Она наклонилась, чтобы поднять Джанель за плечи, а брат Коун взял ее за ноги. Оба они старательно не обращали внимания на покрывавшую их кровь – в основном кровь Джанель.

Апартаменты оказались рядом, хотя без Нинавис брат Коун их бы и не заметил. Для жреца все эти коридоры без окон выглядели одинаково. Но когда они добрались до нужного, Нинавис скомандовала отпустить раненую, достала из кармана железный ключ и, отперев ворота на крыше, впустила всех внутрь. Вместе они перенесли графа Толамера в апартаменты, отведенные для барона Барсины.

Брату Коуну не было дела до украшений или мебели: он искал то, что ему было нужно. Вон тот стол. Да.

– Помогите мне уложить ее на него. На живот.

– Тебе нужна горячая вода? Я могу развести огонь…

– Давайте. У нас не так много времени. – Брат Коун сделал жест, и маленький волшебный огонек свечи превратился в дюжину свечей, достаточных, чтобы осветить комнату.

Нинавис разинула рот.

– Разожгите огонь! – рявкнул брат Коун. – Вскипятите воду. Кто знает, какая отрава на их арбалетных болтах?!

– Леумиты не используют яд.

Брат Коун облегченно выдохнул:

– Но им нравится обмакивать наконечники стрел в навоз.

Внутри него что-то сжалось. Он склонил голову.

– Селанол, даруй мне свет! – Брат Коун попытался достичь Озарения.

Нинавис уставилась на него.

Он выпрямился и вытащил из-за пояса маленький нож.

– Ну? Помогите мне или найдите Дорну, чтобы она мне помогла, потому что у меня нет времени, чтобы смотреть, как вы преодолеваете свои суеверия.

Нинавис покраснела, дернула челюстью, а затем, повернувшись, бросилась к очагу и принялась укладывать поленья из дровяного ящика в камин.

Брат Коун начал срезать одежду Джанель, освобождая рану. На западе, где большинство женщин носили расиги, которое оставляло живот открытым, это было бы проще. Увы, там очень многое было бы проще. Джоратцы предпочитали полные туники, а те, кто еще и туго шнуровал грудь, дополняли их на груди усиленным камышом лифом. Из-за этого ткань было очень трудно резать. Окончательно расстроившись, Коун разрезал завязки лифа и разорвал одежду.

При виде открывшейся раны брат Коун недовольно поморщился.

Пока они бежали, Нинавис отломила древко болта, чтобы не открылась рана, но теперь у него не оставалось выбора. Стоит ему только выдернуть оставшуюся часть болта, свернувшаяся черная кровь хлынет наружу, и кровотечение возобновится.

Нинавис чем-то загрохотала. Чем-то металлическим. Кухонной кастрюлей. Он поднял глаза.

– Так это тоже было из-за проклятия? – спросила она.

Брат Коун стиснул зубы:

– Я пытаюсь сосредоточиться!

– Ведь в ее случае это не было просто использованием магии, нет так ли?..

Брат Коун хлопнул ладонью по столу:

– У меня нет на это времени! У нее нет на это времени. Замолчите!

Ответа он не стал дожидаться. Он вновь сосредоточился на Джанель и еще раз попытался изменить свое видение. Он мог это сделать. Он должен был это сделать.

На этот раз Нинавис не перебивала.

Аура графа Джанель оказалась непохожей ни на одну из тех, что раньше видел Коун. Она извивалась и расплывалась, сворачиваясь сама по себе, как дым, поднимаемый кружащимися зефирами.

Аура, казалось, насмехалась над его попытками вернуть ее телу здоровье.

Брат Коун попробовал еще раз.

И снова потерпел неудачу.

Он не мог исцелить ее. Паника скрутила ему сердце.

Джанель уж побледнела от потери крови и шока. Если брат Коун не сможет найти способ исцелить ее…

Если он ничего не сделает, она умрет. Стрела не задела ее позвоночник, но попала ей в печень. Если она не умрет от сепсиса и инфекции, одного этого достаточно, чтобы убить ее.

Брат Коун порылся в мантии и вытащил маленькую металлическую коробочку.

– Что это? – спросила Нинавис. Должно быть, все это время она наблюдала за ним.

– Отчаяние, – выдохнул он. Жрец открыл шкатулку. Внутри находилось гнездо, сплетенное из маленьких веточек и пуха, а в середине лежало идеальное голубое яйцо малиновки.

Ну, точнее, это было похоже на яйцо малиновки.

На самом деле оно было сделано из тонкой глины, раскрашенной, чтобы выглядеть как настоящая вещь – такая же красивая и хрупкая.

Брат Коун с силой швырнул его о каменный пол – и оно разлетелось на множество осколков.

– Отец Зайхера, мне нужна ваша помощь!

Секунда растянулась в вечность. Тысяча забот породила еще тысячи.

Неужели магия не сработала? Или что-то случилось с отцом Зайхерой? А может, он слишком занят?

Соседняя стена засветилась. Свечение сгустилось, начало перетекать в фигуры, соединенные во фракталы, кружащие друг вокруг друга, а центр пятна снова погрузился в ничто.

– Что за… – начала было Нинавис.

Брат Коун вспомнил, как дышать.

– Слава Селанолу!

Он знал отца Зайхеру с детства.

Отец Зайхера – высокий, худой и мудрый.

Человек, который, когда у Коуна впервые проявился магический дар, предложил его родителям другой вариант, вместо Дома Де Лор.

Его белые завитые облаком волосы спутались в толстые пряди, удерживаемые сзади бамбуковыми заколками, а одет он был в такую же мантию, как у Коуна. Отец Зайхера больше походил на простого монаха, чем на главу целой религии.

Зайхера одним взглядом оценил ситуацию и, отмахнувшись от Нинавис, бросился к брату Коуну:

– Как давно это случилось?

– Около получаса, наверно. Она потеряла так много крови, и все же она сопротивляется моим усилиям исцелить ее.

– Я нисколько не удивлен. – Отец Зайхера снял аголе с плеч и отложил его в сторону. – Давай начнем.

Всего одна простая вещь напомнила брату Коуну, что джоратцы жили в городе, который они не строили: в Атрине имелся рабочий водопровод.

Даже по стандартам Западного Куура, ванные комнаты в Атрине поражали воображение: прекрасная плитка на стенах, эффективная очистка сточных вод, углубленные бассейны для купаний – с подогревом, разумеется.

Он задавался вопросом, принимали ли джоратцы все это как должное. Задумались ли они вообще об этом? Останавливались ли когда-нибудь горожане, чтобы подивиться колдовству, которое приносило свежую воду в их апартаменты, а также уносило отходы? Поддерживала ли канализационную систему какая-то забытая ветвь Дома Де Эвелин – или магия Атрина Кандора в этом городе была настолько велика, что все это продолжало функционировать спустя столетия? Сбрасывались ли сточные воды в озеро Джорат или реку Зайбур или кто-то занимался этим бурливым бизнесом, продавая удобрения Королевским домам?

И пока Коун мыл руки, его мысли занимали эти тривиальные вопросы.

– С ней все будет в порядке, дорогой мальчик. Я вижу по твоему лицу, что ты все еще беспокоишься