Кузьмадемьянов и Щукин допрашивались прокуратурой, после чего сбежали из расположения части и явились только 5 марта, после чего были арестованы»[640]. 12 июня 1940 г. из 5‐й стрелковой дивизии исчез младший командир В.Т. Головин. Он обменял обмундирование на гражданский костюм и стремился остаться в Литве, всячески скрываясь от розыска. 17 июня он был задержан литовской полицией, передан советским властям и 21 июня осужден к высшей мере наказания за измену Родине[641].

Как бы то ни было, 30 мая 1940 г. в газете «Известия» было опубликовано «Сообщение НКИД о провокационных действиях литовских властей», в котором перечислялись случаи исчезновения красноармейцев из расположенных в Литве частей и вся ответственность за это возлагалась на литовскую сторону. 1 июня литовский посланник в Москве вновь пытался склонить советскую сторону к тщательному расследованию этих обвинений, но НКИД уклонился от конкретного ответа. Советское полпредство в Литве 2–3 июня обращало внимание Москвы на стремление литовского правительства «предаться в руки Германии», активизацию «деятельности пятой германской колонны и вооружение членов союза стрелков», подготовку к мобилизации. Все это разоблачает «подлинные намерения литовских правящих кругов», которые в случае урегулирования конфликта лишь усилят «свою линию против договора, перейдя к «деловому» сговору с Германией, выжидая только удобный момент для прямого удара по советским гарнизонам»[642].

По мере развития дипломатического конфликта начались и прямые советские военные приготовления, которые, видимо, впервые обсуждались с 21.05 до 22.35 1 июня в кабинете И.В. Сталина с участием члена Политбюро ЦК ВКП(б) председателя Комитета обороны при СНК СССР маршала К.Е. Ворошилова, наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, его заместителей начальника Политуправления РККА армейского комиссара 1‐го ранга Л.З. Мехлиса, начальника Управления по командному и начальствующему составу РККА армейского комиссара 1‐го ранга Е.А. Щаденко и начальника Артиллерийского управления маршала Г.И. Кулика, а также начальника Генштаба маршала Б.М. Шапошникова, начальника Автобронетанкового управления командарма 2‐го ранга Д.Г. Павлова и начальника Управления ВВС командарма 2‐го ранга Я.В. Смушкевича[643]. 3 июня нарком обороны издал приказ № 0028, согласно которому войска, размещенные на территории Прибалтики, с 5 июня исключались из состава ЛВО, КалВО и БОВО и переходили в непосредственное подчинение наркома обороны через его заместителя командарма 2‐го ранга А.Д. Локтионова. В тот же день был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, согласно которому «в связи со сложной международной обстановкой» предписывалось «задержать в рядах Красной Армии красноармейцев 3‐го года службы до 1 января 1941 г.» и «до особого распоряжения призванный… командный и начальствующий состав запаса»[644].

Вероятно, необходимые военные мероприятия в отношении Прибалтики вновь обсуждались с 22.40 5 июня до 1.00 6 июня и с 19.20 до 20.20 7 июня в Кремле с участием И.В. Сталина, В.М. Молотова, А.А. Жданова, К.Е. Ворошилова, наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, его заместителей маршала Г.И. Кулика и генерал-полковника А.Д. Локтионова, начальника генштаба маршала Б.М. Шапошникова, его заместителя генерал-лейтенанта И.В. Смородинова и назначенных заместителем наркома обороны генерала армии К.А. Мерецкова и командующим войсками БОВО генерал-полковника Д.Г. Павлова[645]. Еще 4–7 июня войска ЛВО, КалВО и БОВО были подняты по тревоге и начали под видом учений сосредоточение к границам прибалтийских государств, одновременно в состояние боевой готовности были приведены советские гарнизоны в Прибалтике. 7 июня генерал-полковник А.Д. Локтионов получил приказ подготовить дислоцированные в Прибалтике советские авиачасти к возможным боевым действиям, усилить охрану аэродромов и подготовить их к обороне и приему посадочных десантов. Авиаполки должны были быть готовы к действиям по аэродромам и войскам противника и к перегруппировке на более защищенные советскими войсками аэродромы[646]. Так же для создания соответствующей авиационной группировки в БОВО, КалВО и ЛВО было приказано перебросить 5 авиабригад и 11 авиаполков из ОрВО, ХВО, КОВО, СКВО[647].

Одновременно в Генштабе РККА велась разработка оперативного плана операции в Прибалтике. Вероятно, основные идеи плана Прибалтийской операции обсуждались с 18.25 до 20.25 8 июня в кабинете И.В. Сталина с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б) председателя СНК СССР В.М. Молотова, его заместителя наркома нефтяной промышленности и путей сообщения Л.М. Кагановича, председателя Комитета обороны маршала К.Е. Ворошилова, секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова, кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б) наркома внутренних дел Л.П. Берия, а также наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, его заместителей генерал-полковника А.Д. Локтионова и начальника Политуправления РККА армейского комиссара 1‐го ранга Л.З. Мехлиса, начальника Генштаба маршала Б.М. Шапошникова, его заместителя генерал-лейтенанта И.В. Смородинова, наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова и начальника Главного морского штаба адмирала Л.М. Галлера[648]. Как бы то ни было, в ночь на 9 июня Оперативным управлением Генштаба были разработаны и в 5 часов утра подписаны наркомом обороны и начальником Генштаба совершенно секретные особой важности директивы №№ 02622, 02623 и 02624 командующим КБФ, БОВО и ЛВО соответственно. На основании этих директив в штабах округов и армий началось более детальное планирование операции.

Командующему ЛВО было приказано «сосредоточение войск на эстонско-латвийской границе провести двумя эшелонами и быть готовым к решительному наступлению войсками первого эшелона к вечеру 12 июня» с задачей – «совместными действиями с войсками БОВО и Краснознаменным Балтийским Флотом быстрыми и решительными действиями разгромить эстонскую и латвийскую армии». Развернутый в Эстонии 65‐й стрелковый корпус должен был удерживать районы расквартирования, обеспечить посадочный десант на аэродроме Куусику и захват Таллина. Дислоцировавшийся в Латвии 2‐й стрелковый корпус должен был занять Лиепаю, переправы на р. Вента в районе Скрунды, а затем перейти в подчинение 3‐й армии БОВО. Сосредоточенной севернее Чудского озера 11‐й стрелковой дивизии следовало «во взаимодействии с Балтийским Флотом захватить переправы через р. Нарову и развивать наступление на Везенберг [Раквере]». Развернутая южнее Псковского озера 8‐я армия должна была «разбить войска противника в районе Изборск, Печеры и нанося удар в направлении Верро [Выру], Валк [Валга] отрезать эстонскую армию от латвийской. Механизированными частями и конницей к исходу первого дня выйти на фронт Юрьев [Тарту], Валк и развивать дальнейшее наступление главными силами на Тапс [Тапа], П[а]йде, Таллин и стр[елковым] корпусом и не менее двух танковых бригад наносить удар через Валк, Вольмиар [Вольмар] на Ригу». Развернутый на восточных границах Латвии Особый корпус получил задачу «разбить противника против наших частей и, развивая наступление на фронт Режица [Резекне], Двинск [Даугавпилс] и далее в направлении на Крейцбург [Крустпилс], к исходу первого дня подвижными частями занять район Двинск, Режица»[649].

Командующему БОВО было приказано сосредоточение войск «провести двумя эшелонами и быть готовым к решительному