— Слушаюсь, мистер Вулворт!

— Вот незадача! — вздохнула Бонни. — Я слышу Уильяма. Звонок его разбудил.

Она уложила сына в комнате по соседству с детской, где стояла маленькая кроватка. Уильям правда плакал, но на таком расстоянии его почти не было слышно.

— Схожу к нему после десерта, — решила она. — Может, еще уснет.

Элизабет с любопытством прислушивалась к голосам в холле. Скоро вернулась Норма. Судя по разрумянившимся щекам, ее что-то взволновало или расстроило. Норма шепнула ей на ухо:

— Спрашивают вас, мэм! Этот господин сказал, что подождет на лестничной площадке, в квартиру входить не захотел.

— Лисбет, куда ты? — окликнула ее Мейбл, увидев, что молодая женщина встает.

— Я ненадолго, ма. Наверное, это кто-то из больницы. Я рассказала, что у нас сегодня помолвка, и, наверное, они прислали цветы.

— А я пока подам торт, — сказала Норма. — Вернетесь — и будет приятный сюрприз!

Разговоры в столовой возобновились. Все ждали этого знаменитого, типично французского десерта, подаваемого на большие праздники. Элизабет, подгоняемая любопытством, быстро вышла в холл. Широкая юбка из органди шелестела при каждом ее движении. Молодая женщина ожидала увидеть посыльного из больницы милосердных сестер и этим объясняла сдержанное поведение посетителя.

Она быстро открыла двустворчатую входную дверь и вышла в коридор. И вот он перед ней — высокий, светловолосый, с черными бархатными глазами, при виде нее заблестевшими от радости. Элизабет показалось, что сердце замерло в груди, а потом застучало как безумное.

— Жюстен! Бог мой, это ты!

От радостного волнения он попросту онемел. Элизабет была куда прекраснее, чем в его воспоминаниях: вся в голубом, с розами в волосах и на платье, с локонами, струящимися по плечам, которые открывало ее дерзкое декольте…

— Моя принцесса! — вымолвил он наконец. — Я приехал.

Она была так поражена, что побледнела, в то же время сомневаясь в реальности происходящего. Робко коснулась его льняного бежевого пиджака. Такой элегантный… привлекательный… неотразимый.

— Я просто должен был с тобой поговорить, — продолжал он. — Прости, что приехал вот так, без предупреждения. Боялся, что ты не захочешь меня видеть.

— Жюстен, сегодня у меня помолвка. Там праздничное застолье, гости, — замирающим голосом отвечала она. — Я так рада, что ты тут, в Нью-Йорке! Увидела тебя — и чуть не потеряла сознание. Но, видишь, еще держусь…

Он очаровательно улыбнулся уголками рта — улыбкой, которая так волновала Элизабет. Молодая женщина бросилась ему на шею, не помня себя от счастья. Он на короткое мгновение ее обнял.

— Идем! — позвала она. — Найдем спокойное место. Меня наверняка начнут искать. Господи, до сих пор не верится, что ты в Нью-Йорке!

Элизабет за руку повела его по широкому коридору, куда выходили двери других квартир четвертого этажа. Вопросов у нее было море, знать бы, с чего начать…

— Ты приплыл на пароходе? Как разыскал Дакота-билдинг? Выучил английский?

Они остановились в оконной нише с видом на огромный внутренний двор.

— У меня кончилось терпение, — признался Жюстен. — Я часами смотрел на твои фотографии, но это — всего лишь бумага. Хотелось услышать твой голос, обнять тебя — исключительно по-родственному, не беспокойся. Деньги — не проблема, и я поехал. Элизабет, я впервые увидел море! Это было потрясающе — плыть через океан с уверенностью, что ты там, далеко, за недостижимым горизонтом.

— Это невероятный сюрприз, самый чудесный в мире!

— Я приехал вчера, переночевал в гостинице, поблизости. Слегка оробел, узнав, в каком доме ты живешь, и еще больше — когда звонил в дверь Вулвортов.

— Поездка вышла долгая… Знаешь, Жюстен, ты совсем не изменился, хотя, конечно, костюм у тебя шикарный. Не хватает только сапог для верховой езды.

— Смейся больше, плутовка! — пошутил он.

Многолетней разлуки словно не бывало. Несколько минут — и они вновь обрели полнейшее взаимопонимание, как когда-то. У Элизабет словно гора свалилась с плеч. Она снова была весела, полна оптимизма.

— Мне столько нужно тебе рассказать! — начал Жюстен. — Между прочим, я продаю наши, гервильские о-де-ви русскому царю! А еще я построил манеж для выездки лошадей за конюшнями.

При упоминании Гервиля юноша помрачнел, подумав, что это может больно задеть Элизабет.

— Как он? — едва слышно спросила она. — Дедушка Туан мне писал, я все знаю.

— Прости, не нужно было вообще про это вспоминать. Он… угасает. Превратился в жалкую развалину. Одна из горничных, Сидони, за ним ухаживает. Расскажи лучше о себе! Сегодня у тебя помолвка?

— Мы позже поговорим и о том, что тебе теперь известно, и о моих планах на будущее. Ты приехал, Жюстен, больше ничего не имеет значения. Может, зайдешь? У нас еще будет десерт. Я тебя представлю. Ты — мой дядя, так что проблем не возникнет. Мой дядя из Франции!

Жюстен смотрел на нее с плохо скрываемой страстью. Погладил по щекам, лбу, волосам. Элизабет тоже не сводила с него глаз и вся дрожала.

— Я помешал, — вздохнул молодой мужчина. — Нет, не хочу окончательно испортить праздник. При том что буду смущаться больше всех. Лучше пройдусь. На улице я видел калитку, ведущую в большой сад.

— Это громадный парк, — поправила его Элизабет. — Встретимся возле этой калитки завтра, в девять утра. Я приду с сыном, Антонэном.

— Договорились! Скорее бы настало утро!

У Элизабет стучало в висках. Она обняла Жюстена изо всех сил и инстинктивно прижалась губами к его губам. То была немая мольба, безрассудное желание поцелуя, и он не устоял.

— Прости меня, — проговорил мгновение спустя, когда она отстранилась, хватая ртом воздух.

— Я сама виновата, Жюстен. До завтра!

Элизабет убежала, не оглядываясь, потому что знала — тогда точно вернется. Прежде чем войти в квартиру, прижалась спиной к двери. Каждая частичка ее тела вибрировала от невыразимого счастья, внутри растекалось сладчайшее тепло.

Она коснулась своих губ, с желанием нового поцелуя, и еще, еще… Сердце ее ликовало. Она возвращалась к жизни, будто родилась заново.

«Как я могла думать, что Анри на него похож? — спрашивала она себя. — Жюстен совсем другой. О, эта его улыбка, черные глаза, голос! Я люблю его! Господи, я всегда буду его любить!»

— Лисбет, где вы были?

Норма поджидала ее в холле. Она сделала Элизабет знак войти, окинула внимательным взглядом.

Мистер Вулворт не решается разрезать торт без вас, — сказала домоправительница. — Мистер Моро волнуется. Из-за кольца, он собирался подарить вам кольцо!

— Кольцо? Но я не хочу никакого кольца. Зря Анри это затеял.

— Кто это, Лисбет? Он француз? Он заговорил со мной по-английски, но с акцентом, как у мсье Дюкена, и поглядывал в карманный словарик.

— Вот оно что! У