начал задавать вопросы о компании, которую ему предстояло возглавить. Вскоре стало ясно, что он заставляет трейдеров Glencore чувствовать себя неловко. Разные люди, присутствовавшие на этой встрече, по-разному рассказывают о том, что пошло не так. Трейдеры Glencore, которые с момента выкупа у Марка Рича были хозяевами своей судьбы и ни перед кем не отчитывались, были оскорблены властным стилем Брауна. Они ушли, бормоча о высокомерии бывшего босса BP и беспокоясь, что он хочет сам управлять их компанией.

Со своей стороны, Браун считал, что трейдеры Glencore не были полностью откровенны с ним относительно того, как они на самом деле зарабатывают деньги. И он не хотел доверять свою репутацию компании, которая хотела, чтобы он был фигурантом и не более того.

К тому времени, когда Глазенберг и его партнеры покинули дом Брауна и вышли на его улицу Челси с видом на Темзу, сделка по назначению Брауна председателем совета директоров Glencore была завершена. Была только одна проблема: хореография IPO уже была в процессе. План по назначению Брауна председателем совета директоров Glencore разрабатывался несколько месяцев, и компания должна была объявить о назначении на следующее утро после того, как Глазенберг и его команда навестили Брауна у себя дома. Пресс-релизы уже были подготовлены: О назначении Брауна должно было стать известно в тот момент, когда Glencore официально объявит о своем долгожданном IPO.

Но теперь председателя совета директоров не было, и Глазенбергу пришлось искать план Б. Он остановился на Саймоне Мюррее, бывшем легионере с тягой к приключениям, который строил свою карьеру в Гонконге, где Glencore также планировала привлечь деньги. Но к тому времени, когда Глазенберг определился с выбором, до объявления оставалось всего несколько часов. До Мюррея нельзя было дозвониться. Поэтому пресс-релиз вышел с пустым местом на месте фамилии председателя совета директоров.

Компания Glencore приняла решение о новом председателе совета директоров и находится на завершающей стадии назначения, о чем будет сообщено в ближайшее время", - говорится в сообщении.

В конце концов, несколько небрежный характер подготовки Glencore не имел большого значения. Когда энтузиазм инвесторов в отношении сырьевых товаров достиг апогея, компания привлекла 10 миллиардов долларов. Это было крупнейшее размещение акций в Лондоне, которое позволило компании подняться в рейтинге FTSE 100 и попасть в пенсионные фонды британских пенсионеров.

В течение всего этого времени Глазенберг практически не прекращал переговоров с Дэвисом о слиянии Glencore с Xstrata.

Наконец-то у Глазенберга появилась рыночная оценка, причем не намного ниже, чем у компании Дэвиса. (Стоимость Glencore на момент IPO составляла чуть менее 60 миллиардов долларов, а Xstrata - 67 миллиардов долларов). Но отношения между двумя мужчинами испортились. Дэвис обвинил Глазенберга в блокировании сделки с Vale. Глазенберг обиделся на Дэвиса за то, что тот попросил у акционеров Xstrata больше денег в самый низкий момент на фондовых рынках в январе 2009 года.

Для Глазенберга IPO всегда было ступенькой на пути к слиянию с Xstrata. Теперь, когда IPO Glencore состоялось, переговоры начались всерьез. Глазенберг и Дэвис не соглашались практически во всем: как должна быть структурирована сделка; какова должна быть относительная оценка двух компаний; кто будет руководить новой компанией.

В знак признания сложности достижения соглашения обе стороны дали своим дискуссиям кодовое название "Эверест". К концу 2011 года Глазенберг и Дэвис добились компромисса. Дэвис вынес сделку на рассмотрение совета директоров Xstrata. Была ли эта сделка лучшей в его жизни? Нет. Но, сказал он совету директоров, это была лучшая сделка, которую он смог выторговать у Глазенберга.

В то же время Глазенберг проводил совещание со своими ведущими трейдерами. Не все из них были довольны планом слияния с Xstrata. В частности, Мистакидис, торговец медью, утверждал, что Glencore переплачивает за активы Xstrata, и был в ужасе от мысли, что ему придется работать вместе с боссами Xstrata, которых он считал неэффективными и ленивыми. Стив Калмин, финансовый директор, также не хотел соглашаться.

И все же Глазенберг одержал верх. Обе компании объявили о сделке 7 февраля 2012 года. Формально Glencore покупала Xstrata, выпуская новые акции Glencore для акционеров Xstrata; цена составляла 2,8 акции Glencore за каждую акцию Xstrata, что оценивало компанию немного выше уровня, на котором торговался рынок; Дэвис оставался на посту главного исполнительного директора, а Глазенберг становился его заместителем и отвечал за торговлю.

Почти сразу же стали очевидны противоречия, лежащие в основе плана. Трейдеры Глазенберга едва скрывали презрение к Дэвису и его команде руководителей горнодобывающих предприятий. Но обе стороны должны были работать бок о бок в структуре, где, по крайней мере на бумаге, группа Xstrata была равной или даже старшей по отношению к трейдерам Glencore. В то же время трейдеры Glencore останутся владельцами значительной части акций объединенной компании.

Мало кто из наблюдателей внутри и вне компаний верил, что такое соглашение продержится долго. Они полагали, что это лишь вопрос времени, когда группа трейдеров Глазенберга начнет утверждать свою власть, которую давали им пакеты акций . Никто из нас не думал, что это продлится очень долго, и все мы прекрасно понимали, кто выйдет на первое место", - говорит человек, участвовавший в переговорах со стороны Glencore.

Дэвис пришел к такому же выводу. Это и стало причиной просчета, который привел его к гибели.

По мере того как Xstrata и Glencore росли бок о бок во время сырьевого бума, Дэвис все больше возмущался феноменальным богатством, доставшимся трейдерам Glencore. Генеральный директор Xstrata также стал очень богатым по любым нормальным стандартам: к моменту слияния список богачей Sunday Times оценивал его состояние в 80 миллионов фунтов стерлингов (130 миллионов долларов), причем около половины из них приходилось на долю в Xstrata. Но богатство Глазенберга было другого масштаба - и в значительной степени оно было построено на успехе Xstrata, компании, которой управлял Дэвис. Глазенберг стал крупнейшим акционером Glencore, пока та оставалась частной компанией, в то время как Дэвис был относительно небольшим акционером публично зарегистрированной Xstrata, уступая различным пенсионным фондам и другим институциональным инвесторам.

С приближением слияния Дэвис понял, что изгнание его и его лейтенантов из объединенной компании - лишь вопрос времени. Поэтому он договорился о щедром пакете "бонусов за удержание" для себя и своей команды - на сумму более 200 миллионов долларов, - которые они получат за то, что останутся в компании, или если их вытеснят трейдеры Глазенберга.

Время было как нельзя более подходящим. По Великобритании прокатилась волна активизации акционеров, когда инвесторы угрожали сместить руководителей и директоров, которых они считали жадными