— Конечно же, выберемся, Дэн! — произнесла в ответ девушка. — Конечно же...

Она улыбалась своему парню, делая вид, что всё хорошо, всё прекрасно, но при этом она прекрасно понимала, что это далеко не так. Ведь Агата грохнула на спасение Дэна огромные деньги — чуть ли не все, которые были у неё в распоряжении — осталось лишь совсем немного, да и того едва ли хватит на еду ближайшие три-четыре дня. Положение их со Столзом было просто отчаянным, но Шпац не стала говорить об этом своему парню. К чему его расстраивать? Ещё, не дай Бог, он подумает, что они попали в такое отчаянное положение из-за того, что пришлось его вытаскивать из заточения (что, кстати, не лишено доли правды), ещё расстроится... В конце концов, всё равно им нельзя надолго оставаться в Хротцбере, хоть с деньгами, хоть без оных. Люди «Майтвилла», похоже, рыскают по городу и денно, и нощно — чем дольше любовники будут оставаться здесь, на самом виду у преследователей, тем меньше у них шансов спастись. Да, Агата прекрасно понимала, что в какой бы город они с Дэном не сбежали, они всё равно останутся под прицелом — щупальца «Майтвилла» растут по всему миру — но в другом городе они сумеют хотя бы сменить паспорта, что уже хоть что-то, да значит.

— Конечно же, мы сбежим дорогой! — прошептала любовнику на ухо Агата. — И оставим их всех с носом! Конечно же, дорогой! Конечно же!

И она сладко поцеловала Дэна, на что он ответил тем же.

В старом доме вновь разгоралась жаркая страсть...

Сидя за своим огромным столом, уставленным различными яствами, Француз во всю предавался чревоугодию. О да, чего же здесь только не было: бутерброды с красной икрой, с чёрной икрой, бараньи ноги, куриные ноги, свинина, телятина... Да всего того, чем можно было насладиться за столом толстяка было и не перечесть! Кому-то этой еды хватило бы если ни на неделю, то на несколько дней уж точно; для Француза же это был всего лишь будничный завтрак.

«Итак, что мы имеем! — подумал он, уплетая баранью ногу. — Трой от меня отстал, что не может меня не радовать. Наверняка сейчас попрётся к Адольфу, где тот его благополучно и прибьёт, если...

Если, конечно, сам Адольф к тому времени будет жив! Грэг Рэзод выглядит достаточно тупым и жадным до денег, чтобы и впрямь согласиться убить своего фюрера. Сейчас я его спокойно отпустил из своих лап, и дальше только от этого скинхеда зависит, останется ли Адольф в живых или отправится на тот свет!»

Француз немного скривился. Нет, далеко не всё зависит от этого наглого, но довольно глупого бритоголового парня. Поверит ли Адольф, что Грэг Рэзод, оставшись одним в живых из целого отряда бритоголовых орлов, действительно вот так запросто взял и вспорол брюхо ему, Французу? Не слишком уж ли это подозрительно? Мало того, что Рэзод единственный из отряда выжил при атаке, так ещё и потом приспокойненько себе ушёл от роботов Француза палящего по нему со всех сторон — не слишком уж лишь неправдоподобной казалась такая гипотеза? Поведётся ли глава неофашистов на эту легенду?

Толстяк самодовольно улыбнулся. Ну, пусть не поведётся. Ну пусть Адольф убьёт Грэга, разоблачив их маленький заговор. Это вообще только к лучшему. Мир избавится от очередного бритоголового бойца, который, прикрываясь высокими словами и борьбой за идею, на самом деле жаждет лишь власти.

Или, допустим, передумает Рэзод убивать Адольфа, придёт и расскажет ему всё как есть... Хотя нет, такое положение дел почти что исключено. После всего того, что пережил Грэг, после соглашений, на которые он пошёл с Французом, Рэзод едва ли согласится идти на попятный.

Как видно из всей ситуации, Француз в любом случае выйдет победителем из сложившейся ситуации. Если дело прогорит — что ж, он потеряет какого-то одного жалкого скинхеда, который ему и не близок даже. Если же дело выгорит... О, это совсем другой разговор! Тогда Француз не только устранит со своего пути Адольфа — нет, он ещё и грандиозно заявит о себе другим официальным представителям в Хротцбере — мол, смотрите, что бывает с теми, кто идёт против «Техно»!

Хотя... Возможно, толстяк вообще зря забивает свою голову всеми этими мыслями. Ведь Трой, как он уже знает, сейчас находится на полпути к убежищу Адольфа — и едет он к нему явно не за тем, чтобы взять у местного главы неофашистов автограф. Трой хочет услышать, не Адольф ли заказал убийство Генри Дриксона — а это был точно Адольф, Француз в этом ни на секунду не сомневался! — и потом, когда Трой всё поймёт, то он попросту возьмёт, да и прикончит фюрера, ни как иначе.

Француз запил вином куриную ногу. Да, он будет в плюсе от любого развития ситуации!

И толстяк радостно рассмеялся своим же собственным мыслям...

В лужу, по которой отбивал чечётку своими горькими слезами ночной дождь, ступила ноги в чёрном зашнурованном ботинке. Трой сошёл со своего байка и направился в огромное, угрожающее даже своим собственным видом чёрное здание — официальное представительство корпорации «Скинни» в Хротцбере — которое все своим видам давало понять, что незваным гостям здесь не рады.

Особенно таким гостям, как Трой и Алистер.

— Эй, Трой! — Смулз едва мог угнаться за уверенно шагающим вперёд наёмником. — Трой, постой! Куда мы... Зачем... Зачем нам так торопиться? Может, подождём денёк-другой, прежде чем прямо к Адольфу в логово-то соваться, а?

Он прекрасно понимал, чем может окончиться такое вот бравое путешествие в лагерь неофашистов с его-то, Троя, славой (массовом убийце скинхедов, если что).

В лучшем случае посадят. В худшем... Смулз сглотнул. Об этом думать не хотелось. И сейчас Алистеру было необходимо срочно отговорить от такого опрометчивого визита, который грозит стать последним походом в гости для них обоих!

— Нет, Ал! — возразил Трой, решительно двигаясь вперёд, к дому Адольфа. — Мы и так слишком часто откладывали допрос этого подозреваемого, несмотря на то, что на роль убийцы Адольф подходил лучше всего. И сейчас нам нет больше резона переносить этот визит! Узнаем правду и покончим с этой историей!

— Трой, да куда торопиться-то! — воскликнул