красивой, но явно злилась на ту женщину. Может быть, позвонить ей и спросить? Но что конкретно спрашивать:

– Мам, извини, я тут побывала в прошлом. Ты не помнишь случайно, с кем поругалась на Кубе лет тридцать назад?

Нет, не рискну. Мама ненавидит Кубу и морщится при одном ее упоминании. Поэтому папа всегда рассказывал мне об этой стране, когда мамы не было рядом.

– А я уже заждался. Думал: ну всё, утащил док принцессу в тёмное царство, – мои мысли прервал густой бас.

Я вздрогнула от неожиданности. Тот самый здоровяк, что ударил меня дверью, ждал возле входа в клинику, облокотившись спиной о черный «Джип Эвенджер».

– Напугал? Извините! На всякий случай представлюсь еще раз, если после моего удара вы не запомнили. Я – Никита, но для друзей просто Кит.

А он и был похож на Кита. Большой и добродушный. Крепкий и ширококостный мужик. К такому хочется прижаться, чтобы от всего заслонил.

На ярком солнце он смотрелся эффектнее, чем в кабинете Матвея. Что неудивительно: сложно рассмотреть человека, если из глаз сыпятся искры от удара. Высокий, мощный, но не квадратный, как качки, а пропорциональный. Короткий ежик светлых волос, карие глаза, лицо довольно узкое для такого мощного тела. Скулы такие высокие, что, кажется, будто глаза чуть раскосые. Внешне похож на актера Сидихина в молодости. Мой папа его любил. Поэтому я запомнила бесконечные фильмы про братков, в которых он сыграл.

– Нет, не напугали, – улыбнулась я.

– Давайте все-таки отвезу в больницу, – он шагнул ко мне и протянул руку ладонью вверх.

– Прошу вас: не нужно. Спасибо, конечно, но я прекрасно себя чувствую.

– Да ладно, – улыбнулся он, – после сеансов доктора всем малость не по себе. Я вот сладкого очень хочу всегда. Прямо так и съел бы всю кондитерскую вместе с витриной и главным кондитером. Вам точно хочется. Нет, не возражайте! Давайте руку.

Я положила руку в его ладонь. Он накрыл ее второй рукой.

– Всё, вы в плену, принцесса. Не вырваться. Я же бывший боксер, да еще и в тяжелом весе. У меня захват смертельный. Так что не сопротивляйтесь. Мы едем в ресторан есть сладости и пить кофе ведрами.

Ну и кавалеры у меня пошли. Ударные во всех смыслах. До ретро-гипноза меня хотя бы по голове не били. Как-то не так у меня работает терапия. Но этого ему, конечно, говорить нельзя. Мужик и так переживает.

– Ну если выхода нет, – притворно вздохнула я.

– Вообще никакого, – подтвердил он, повел меня к машине и распахнул дверь:

– Прошу.

Я удобно устроилась на пассажирском сидении. После холодного, как змея, Матвея Никита показался мне теплым солнцем. Захотелось простого человеческого участия. Может быть, Матвей прав, и я действительно слишком доступная? Но как же тогда знакомиться?

Матвей

Что-то здесь было не так. Ошибки в этом случае исключались полностью. За годы практики он видел многое, но не такое. Лаура должна была увидеть себя глазами матери, как бы изнутри. Вместо того ей показали фильм, в котором она была хоть и второстепенным, но всё же реальным персонажем. Бред какой-то! Фантастика. Так не может быть, это в корне неправильно. Хотя мать она видела тоже, но в очень странном ракурсе. Послание оставила не мать, а другая женщина. А такого быть не могло. В принципе исключалось.

Матвей задумчиво повернулся в кресле на колесиках, взял в руки телефон и увидел множество сообщений на ватсапе. Заказчик был нетерпелив и забросал его вопросами. Матвей вздохнул и перезвонил.

– Есть результаты? – голос заказчика дрожал от нетерпения.

– Есть, но очень странные, – осторожно ответил Матвей. – Мне понадобится больше времени, чем мы с вами рассчитывали.

– Это исключено. Времени очень мало.

– Мы не на базаре. Не нужно меня подгонять, – Матвей забарабанил пальцами по