Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Камрань, или Последний "Фокстрот" - Юрий Николаевич Крутских

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 107
Перейти на страницу:
которое можно было назвать прекрасным, если бы не ожидание очередных расстройств, наш бедный снабженец на ватных ногах спустился в трюм центрального поста и дрожащими руками принялся проверять печати и отворять запоры. Как обычно, всё было на месте. Когда же он потянул на себя железную дверь, она повалилась на него и со всего маху припечатала к палубе. Прибежавшие на крик вахтенные помогли бедолаге выбраться. Сразу же стала ясна картина преступления. Неизвестный умелец не стал возиться с замками, подделывать печати и ключи – он каким-то одному ему известным способом, совершенно невыполнимым в условиях подводной лодки, переделал навесы таким образом, что их можно было быстро разбирать, чтобы снять дверь с петель, не повреждая замки и печати. Для этого ему пришлось сначала высверлить оба массивных металлических пальца, нарезать внутри резьбу, изготовить два болта под эту резьбу, потом перепилить пальцы и вновь соединить их в единое целое с помощью болтов. Теперь при необходимости проникнуть в провизионку требовалось только выкрутить два болта и аккуратно снять дверь с петель, что неизвестные умельцы и проделывали регулярно на протяжении целых двух месяцев. Могли бы и дольше, но, видимо, во время очередного проникновения их кто-то спугнул, и болты остались незатянутыми. Как можно было выполнить столь сложные работы, не имея ни электрической дрели, ни турбинки, ни сварки, в ужасающей тесноте трюма, в условиях, когда тут же рядом, в центральном посту, практически постоянно находится кто-то из офицеров? Этим умельцем и гигантом мысли мог быть только один человек в экипаже – Боря Кучкин, но, как говорится, не пойман – не вор.

Были у нас и другие уникумы. Впрочем, далеко не все страдали, как Кучкин, избытком интеллекта. Вот лежит, кривя толстые губы в совершенно идиотской улыбке, матрос Тяпкин. Я не знаю, куда смотрела медкомиссия, но диагноз «кретинизм» был написан на лице Вовы Тяпкина аршинными буквами. Его ай-кью имел, скорее всего, отрицательное значение. Если какая мысль иногда и заходила в его голову, то с единственной целью – умереть. Тяпкин был электриком седьмого отсека, но к исполнению прямых обязанностей я его старался не допускать. Предыдущий опыт свидетельствовал: никакое более-менее ответственное задание поручить Тяпкину нельзя – дело будет загублено, инструмент сломан, исполнитель либо травмируется сам, либо прибьёт кого другого. Было непонятно, как Вове до сих пор удавалось оставаться в живых. Электрик подводной лодки – это ж не просто так. Железная бочка, нашпигованная сверх меры всяким высоковольтным оборудованием, была бы и сама по себе опасна, но опущенная в море, в солёную воду, становилась опасной вдвойне. Потому электрик подводной лодки – это почти что сапёр. Но сапёр ошибается один раз, а электрик Тяпкин умудрялся делать это чуть ли ни ежедневно. И ничего! Я порой ловил себя на грешной мысли, что был бы не против, если б в один прекрасный день Тяпкина хорошенько шарахнуло током и желательно насмерть. Вова, видимо, тоже был не против, но как ни старался, ничего у него не получалось. Током его било регулярно, но всё как-то не очень.

Будучи однажды дежурным по кораблю и осматривая отсеки, я обнаружил заначку. Мне уже давно казались подозрительными частые посещения Тяпкиным трюма: в день он раза по три-четыре нырял вниз под предлогом проверки состояния электрооборудования и замера сопротивления изоляции. Так часто делать это не требовалось, вот я и решил проверить. Практически сразу нашёл что искал. Заначка была не где-нибудь, а в электрическом щите высокого напряжения! Открыв железную коробку, я с удивлением обнаружил там россыпь из пары десятков автоматных патронов, военный билет матроса Тяпкина и две бутылки хунтотовки, причём одна была полная и запечатанная, а вторая – открытая и опорожнённая более чем наполовину. Видимо, в минуты уныния Вова прикладывался к ней втихаря для поднятия настроения. Кроме того, в этом импровизированном мини-баре находились две банки тушенки, палка копчёной колбасы, обгрызенная с одного конца и завернутая в синие матросские трусы, несколько хвостов тараньки, около десятка шоколадок и банка солёных огурцов. Последняя, как вы можете догадаться, тоже была открыта и готова к употреблению. Да, ещё в разных местах электрощита темнели и безбожно воняли скомканные и заткнутые куда попало носки матроса Тяпкина.

Всё это было, конечно, возмутительно, а украденные патроны вообще тянули на статью уголовного кодекса, но не это привело меня в бешенство. В опасной близости от находящихся под высоким напряжением контактов лежала стальная вилка! Сдвинься она от вибрации хоть на пару сантиметров – и не избежать короткого замыкания, возгорания, детонации патронов и… дальше лучше не продолжать!

Первым порывом было найти Тяпкина, притащить за шкирку, засунуть в электрощит, прищемить дверцей голову и воткнуть вилку в то самое мягкое место, что пониже спины. Я уже было ринулся, но сообразил, что если я это сотворю, то 380 вольт Тяпкину могут и не навредить, он привычный, а мне точно не поздоровится, особенно если ещё и вилку воткну… без диэлектрических перчаток. Нарушение техники безопасности! Короче, не стал я рисковать. Несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и успокоился. Не то чтобы я резко сменил гнев на милость, но сообразил, что шума поднимать не следует. Пропавшие патроны я давно списал, следовательно, в природе их уже не существовало. Таким образом, не стоило выносить сор из избы. Я забрал патроны и всё что находилось в электрощите. Целую бутылку водки тоже оставил себе. Початую же бутылку, палку колбасы, вонючие носки и синие трусы положил Вове под подушку. Военный билет отдал механику и попросил в ближайшее время посодействовать в вопросе списания матроса Тяпкина на берег.

Утром весьма занятно было наблюдать отражение напряжённой работы мысли на физиономии Тяпкина. Вот, спустившись весь в трюм, его голова вдруг показывается на поверхности, вновь опускается... минута, две… и она опять наверху. На лице читаются недоумение, растерянность, досада и полное непонимание того, что происходит. Я не подаю вида и веду себя как ни в чём не бывало. Объявляю в отсеке малую приборку, приказываю собрать и просушить на верхней палубе матрацы. Когда Тяпкин скатывает в рулон свою постель, на пайолы звонко падает, подпрыгивает, но не разбивается, початая бутылка водки, глухо шлёпается обгрызенный кусок колбасы и мягко валятся синие трусы с носками. Все присутствующие оборачиваются, с интересом смотрят – мгновение… и весь отсек разражается безудержным хохотом. Затравленно озираясь, Вова поднимает колбасу, глядит на неё в недоумении, нюхает и суетливо суёт в карман. Туда же немедленно отправляются бутылка хунтотовки, трусы и носки. Гомерический хохот сотрясает отсек.

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 107
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Юрий Николаевич Крутских»: