— Я долго искала нужную мне девчонку. Существо с очень редким донумом… Нет, моя дорогая Камилла, речь идёт вовсе не о разрывании пространства, отнюдь. Вероятно, ты будешь удивлена, но умение разрывать пространство и перемещаться — мой донум, а теперь — и твоя способность, девочка из иного мира. Что, ты хочешь сказать, что у вас не бывает людей со способностями? Да, но, видишь ли, пока я перетаскивала тебя, первый и, надеюсь, последний раз в жизни, вероятно, невольно, поделилась своим донумом с тобой. Не знаю точно, как это сработало, раньше мне не доводилось заниматься подобным. Но это не так уж важно, хотя пришлось за тобой побегать, кто бы мог подумать. Что же касается Агнессы, у неё была другая способность. Мы, жрецы, не могли прочитать её память, совсем. Не могли заставить рассказать о том, о чём она не хотела вспоминать. Словно… Впрочем, не важно.

Я нашла такую девчонку и её слабое место, да тут и искать было не надо — всё лежало на поверхности. Момент был на редкость удачным. Её мать умирала, а девчонка так трогательно попыталась её спасти, отправившись с целителем в дом утех. Я немного скорректировала её планы. Эмоции. Эмоции могут быть такими полезными, и речь сейчас далеко не только о донумах, хотя и о них тоже.

Верховная жрица снова наклоняется надо мной.

— Ну, не надо злиться. Бескорыстная помощь развращает, я думаю, именно поэтому боги не вмешиваются в жизнь людей, хотя, безусловно, могли бы. Я всего лишь попросила девчонку об одной услуге, а взамен обещала исцелить её мать. Она даже не потребовала у меня ничего для себя, можешь такое представить? И я не обманула бы её. Возможно, даже приложила бы все усилия, чтобы её вытащить, хотя — нет, ну ты подумай! — в тот момент она была готова к тому, что не вернётся. Но…

Ну, да, ну, да. Небольшая услуга, конечно! Чего тебе понадобилось, интригантка ты престарелая?! Власть над этим маленьким миром? Над королевской династией? Месть? Попытка экзальтированной сектантки выйти на прямой диалог с богиней? А чего ж ты тогда сама не спёрла-то фелинос? Явно имела же массу возможностей. Впрочем, в любом из миров все горазды таскать каштаны из огня чужими руками.

— Но, — продолжала лирта, отведя взгляд от моего лица и потому, видимо, не отреагировав на бушующие во мне мысли, — Эта вздорная хмыра вдруг вздумала стащить фелинос. Кто бы мог подумать, да она вообще не могла о нём знать! Зачем он ей понадобился, зачем? Я выполнила бы свою часть сделки, мне это было не трудно! Кто просил её трогать реликвию? Ты, дитя из иного мира, тебе не понять… — женщина вдруг сгорбилась, и по мраморно-гладкой коже побежала сеточка морщин-трещин, словно рябь по воде, голос стал тише, глуше. — Никто иной не тронул бы реликвию, от которой зависит мир в мире. Конечно, сейчас-то каждый с радостью потянет на себя край лоскутного одеяла мира и власти, попытавшись заполучить утерянный фелинос, но… зачем девчонка украла реликвию? Кто успел перехватить её после меня? Или до? Кто?!

Я смотрела в её глаза, такие тёмные вначале, постепенно, с каждым сказанным словом бледнеющие, теряющие цвет, пока радужка почти полностью не слилась с белком, и уже ничего не понимала, совершенно ничего!

Лирта Хорренда не просила Агнессу красть фелинос. Верховный жрец — тоже. Король, судя по известному мне своему представителю Лиграну — тоже! Тогда кто и зачем? Новое неизвестное лицо, иностранные шпионы? Конкурирующие притеснённые сакрали?

— Мне не нужны твои глупые мысли! — прошипела лирта, её маленькие цепкие руки вдруг с силой сжались на моём горле, ошейник расстегнулся и звонко цокнул о каменный пол, когти бескровно и безболезненно прокололи кожу. — Мне нужны её воспоминания! Я не могу их прочитать, а ты, думаю, — можешь. Зачем Агнесса взяла фелинос и куда дела?! Её схватили, она не могла вынести реликвию из храма, значит, либо спрятала, либо передала кому-то. Отвечай, или я тебе голову оторву…

Нашла, чем напугать! Но, чёрт их всех побери, и правда — зачем? А если, ну… королева изменяла мужу, и знает, что фелинос не подтвердит права наследника на престол..?

— Нет! С наследником всё в порядке! — взвыла жрица. — Прекрати думать и гадать, просто вспомни!

Легко сказать, можно подумать, не это я пыталась сделать все последние дни. Самое близкое из того, что "вспоминалось", из увиденного глазами Агнессы — убийство лирты Сириш, когда Агнесса шла в храм. Она хотела украсть фелинос, а зачем, для кого, куда — этого не было в её мыслях, совсем. Стоп!

Да и фелиноса, пожалуй, что и не было. Она шла в храм, что-то ей было нужно, но что..?

— Не было, — горестно подтвердила жрица, читающая мои мысли по глазам. — Выходит, она и тебя обманула. Я посылала её за книгой с заветами Тираты, это был отвлекающий маневр, разумеется…

В смысле — и меня обманула?

— Я не разбираюсь во всех этих грязных некромантских штучках, — жрица почти брезгливо убрала руки с моей шеи. — Знаешь, легенда гласит, что Тирата раздавала донумы как ценные дары своим любимым детям, а донум воскрешения из мёртвых был не даром, а наказанием единственного нелюбимого дитя. Жрецы Тираты не любят некромантов, ибо только Единая может отнимать жизнь и наделять ею, а те, кто осмеливаются идти против её завета — прокляты и при том высокомерны, словно они равны богине. И ты проклята проклятым. Скоро твоё тело, некогда такое прекрасное, будут жрать черви… Но если бы ты…

Я не слушала ни угрозы, ни обещания — в них не было ничего нового. Действие зелья, из-за которого тело не слушалось меня, постепенно проходило, первой вернулась речь, хрип вырвался из всё ещё полуоткрытого рта.

Если жрице не был нужен фелинос, что, что ей было нужно? С какой целью ей понадобилась Агнесса, чью память потом не смогут прочесть, когда поймают?

— Помоги Магру, а мы поможем тебе. И отправим назад. Всё просто.

Всё просто… всё должно быть просто…

— Когда Агнессу схватили, та несла всякий бред. Выдать нашу договорённость она не могла, я об этом позаботилась, Веритос не мог прочесть её память, да и добрался он до неё не сразу — следователь постарался, чтоб его хмыра разорвала. Веритос не добрался, а я добралась. Но и я не могла прочесть её память. Знаешь, — лирта Хорренда наклонилась ко мне и произнесла почти доверительно. — Вокруг меня всегда были одни мужчины. Они сильны, но глупы, слишком