– Мне Фарж не нравится, потому что он – обманщик. Потому что он слабый. Потому что строит из себя не того, кем является на самом деле. Ради своих целей он готов переступить через любого. И его не волнует, какую боль он причиняет людям. Ко всему прочему, Фарж – наркоман.

Меня это не удивило, ведь я знала о порочном пристрастии Голди. Их связь… Вот где крылись ее корни! Вот почему они ее так тщательно скрывали! Но Лароса, безусловно, знал о них.

– Когда Фарж приехал в Сан-Франциско, к нему все относились с симпатией, – пояснил Данте. – Это было шесть, может, семь лет назад. Фарж уже стяжал себе репутацию хорошего архитектора в Филадельфии; Джон Маккей видел там одно из его детищ и ангажировал Фаржа сюда. Фарж приехал и остался. Должен признать: поначалу он заслуживал похвал. Но потом Фарж прокурил весь свой талант, и его проекты стали безобразными. Вы видели Хартфорд? Кошмар в египетском стиле, с этими длинными коридорами и крошечными комнатушками. Так и ждешь, что наткнешься на какой-нибудь потайной вход под охраной мумии. Землетрясение – лучшая участь для такого «творения». Я написал заметку о приеме в честь его открытия. Привел в ней высказывания разных людей. Фарж мне этого не простил.

Я вспомнила рисунок здания, висевший в рамке на стене в кабинете Эллиса, и свой собственный комментарий, уподобивший его тюрьме.

– Я не собирался уничтожать Фаржа, – тихо продолжил Данте. – У меня и в мыслях такого не было. Но он подумал именно так.

– И что он предпринял?

– Фарж написал в газету письмо с нападками в мой адрес. Олдер велел мне извиниться. Я извинился, но не в той форме, в какой желал Фарж. Я сказал что-то такое: «Люди не слепые, они все видят и сами способны составить правдивое мнение».

Я невольно улыбнулась.

– Но в итоге Фарж потерял заказы. Не знаю, сколько. Фарж не был моим главным интересом, ни тогда, ни сейчас. Я частенько встречал его в ресторане «Коппас», он впал в депрессию и беспробудно пил. Если я узнавал, что он в «Коппасе», я старался держаться в стороне. Эдит… Да, по-моему, это была Эдит… так вот, она посоветовала мне загладить как-то свою вину. Потому что Фарж заражал всех своей несчастностью, и она боялась, как бы он не учинил чего с собой.

Я мысленно вернулась в тот день, когда впервые встретилась в купальнях с Эллисом. Вспомнила его возбуждение, его отчаяние. Теперь мне стало ясно: он потерялся и был напуган. Я поверила на слово Голди и дяде, что он очень талантливый и влиятельный архитектор. О том, что Фарж уже не работает на свою репутацию, а репутация работает на него, я не подумала, даже увидев его работы. И даже не заподозрила то, что теперь, при взгляде в прошлое, представилось очевидным: Голди сообразила, что мои эскизы спасут Эллиса, и ей удалось добиться своего. Ее слова «Они прекрасны!», которые кузина произнесла, впервые увидев мои рисунки, и которые я тогда восприняла как комплимент, теперь показались мне такими же зловещими, как появление в моей жизни Эллиса Фаржа. Его внезапное возвращение из Дель-Монте, о котором сообщила Линетт в «Клифф-Хаусе», его странный приход в Купальни Сатро, где ему совсем было не место… Почему я не обратила на все это внимание?

– Я поначалу не понимал, – вздохнул Данте. – Но потом мне все стало ясно. В тот день – помните? Когда все рисовали что-то на стенах? Вот тогда я и увидел ваш талант. Тогда-то я и понял, что нужно было от вас Фаржу. Это все объясняло, потому что вы не в его вкусе.

– Я – нет. А моя кузина – да.

Глаза Данте вспыхнули сочувствием:

– Они поженились, пока вас не было.

А вот эта новость меня удивила. Хотя и объяснила присутствие Эллиса в лагере Ноб-Хилла.

– Что ж… Они друг друга стоят. Вы были правы, сказав, что мной легко манипулировать. Я понятия не имела, что они состояли в отношениях.

– Этого никто не знал. Ну… за редким исключением. Их связь длилась несколько месяцев. Я не знаю, где они встречались. Возможно, в притоне Чайны Джоя. Но если бы вы понаблюдали за ними обоими на разных светских мероприятиях, вы бы заметили, как они кружили вокруг друг друга. Я хотел посмотреть, во что все выльется, прежде чем об этом писать. Должно быть, это настоящая любовь.

– Голди может контролировать Эллиса. И управлять им, – сказала я. – Лучше, чем это получалось у нее со Стивеном Олриксом.

– Олрикс… Это тоже любопытная история…

– Голди чрезвычайно амбициозна, – глубоко вздохнула я.

– Думаю, пришла пора расстроить их планы. И Фаржа тоже. Когда мне встретиться с Чайной Джоем?

– Как можно быстрее. Вас отведет к нему Шин. Джой ждет вас. Похоже, вы нервничаете. Но Джой на самом деле вполне благоразумен. Уж если я могу перечить ему в его логове, то вы тем более сможете.

Данте улыбнулся:

– Я не такой привлекательный, как вы. И не обладаю вашим даром убеждения.

Неожиданный комплимент взволновал меня.

– Обладай я даром убеждения, я смогла бы убедить всех, что не убивала тетю.

Улыбка Данте погасла:

– Вы играете в опасную игру, Мэй. Вся полиция прикормлена вашим дядей. Вы ничего не смогли бы сделать. Тогда не смогли бы… У вас не было довольно информации. Но теперь…

– Что теперь?

– Теперь она у вас есть.

– Вы про их тайны?

Данте покачал головой:

– Большинство из них вы и раньше знали. Но никто не стал бы слушать Мэй Кимбл. Да еще с сумасшедшими в роду.

– Ничего не изменилось.

– Да нет, изменилось. Вы – не Кимбл. Или, скажем так, не только Кимбл. – Когда я нахмурилась, Данте продолжил: – Ваше наследство. Ваш отец. Телеграф уже заработал. И узнать, кто из богачей умер в Нью-Йорке, труда не составит. Когда скончался ваш отец?

– Матушка сообщила об этом тете в письме. Думаю, он умер незадолго до ее кончины.

Данте вытащил блокнот и что-то записал.

– Вы сказали, что его звали Чарльз. Верно? Я пошлю телеграмму одному приятелю из «Нью-Йорк Уорлд». Он проверит некрологи. Если ваш отец – такой влиятельный человек, как говорила вам матушка, он обязательно будет там упомянут.

– Как все… просто.

– Если вы знаете нужных людей, то – да. Просто. Это займет пару дней. А, узнав ваше настоящее имя, мы найдем адвоката.

«Неужели через несколько дней я узнаю ответ,