Дорога, что мы прошли за весь день на лошади. Обратно заняла у меня в полтора раза больше времени, назад в замок я вернулся когда у стемнело и стояла глубокая ночь. Лишь диск луны сиял на черном небосводе среди прекрасных и холодных звезд, безучастно оглядывая землю, укрывая ее своим серебряным сиянием словно покрывалом.

Но я опоздал, и судя по всему довольно сильно. Даже издали было видно, что замок был атакован. Там что-то тлело, поднимаясь струйкой дыма. Массивные ворота были вывернуты наизнанку. Одна из воротин вообще валялась внутри, выдранная и оплавленная.

Внутри самого замка были отчетливо видны следы недавнего боя и прожженные в каменном полу дыры. Только одна вещь может оплавить камень, магия. Тут дрались только маги. Некоторые части замка были основательно разрушены и деформированы огнем, другие сохранились в полной неприкосновенности и лишь усугубляли впечатление жуткой призрачности окружающего. Было такое ощущение, будто я нахожусь между сожженным прошлым и обгоревшим настоящим и мое воображение воссоздает отдельные фрагменты былого величия в том виде, какой они имели прежде.

В обеденной зале где раньше постоянно звучал смех и царила общая радость, теперь властвовали лишь уныние и тишина. Пол был усеян битой посудой, и осколки глиняной посуды хрустели у меня под ногами, он был завален кастрюлями, горшками и прочей кухонной утварью, валявшейся среди обгоревших обломков мебели и обрушившихся балок. Пошарив на полкам и чуланам, найдя мешок сухарей я грыз их, и медленно направился по коридору в переднюю часть замка, миновав несколько комнат со следами пожара. В одной из них огонь постарался вовсю: от пола остались лишь обуглившиеся опорные балки, которые торчали наподобие ребер какого-то почившего гигантского животного. Сама лестница тоже обгорела. Я стал осторожно подниматься, пробуя каждую ступеньку ногой, прежде чем ступить на нее. Одна из них обломилась-таки под моим весом, и я поспешил добраться до площадки следующего этажа.

Эрвиг нашелся у себя в комнате, даже подходя туда я уже знал, что я там увижу. Его гневный шепот наполненный самыми разными ругательствами я не мог перепутать. Мастер Эрвиг Эверард был мертв. Его убили. Он сидел на своем кресле с поникшей головой. По его окладистой бороде стекала струйка крови, он вырвал кровью. Весь его кабинет был перевернут с ног на голову, словно тут что-то искали. Половина ранее заполненного до отказа книгами шкафа пустовала. А на полу вместо ковра под ногами были нитевидные скопления пепла и золы. И смазанная пентаграмма рисунка, который он так и закончил.

Тишина воцарилась как только я вошел. И спустя пять секунд его голос взмолился, больше богам чем обращаясь ко мне.

— Дарий? Ну же, парень, молю, скажи, что ты меня не обманул, скажи, что ты меня слышишь!

— Да мастер, слышу, я вам никогда не врал.

— Слава богам! Нужно обязательно передать сообщение сделаешь парень? У меня внизу под замковым алтарем сокровищница, эта предательская тварь ее не нашла. Я скажу, как туда попасть, там несколько старых книг и драгоценностей, забирай все но дай слово, что выполнишь мою последнюю просьбу.

— Мастер, я выполню вашу просьбу и так. Без всяких условий. Говорите, что мне нужно сделать.

В общем пришлось переть вниз тело Эрвига в алтарную комнату, через все сгоревшие переходы и лестницы. Рискуя с каждым шагом, попасть на первый этаж напрямую, минуя все остальные. Благо он был не тяжелый. Высокий, жилистый и худой, но не тяжелый. Его душа пока была привязана к телу. Еще не отправившись в водоворот перерождений. Оказалось, его отравили, не пожалели самый дорогой и редкий яд — скрытницы. От него нет противоядия. Старый знакомый неожиданно приехал, попросив помочь с переводом текста Паучьего диалекта, ну и дорогое вино привез, «по знакомству». И пока Эрвиг умирал, гости громили его дом и убивали слуг и учеников.

Я ему рассказал, что случилось с нами. Потом еще столько же матов выслушивал в адрес этого Мориса, что он о нем думает и о всей его родне вплоть до десятого колена. Мастер Эрвиг был ужасный сквернослов, а со смертью лучше он не стал. Но я дошел до нужной мне стены, совершенно не примечательной. Это был коридор ведущий в ныне разгромленную лабораторию. Мы все через него ходили каждый день по несколько раз. В определенный камень снизу нужно было подать сырую силу, но только определенно количество. Этот проход не видела даже Полночь. Облазившая казалось, весь замок вдоль и поперек. И возле входа в алтарную комнату, пришлось себе помазать его кровью лоб и запястья, нарисовав руны доступа. Только пробужденный одаренный мог сюда войти. Хранилище было небольшое, пять книг на Пара книг на паучьем диалекте, и свиток. Все со старыми заклинаниями. Его главное богатство. Это было наследие дома стихий. Не такое ценное как моя книга, но все равно очень редкое и дорогое. Но главное тут был алтарь, накачанный на три четверти энергией. Когда я вошел в комнату, ее плотность зашкаливала, казалось, что меня завернули в стреч-пленку. Так она давила. Эрвиг просто не успел им воспользоваться.

И зайдя сюда меня прострелила мысль.

— Мастер. Пожалуйста, скажите мне, что я тоже могу им воспользоваться. Вашим алтарем.

— Пока на тебе моя кровь и руна доступа можешь. Но зачем тебе он?

— Вы наверное забыли. Я же все-таки некромант. Хочу отомстить, и спасти наших учеников. А если у меня все получиться, то я дам вам шанс отомстить. Одно из ключевых условий создания умертвий. Это их желание вернуться, гнев. Вы совершенно случайно не желаете побыть немного умертвием? А потом пойти свернуть голову этому вашему знакомому. Они ведь далеко не могли уйти. Это я раньше не понимал, что там было, что имелось ввиду. Да и сил у меня не было столько. Но теперь, все условия соблюдены. Есть источник силы, понимание ритуала, не хватает только желающего.

— Считай, что он у тебя есть. Возможность оторвать этому уроду голову. Стоит дороже всего.

Кивнув, я положил Эрвига на пол. Посередине небольшой комнаты. Взяв у Полночи книгу, сразу весь зал наполнился шепотом. Они все говорили, каждый свое. Сонм мертвых магов. Но меня интересовал лишь один. Одни из самых последних страниц в коллекции Кхаштры. Пришлось сбегать в разгромленную лабораторию. Набрать мела для пентаграммы. Одиннадцать лучей, двойной внутренний круг и три пересекающихся наружных. Окруженные письменами, под диктовку Полночи я рисовал эти каракули своей кровью высунув язык от усердия. Ночью, под луной я рисовал ритуал поднятия вокруг трупа моего учителя. Высшая некромантия.

–…Аш но хор, руна справа, право с другой стороны Дарий, да вот так…

— Но хор это которая с кривой загогулиной?

–… С загогулиной это Атох деревенщина…

— Они все с загогулинами если что, ваше величество. А этот твой Атох самый загогулистый из всех.

Я не ел почти целые сутки, и целый день то бежал, то шел. И на середине пентаграммы из-за потери крови меня уже натурально шатало. Так что пришлось остановится, и снова идти в лабораторию, сварить себе быстро зелье для исцеления и восстановления сил и распечатать личные запасы мастера с вином, взяв там же у него солонину.

Спустя пару часов у меня все было готово. Я с гордостью смотрел на это произведение искусства. Осталось лишь запитать ритуал. Свет мне был не нужен, и я работал в полной темноте подземелья. И когда ритуал был запитал, жадно всосав словно гигантская губка силу. Руны написанные кровью начали мерно светиться. Наполняя маленькую комнату жутким светом. Начиналась вторая часть, аккуратно перетащив тело мастера в центральный круг, я стал готовить его. Мне предстояло вытащить его внутренности. Сердце и желудок. Потому что каждое нужно было зачаровывать отдельно, а после вернуть на место. Если с желудком вообще не возникло проблем. То вот с сердцем пришлось повозиться. Само заклинание читать только десять минут. И под конец он ссохлось, уменьшившись в размерах вдвое и почернело. А сил у меня ушло уйма. Стоя у основания пентаграммы и читая заклинание,