Суэцкого канала. Окна всех домов и фары всех машин в зоне канала по-прежнему были выкрашены в темно-синий цвет, чтобы во время воздушных налетов не было видно света. В Каире перед зданиями по-прежнему складывали мешки с песком, а окна музеев и магазинов были заклеены, чтобы минимизировать ущерб от бомб. Атмосфера была очень гнетущей в это время, которое историки назвали "ни войны, ни мира". Мы все ненавидели ее и хотели, чтобы она закончилась. Особенно Анвар.

Решив дождаться развития ситуации, чтобы его война стала "последней войной", Садат провел тщательную подготовку. В середине 1972 года, после изгнания советских советников, Садат приказал разработать военные планы. В октябре 1972 года, когда он поинтересовался ходом работ, то обнаружил, что его генералы, возможно, не веря в перспективы, не смогли даже приступить к выполнению задания. Уволив военного министра, Садат выделил дополнительные средства и закупил у Советов больше оружия. Он также тайно разработал совместный план войны с президентом Сирии Хафезом аль-Асадом.

Пока он готовил свои вооруженные силы, Садат сбивал с толку израильские. Весной и летом 1973 года Садат запугивал израильтян угрозами действий, а затем обманом заставил их подготовиться к нападению. Дважды израильские силы обороны проводили мобилизацию с большими затратами; дважды они поняли, что тревога была ложной. В шести отдельных случаях Египет проводил внешне обычные военные учения, напоминающие настоящую операцию. В день, предшествовавший фактическому вторжению, советские самолеты в процессе эвакуации дипломатов СССР - жест, который должен был насторожить израильтян и США, - был неверно истолкован как часть советских учений. После войны 1973 года тогдашний министр обороны Израиля Моше Даян, отвечая на вопрос, почему он не провел мобилизацию в октябре, ответил, что Садат «заставил меня сделать это дважды, каждый раз ценой в десять миллионов долларов. Поэтому, когда это случилось в третий раз, я подумал, что он несерьезно. Но он обманул меня!».

К осени 1973 года Садат потратил почти восемнадцать месяцев на формирование международной обстановки в преддверии надвигающейся войны. Публичная гибкость в вопросе транзита через канал укрепила его международную репутацию. Изгнание Советов расширило его дипломатические возможности и гарантировало, что советники не будут ни препятствовать, ни подрывать его планы. Разведывательные беседы с Белым домом подразумевали, что он вступил в войну, имея рабочие отношения с Вашингтоном. Он, должно быть, рассчитывал, что Соединенные Штаты помогут ограничить последствия военной неудачи и могут вступить в переговоры.

Исходя из этих соображений, 6 октября 1973 года Египет и Сирия начали скоординированное наступление на Израиль. В январе 1972 года Садат уже призывал египетский народ готовиться к "конфронтации" и принять этику терпения:

Впереди у нас много лишений и трудностей. Но с Божьей помощью мы понесем все тяготы и жертвы. Наш народ даст в бою живой пример того, что он великий народ, как его история, его долгая цивилизация, его человечность и идеалы... Наш Господь! Сделай нашу веру самой лучшей и будь с нами до победы.

В первый день войны Садат сообщил мне, тогдашнему госсекретарю, что его цели ограничены, и он намерен приложить усилия для содействия переговорам о мире после окончания военных действий. На второй день войны я ответил: «Вы ведете войну с советским оружием. Имейте в виду, что вам придется заключить мир с американской дипломатией».

Добившись военного успеха, который не удавалось достичь Насеру, египетские войска навели понтонные мосты через Суэцкий канал и пересекли линию Бар-Лева. Они продвинулись на 10 миль вглубь Синайского полуострова, отвоевав территорию, захваченную Израилем в 1967 году. В то же время сирийские войска проникли на израильские позиции на Голанских высотах. По мере продвижения двух арабских сил, оснащенных в основном советским оружием, Израиль понес значительные потери в живой силе и технике.

Ранний египетско-сирийский успех ошеломил весь мир, поставив все стороны в неожиданные ситуации. Однако, как ни парадоксально после того, как война полностью разгорелась, Совет Безопасности ООН, на котором лежала ответственность за сохранение мира, уклонился от предложения о прекращении огня. Из двух наиболее влиятельных членов Совета Советский Союз был против, поскольку не хотел препятствовать предполагаемому арабскому продвижению, а Соединенные Штаты не хотели предотвращать израильский контрудар. Остальные члены Совета Безопасности не определились из-за страха и неуверенности. В итоге Совет Безопасности собрался на голосование по вопросу о прекращении огня только после того, как Соединенные Штаты и Советский Союз согласовали текст 22 октября, более чем через две недели после начала войны.

В эти недели разразился внутренний кризис Никсона. В тот же день, когда началась война 1973 года, вице-президент Спиро Агню начал процесс своей отставки в связи с деятельностью, которую он вел, будучи губернатором Мэриленда. Этот процесс завершился 10 октября, совпав с очередной волной Уотергейтских слушаний по вопросу о том, какие из записанных на пленку разговоров Никсона должны быть обнародованы. Попытки Никсона избежать обнародования этих записей достигли кульминации 20 октября, через две недели после начала войны на Ближнем Востоке (в то время как я был в Москве и вел переговоры о прекращении огня), когда Никсон потребовал отставки и уволил генерального прокурора и специального прокурора соответственно. Возникший в результате этого шум привел к началу процедуры импичмента Никсона.

Несмотря на внутренние трудности, Никсон сохранил контроль над внешними делами. В самом начале войны он поставил перед собой две основные задачи: как можно быстрее закончить боевые действия и, как я публично заявил от его имени, сделать это "таким образом, чтобы мы могли внести большой вклад в устранение условий, которые [привели] к четырем войнам между арабами и израильтянами за [предыдущие] 25 лет".

На местах ситуация менялась почти ежедневно. Ко вторнику, 9 октября - четвертому дню войны и дню формальной отставки Спиро Агню с поста вице-президента Никсоном - израильский посол Симха Диниц и военный атташе генерал Мордехай Гур появились в Карточной комнате резиденции Белого дома, чтобы сообщить мне, что Израиль потерял сотни танков и многие десятки самолетов в первых боях вдоль Суэцкого канала. Они потребовали немедленного пополнения запасов и визита в Вашингтон премьер-министра Меира для отстаивания своей позиции.

Завершив отставку Агню, Никсон согласился ответить на неотложные нужды некоторой экстренной поддержкой. Он распорядился о немедленном пополнении запасов на три самолета в день и оценке возможности мобилизации нашего гражданского воздушного флота. Чтобы дать Израилю возможность использовать свое резервное оружие, Никсон пообещал заменить все потери после войны.

В четверг, 11 октября, Диниц вновь появился в Белом доме с очередным драматическим сообщением: начальник израильского генштаба Давид Элазар и министр обороны Моше Даян убедили премьер-министра, что дальнейшие