развития[1091]. Мальтузианец Эрлих и якобы социалист Коммонер столкнулись в обсуждении вопросов населения и бедности. Коммонер винил в продовольственных кризисах бедность, а Эрлих – перенаселенность. В деградации окружающей среды Коммонер винил промышленный капитализм, а Эрлих – многочисленное население[1092]. Столкновение разрешилось само собой, когда мальтузианцы, в том числе Эрлих, приняли программу перераспределения богатых стран, помогающих бедным в развитии до тех пор, пока эти деньги идут на благотворительность, а не на такие вещи, как инфраструктура. Это было началом того, что ООН окрестила бы «устойчивым развитием»[1093].

Ловинс, со своей стороны, сочетал потребность в дефиците энергии с романтическим видением будущего «мягкой энергии», которое отвергало инфраструктуру богатого мира. В 1976 году журнал Foreign Affairs опубликовал эссе из 13 тыс. слов, написанное Ловинсом в пользу маломасштабного производства энергии вместо крупных электростанций[1094]. Если в эпоху «Нового курса» и раньше электроэнергия от крупных электростанций считалась прогрессивной, ведь она освобождала людей от выполнения таких задач, как стирка одежды вручную, и обеспечивала чистую альтернативу дровяным печам, то Ловинс рассматривал электричество авторитарным, лишающим сил и отчуждающим. «В мире электричества ваш жизненный путь исходит не от понятной технологии соседства, управляемой людьми, которых вы знаете, которые находятся на вашем собственном социальном уровне, а скорее от чуждой, отдаленной и, возможно, унизительно неконтролируемой технологии, управляемой далекой, бюрократизированной, технической элиты, которая, вероятно, никогда о вас не слышала», – писал он[1095].

Мальтузианцы значительно модифицировали учение Мальтуса. В то время как он предупреждал, что перенаселение приведет к нехватке продовольствия, последователи учения в 1960-е и 1970-е годы предупреждали, что избыток энергии приведет к перенаселению, разрушению окружающей среды и социальному коллапсу. Эрлих и Ловинс заявили, что выступают против ядерной энергии, потому что она слишком изобильна. «Даже если бы ядерная энергетика была чистой, безопасной, экономичной, обеспечивающей достаточным количеством топлива и социально безопасной, – сказал Ловинс, – она все равно осталась бы непривлекательной из-за политических последствий того вида энергетической экономики, в которой мы бы оказались зажаты»[1096].

За пропагандой, якобы мотивированной заботой об окружающей среде, кроется очень мрачное представление о людях. «Для нас обернулось бы едва ли не катастрофой, если бы мы обнаружили источник дешевой, чистой и обильной энергии, в первую очередь из-за того, что бы мы начали с ним делать», – говорит Ловинс[1097]. С этим соглашается и Эрлих. «Фактически дать в этот момент обществу дешевую, обильную энергию с точки зрения морали – то же самое, что дать ребенку-идиоту пулемет»[1098].

6. Власть против прогресса

Эрлих и Холдрен считали, что грядет так много смертей и страданий, что человечеству нужно заняться «сортировкой» и позволить каким-то людям умереть. В своей «концепции сортировки» они писали: «В третьей группе находятся те, кто умрет независимо от лечения ‹…› Уильям и Пол Пэддок [авторы книги 1967 года «Голод 1975!»] чувствовали, что Индия, среди прочих стран, относится к этой категории. На сегодняшний день более наглядным примером является Бангладеш»[1099].

Эрлих и Холдрен утверждали, что в мире, скорее всего, не хватит энергии для поддержки стремления бедных слоев населения к развитию. «Большинство планов для модернизации сельского хозяйства в менее развитых странах предполагает внедрение энергоемких методов, аналогичных тем, которые используются в Северной Америке и Западной Европе, то есть повышенное использование удобрений и других сельскохозяйственных химикатов, тракторов и другой техники, ирригации и вспомогательных транспортных сетей. Для всего этого требуются большие объемы ископаемого топлива», – отметили они[1100].

По их словам, куда лучше было бы «интенсивнее использовать человеческий труд и относительно меньше зависеть от тяжелой техники, удобрений и пестицидов». Такое трудоемкое сельское хозяйство «наносит гораздо меньший ущерб окружающей среде, чем энергоемкое западное сельское хозяйство», утверждали они[1101]. Другими словами, «секрет» «альтернативных методов ведения сельского хозяйства» заключался в том, чтобы мелкие фермеры в бедных странах оставались мелкими фермерами. Мальтузианцы оправдывали свое несогласие с распространением дешевой энергии и сельскохозяйственной модернизации на бедные страны, используя левый и социалистический язык перераспределения. Дело не в том, что бедным странам нужно развиваться, а в том, что богатым необходимо меньше потреблять.

В своем учебнике 1977 года Эрлих и Холдрен утверждали, что единственный способ накормить 7 млрд человек к 2000 году состоит в том, чтобы люди в богатом мире ели меньше мяса и молочных продуктов. То же рекомендовала и МГЭИК в 2019[1102]. «Если продовольствие не будет доставляться из богатых стран в беспрецедентных масштабах, – писали они, – уровень смертности от голода в [менее развитых странах], вероятно, возрастет в ближайшие несколько десятилетий»[1103].

Там, где в 1977 году Эрлих и Холдрен предложили ввести международный контроль за «разработкой, управлением, сохранением и распределением всех природных ресурсов», сегодня многие зеленые НПО и агентства ООН аналогичным образом стремятся контролировать энергетическую и продовольственную политику в развивающихся странах во имя решения проблем изменения климата и сохранения биоразнообразия[1104].

К 1980 году, почти через полвека после того, как президент Рузвельт создал Администрацию долины Теннесси (TVA), Демократическая партия изменила свое мнение в вопросе о соотношении изобилия и дефицита. В 1930 году демократы осознали, что для того, чтобы вывести людей из нищеты, необходимы дешевая энергия и продовольствие, но к 1980 году администрация президента Джимми Картера одобрила гипотезу «пределов роста». «Если нынешние тенденции сохранятся, – заявили авторы «Глобального доклада 2000 года президенту США», – то в 2000 году наш мир станет более ‹…› уязвимым к разрушениям, чем мир, в котором мы живем сейчас [и] ‹…› люди во всем мире станут во многих отношениях беднее, чем они есть сегодня»[1105].

Однако страх перед перенаселением ослабевал. Демографы знали, что темпы роста населения достигли своего пика примерно к 1968 году. В 1972 году редактор журнала Nature предсказал: «Проблемами 1970-х и 1980-х будут не голод и голодная смерть, а, как это ни странно, вопрос, как лучше всего распорядиться излишками продовольствия». Тот же редактор отметил, что нагнетание страха «в чем-то похоже на покровительственный неоколониализм для людей»[1106]. С этим согласились и другие. Один эксперт сказал, что проблема не в демографическом взрыве, а скорее «во взрыве бессмыслицы»[1107]. Датский экономист Эстер Бозеруп, работавшая в FAO, провела историческое исследование, в ходе которого обнаружила, что по мере роста численности населения люди уже давно нашли способы увеличить производство продовольствия. Она заметила, что Мальтус ошибался даже насчет доиндустриальной эпохи[1108]. В 1981 году индийский экономист Амартия Сен опубликовал книгу, в которой показал, что голод возникает не из-за нехватки еды, а из-за войн,