Прежде всего от искреннего моего сердца честь имею поздравить Вас в настоящем Вашем чине; таковое приятное для меня известие я получил лично от Фердинанда Петровича Врангеля[5], который у нас в Уналашке ныне изволил быть.

Свидетельствую Вам мое высокопочитание и сердечную благодарность за Ваше ко мне благорасположение и внимание-весьма дорого мною ценимое коим Вы изволили меня удостоить в Ваше здесь пребывание.

Достойного внимания и замечания Вашего ныне могу донести Вам только то, что я нынешнею весною проехал полуденною стороною острова Унимака (где никто не бывал с 1810 года) и имел случай очень хорошо видеть почти со всех сторон Шишалдинскую Сопку (что на средине Унимака пиком), нынешнею зимою весьма много переменившуюся.

В ноябре декабре прошедшего года она гремела очень часто и иногда сильно; после сего по очищении туманов увидели из нее сильное пламя такое, какое до сего не бывало, и три щели от жерла к подошве на N. W и S. И снег, лежавши на верху ее многие годы, стаял весь, и. она казалась черною, как бы покрытою сажей. Потом в марте или ранее ее опять увидели: пламя в той же силе ж в том же виде, но щели на S и W закрылись или их. не стало видно, а осталась одна на N, которую я очень хорошо видел дважды. Она идет от самого жерла с какими-то перешеечками, длиною не менее пятой части противу всей горы, а шириною не менее седьмой части противу длины; она подобна раскаленному железу и никогда не переменяет вида. Пламя видно всегда секунд через 15 или более, выбрасывается с большою силою, а чрез 4 или 5 раз — еще с большею силою с густым черным дымом и как-бы с искрами; извержений из Сопки не примечено, кроме того, 20 апреля на Аляксе видно было несколько сажи.

Весь полуденный берег Унимака песчаный, а потому и прямой — отмелый, но менее чем северный, и очень мало мысов, а потому и пристаней только две, а якорных месть нет совершенно.

Зима ныне у нас была очень снежная и продолжалась почти до июня, в половине мая были льды у Аляксы, в последних июня еще у острова Павла. Периодической морской рыбы ныне очень мало, и, вероятно, от множества пресной воды, вливающейся в море из всех речек и ручейков, весьма великих от тающего снега. Прошедшую осень было здесь поветрие: кашель и колотье в груди с прилипчивостью и постепенно перешло всю гряду и убавило несколько людей. Лето ныне очень туманное, довольно дождливое с половины июля, а ветра довольно тихие.

Метеорологические мои записки с 17 августа по 1 августа сего года доставить и впредь будет доставлять Фердинанд Петрович.

Вашего Высокоблагородия Милостивого государя Покорнейший слуга

Священник Иоанн Вениаминов.

Августа 19 дня 1831 года. Уналашка.

Письмо 5

Ваше Высокоблагородие Милостивый государь Федор Петрович!

Долгом поставляю сим свидетельствовать Вашему Высокоблагородие мою благодарность за Ваше приветствие ко мне, приписанное в письме Фердинанду Петровичу, от которого я имел честь слышать лично прошедшего года.

Присем препровождаю моя метеорологические записки, веденные мною истинно с большим удовольствием (потому что они каждодневно напоминали мне Вас и благосклонное Ваше со мною обращение здесь); я честь имею уведомить, что может быт сими тетрадками кончатся оные записки потому что, как я думаю, обстоятельства не позволять мне беспрерывно вести их; и потому, что я, не имея чести получить от Вас ни малейшей черты в рассуждении оных, думаю, что они уже не нужны для Вас, так как во многом, а может быт, и во всем, для Вас не удовлетворительные; и чего я, сколько по невежеству моему, столько и по недостатку средств, сделать не в состоянии. Но впрочем, есть ли что найду и могу заметить, не премину доставить Вам.

Признаюсь, что препровождаю сии тетрадки с прискорбием, потому что с прекращением оных прекратится и, по прилично, должен прекратиться случай писать к Вам; а потому присем я честь имею, может быть, в последний раз засвидетельствовать мое неложное к Вам высокопочитание, с каковым я к особе Вашей имею честь по смерть мою:

Вашего Высокоблагородия Милостивого государя Покорнейший слуга

Священник Иоанн Вениаминов.

1июля 20 дня 1833 года. Уналашка.

Письмо 6

Ваше Высокоблагородие Милостивый государь Федор Петрович!

Письмо Ваше от 19 апреля 1834 года, коим Вам угодно было меня удостоить, я имел честь получить в Ситхе 21 сентября, и свидетельствую мою сердечную благодарность, как за оное, так наипаче за то, что Вы при всех Ваших многоразличных занятиях и, так сказать, находясь при самом центре блестящего знакомства, не забыли меня.

Я очень рад, что мои метеор, записки[6] сколько-нибудь заслужили внимание Ваше; но что касается до записок в Ситхе, я не имел и не думаю иметь до тех пор, пока находится здесь Фердинанд Петрович, потому что я еще не всмотрелся в здешний климат, и у меня нет теперь ни барометра, ни термометра, которые я оставил в Уналашке тамошнему правителю, который обещался также наблюдать и присылать.

Вам угодно знать о положении инструментов и именно термометра; я, кажется, Вам писал, где и в каком положении находился мой термометр в Уналашке; но еще повторю: термометр был у меня тот самый, который мне подарил Г. Мертенс, очень хорошей работы, ртутный, о четырех делениях, на металлической дощечке, а не на деревянной, и всегда, находился в металлическом цилиндре с верху и низу открытом. Он был поставлен на NNO стороне дома, к которому не прикасался даже самый цилиндр. Бели могли действовать катая либо посторонние причины, то разве то, что на цилиндр с утра и до 9 часов косвенно ударяли солнечные лучи, но это так редко, что не более 2 раз в месяц, и в таком случае я, если не успевал до солнца заметить, то исключал, смотря по другому термометру.

Прошедшего лета в Уналашке так было тепло, что с половины июня и до августа термометр был весьма часто от 12 до 18 и даже 20; раза четыре я замечал в 10 часов ночи, и термометр был 12, 13, 14, 15, такой теплоты давно не помнят. Ветры в то время были до большой части от S, и часто ночью дождь, а днем ясно. Периодической рыбы было очень мало, ягод посредственно, но за то очень хороши, грибов при мне еще не было. Причем честь имею препроводить Вам мои