Но джихад полностью изменил ситуацию. По крайней мере, так считали Аллейн Мейгвейр и Робейр Дючейрн, и они оба увидели в Фултине человека, который был им нужен для координации их собственных производственных программ. Из-за тех юношеских дисциплинарных слушаний им потребовалось почти два года, чтобы убедить Клинтана, но три года назад Фултин был назначен главным в Сент-Килман, и под его руководством производительность резко возросла.

В немалой степени это было связано как с усилиями Талбата Брайерса, так и с руководством Фултина. Брайерс был на тринадцать лет моложе Фултина, рыжеволосым и голубоглазым, тогда как Фултин был темноволос. Он также был выше Фултина и чисто выбрит, но его мозг был таким же острым, хотя и работал несколько по-другому. Именно это делало их такими эффективными. Фултин постоянно изучал процессы, концепции, новые идеи, в то время как Брайерс был сосредоточен на наиболее эффективном способе выполнения любой поставленной задачи. Распространение машин с водяным приводом, имитация «гидроаккумуляторов», изобретенных еретиками, и неустанные усилия по поиску более эффективных способов объединения труда рабочей силы Сент-Килмана были его страстью.

Вот почему я также должен беспокоиться о защите его от инквизиции, — мрачно размышлял Мейгвейр, не подозревая, насколько его мысли совпадают с мыслями графа Тирска. Не то чтобы беспокойство Тирска удивило бы его.

Это была особенно неприятная мысль, потому что на самом деле в «производственных кругах» Брайерса, как он их называл, по своей сути не было ничего революционного. Они были просто расширением традиционной мастерской, но в то время как типичная мастерская до джихада могла состоять из двух или трех мастеров-оружейников, которых поддерживали полдюжины подмастерьев и еще полдюжины учеников, «круги» Брайерса использовали одного мастера-оружейника для надзора за двадцатью пятью или более, в некоторых случаях даже тридцатью рабочих… включая женщин.

Гильдии, само собой разумеется, визжали, как кастрированные драконы, при одной мысли об этом. Достаточно плохо, чтобы разбавить предложение (и доходы) мастеров и подмастерьев, но круги Брайерса также привлекали рабочих из совершенно других гильдий, не только оружейников. Хуже того, он настоял на том, чтобы им давали задания, которые были бы доступны только членам гильдии уровня подмастерья… и платил им меньше половины того, что гильдия оружейников ранее вымогала у Матери-Церкви. И, как будто решив усугубить ситуацию в том, что касалось гильдий, он привлек женщин и нанял их для выполнения задач, которые ранее всегда были монополией допущенных членов гильдии.

Очевидно, что относительно неквалифицированные рабочие, которых он привлек, не могли создавать целые винтовки и пистолеты так, как это делали традиционно обученные оружейники, но Брайерс даже не пытался научить их этому. Вместо этого он обучил каждого из них выполнению определенной задачи — изготовлению определенной детали или сборке деталей, изготовленных другими. Ему еще предстояло приблизиться к взаимозаменяемости, достигнутой еретиками, но в каждом из его кругов рабочие быстро превратились в слаженную команду. Детали, которые они производили, не были взаимозаменяемы с деталями любого другого круга, но они требовали лишь незначительной регулировки и подгонки внутри их собственной группы.

И производство резко возросло. Мануфактуры Матери-Церкви были далеки от того, чтобы соответствовать производительности чего-то вроде огромного предприятия еретика Хаусмина, но производительность литейного завода Сент-Килмана была вдвое выше, чем у любой другой мануфактуры на материке, и таких мануфактур на материке было очень много.

Мейгвейр и Дючейрн агрессивно распространяли методы Брайерса на все другие церковные учреждения. Оппозиция гильдий была данностью, но в последнее время она стала приглушенной оппозицией. Не то чтобы члены гильдии внезапно обнаружили, что их вера требует, чтобы они подчиняли свои собственные интересы выживанию Матери-Церкви. Однако оказалось, что какими бы подозрительными ни казались великому инквизитору новые изобретения и процессы еретиков, он не видел ничего демонического в простых улучшениях организации рабочих, использующих традиционные методы. По крайней мере, с тех пор, как была остановлена волна победы в войне, которую он спровоцировал против Сиддармарка.

— Сент-Грейгор и Сент-Марита уже создали свои собственные круги, — продолжил Фултин, — хотя, по оценкам Талбата, им потребуется еще месяц или около того, чтобы достичь уровня производства, которого мы достигли здесь. В то же время он все еще настраивает наши собственные круги, и мы как можно быстрее будем экспортировать все, что он придумает для повышения нашей производительности, на другие литейные заводы. К весне мы должны реорганизовать все мануфактуры Матери-Церкви, и, как я понимаю, мы также берем под свой контроль харчонгские литейные заводы?

— Да, это так, — сказал Мейгвейр. — Не знаю, насколько хорошо его круги будут работать у харчонгцев, но мы всегда можем надеяться. И я думаю, что было бы неплохо объяснить их также доларцам и деснаирцам.

— Доларцы уже более чем на тридцать процентов более продуктивны, чем были мы до изменений Талбата, ваша светлость, — сказал Фултин, не упомянув, как отметил Мейгвейр, о своем собственном вкладе в повышение эффективности Сент-Килмана. — Не уверен, что мы хотим нарушать их производство, пока мы полностью не реорганизуем наше собственное, не только здесь, но и на всех наших заводах. Возможно, было бы лучше оставить их там, где они сейчас находятся, поскольку их производство фактически упало бы, по крайней мере, на начальном этапе, пока они переходили бы на совершенно новую организацию.

— А деснаирцы?

— Ваша светлость, при всем моем уважении, даже круги Талбата не будут иметь там большого значения. Если уж на то пошло, я даже не уверен, что их можно было бы эффективно реализовать. Я, конечно, за все, что улучшит ситуацию, но их гильдии еще более… устойчивы, чем наши.

Мейгвейр недовольно хмыкнул в знак согласия. С населением, почти на семьдесят процентов превышающим население земель Храма, империя каждый месяц фактически производила меньше винтовок, что было смешно. За исключением того, что это не было смешно, учитывая отношение деснаирцев ко всему, что попахивает «торговлей». Эпитет «нация лавочников» был просто презрительным, когда большинство жителей материка применяли его к Чарису; со стороны рабовладельческих аристократов империи это было больше похоже на язвительное осуждение, и естественная настороженность Церкви по отношению к чарисийским инновациям подтвердила их отношение к мануфактурам. Гораздо лучше купить то, что им нужно, у кого-то другого, чем марать собственные руки и загрязнять свои собственные земли практиками, которые любое богобоязненное дитя Матери-Церкви должно счесть подозрительными. Особенно когда такая практика нарушает традиционный социальный баланс. Терпимость к появлению прилива владельцев мануфактур простого происхождения могла только подорвать чувство чести, честности и морального рвения, которые были отличительными чертами и ответственностью благороднорожденных. Достаточно было только взглянуть на дворняжку Чарис, чтобы понять это!