Шрифт:
Закладка:
Герцог Зайфер с этой неизменной легкой улыбочкой…Видимо, уже отдал приказ: его люди перестали даже делать вид, что сражаются – просто стоят на месте, опустив оружие. Герцог Аррек спокойно держит руку на рукояти меча, но скорее по привычке: даже в запавших глазах в глубоких глазницах – ни проблеска эмоции, как будто впереди пустое поле.
Герцоги Виейро и Карсук, и графы Велкин с Монтань-Гризе – даже не высовываются из-за спин стражи, явно демонстрируя отношение к происходящему.
Стиснув зубы, принцесса ненадолго опустила голову, силясь не показать бушующую в душе ярость. Попытка обнаружить служителей Собора тоже мало что дала: всего двое рядовых священников, с которых и не спросишь, а стоящих внимания фигур и в помине не видно.
Крейг нахмурился: они припозднились, времени мало. Яростно сверкнув глазами, он указал мечом на Флитвуда:
Вон тот старик – верховный маг! Не дайте ему закончить заклинание! – выкрикнул он первый приказ.
Остальные дружно кивнули и одновременно двинули в атаку. Нейтрально настроенные наблюдатели, заметив странную динамику между герцогами, принцессой и напавшими, снова попятились, еще более испуганные.
У них на глазах творилось самое настоящее покушение, и цель – принцесса, но раз силы напавших настолько велики – тут же не до верности короне.
На их глазах гас последний луч света, меркнул последний проблеск чести и славы королевства, но привычное «каждый сам за себя» оказалось сильнее. Не определившиеся остатки разношерстной толпы бросились врассыпную, подальше от королевской стражи.
Убийственная восьмерка ускорилась.
Многие побледнели, некоторые – упали в обморок, но не принцесса. Гриффин не только не двинулась с места, но и не дрогнула, и не промолвила ни слова. Окинув зал холодным, полным презрения и одновременно – силы – взглядом, она подняла меч и приняла боевую стойку.
За спиной у Брэнделя словно выросли крылья. Как будто в последний раз взвился ауинский флаг: даже не оборачиваясь, он почувствовал ее несокрушимую веру и стойкое желание идти до конца.
Вспомнив, что ее ждет, Брэндель тихонько вздохнул и тоже поднял меч.
Да, сегодня она всколыхнула что-то даже в этих прогнивших сердцах: многие сегодня поверят, что Ауин еще может возродиться, что есть шанс спасти королевство от гибели. Увы, в итоге все вернется на круги своя, а принцесса неизбежно ступит на путь, с которого уже не вернется.
Ага, юный ты наш гений! – прошипел Крейг, бешено сверкая глазами.
Надо же, а у парня-то раскрыт Элемент! Ну что ж, такие обычно высокомерны, а он – какое совпадение – обожает сбивать спесь с зарвавшихся юнцов. Лицо само собой исказилось в жестокой гримасе.
Да, юнец силен, но не сильнее него. В себя, и прежде всего – в свой боевой опыт – Крейг верил непоколебимо, равно как и в то, что таким молокососам до него далеко. Даже гениям нужно время, чтобы вырасти и набраться опыта: потому большинству так и не суждено прославиться – почти все убиты именно в юном возрасте.
Уже почти ощущая вкус победы, такой долгожданной и сладкой, словно стекающая по глотке кровь, он даже облизал губы и напрягся. Очень, очень скоро его пересохшую глотку омоет божественный красный нектар… А кому наслаждаться дуэлями, как не превосходному и непобедимому фехтовальщику вроде него? Тем более, что это радостное предвкушение ни с чем не сравнится: каждый раз свежо, как впервые.
Первый выпад – и воздух между ним и парнем словно разлетелся во всех направлениях, оставляя вместо себя зияющий вакуум.
Атаковал Крейг безупречно – не придраться и строжайшему из критиков – чем и откровенно напугал принцессу.
В тренировочных боях Гриффин успела показать себя прекрасной фехтовальщицей, но при виде этого обманчиво-простого удара сразу поняла, какая между ней и этим убийцей пролегла пропасть. Реальный боевой опыт незаменим. Да, все навыки у нее есть, но инструктор тысячу раз прав: для прорыва на следующий уровень нужно их закрепить хотя бы в парочке реальных сражений. Правда и то, что невозможно достичь вершин, не понимая, к чему стремишься.
И все же она сдержала испуганный крик и не стала предупреждать об опасности: зачем давать Брэнделю понять, что она в него не верит?
Осторожнее! – испуганно окрикнула вместо нее Дерфаль.
Гриффин покосилась на старую подругу, почувствовал укол сожаления: ей, члену королевской семьи, в любых обстоятельствах пристала лишь сдержанность, а о такой свободе остается только мечтать. Груз этой ответственности она несла всю жизнь, с самого рождения
В глазах у нее отразился убийственный металлический блеск летящего к цели клинка. Но у Брэнделя на лице не дрогнул и мускул: он лишь выставил вперед Гальран Гайю в простейшем парировании, знакомом любому рядовому в ауинской армии.
Не успел яростный лязг металла ворваться в уши – а понимающие в фехтовании наблюдатели уже пораженно ахнули от такой топорности. Самая базовая, простейшая из простейших, защита – ей даже милицию обучают! Можно сказать, инстинктивный и бесхитростный защитный жест при виде летящего навстречу оружия. Несмотря на безупречное исполнение, в глазах знати – худший ответ из всех возможных: некоторые даже посетовали, что такая атака заслуживает большего усердия в обороне.
Подмечено было точно: любой мало-мальски сведущий в бое на мечах знает, что из такой позиции уже не выбраться, и поражение неизбежно, тем более с таким противником.
Вот и Крейг, можно сказать, неторопливо выбирал, как продолжить атаку. Решив наконец, что парень настолько перепугался, что не может сражаться, он все же оставался начеку, и не без причины. Потеря глаза от руки одного из таких вот юнцов кого угодно научит: их не зря называют «дарованиями». Реакция у парня, конечно, странноватая и смахивает скорее на отчаяние, но нельзя ослаблять бдительность.
Он даже отступил, но было уже поздно. Неизвестно откуда возникший у шеи клинок пропорол кожу, мускулы и кости, проливая кровавый дождь.
Во взгляде полетевшей с плеч головы застыло сожаление.
«Как можно быть настолько быстрым?!» – единственная мысль пронеслась по всему залу.
На самом деле Брэнделей было двое: один показался из-за спины другого, выставившего меч в простейшей защите. В сиянии черного клинка как будто отразились все источники света разом.
На пару мгновений все застыло: никто не осмеливался издать ни звука, пока тишину
