— Только тс, — говорит, когда подгребаю. — За мной, не отставай.

Устремляется, пригнувшись, вправо, вдоль мраморных перил! Блин, а здесь припекает, можно и китель снять. Вообще такого рода зоны здесь только для самых приближённых, и обычно стража тормозит прямо в башне, когда из портала появляешься. Но здесь никого! Ни одной недовольной рожи.

Спешу за Чайсоном. Слева, стриженый кустарник периодически заслоняет дорожку, по которой крадёмся. Вскоре пошли и навесы из плотной листвы. Запахло сладкой пыльцой от больших бутонов, смахивающих на красные розы и свисающих прямо на голову. Первую беседку минуем. Чайсон ко второй крадётся, всё ниже пригибаясь. От беседки к беседке на четвереньках пошёл. Следую за ним, как тупой сопляк, играющий в «группу захвата». А шум водопада всё усиливается. После третьей беседки стало ясно, куда вода вся льётся. Но всё равно не понятно, откуда она вообще на такой высоте. Имею в виду на высоте платформы.

С трёх сторон каналы расширяются от метра до трех, если на глаз, до овального края доходят и всё вниз сбрасывают. Парень осмотрелся, затаившись на углу крайней беседки. На меня взглянул с азартом. Рванул вправо, перепрыгнул канал перед расширением, упал на пузо и пополз к краю. Получается, отклоняемся правее от пропасти, снова к перилам.

По лужайке без укрытий ползу за товарищем. И слышу доносящиеся снизу голоса, смех и всплески! Там купаются? И, судя по всему, женщины!

— Давай ближе, — шепчет Чейсон, и машет мне энергично. Он уже всё видит, потому что первый подкрался.

С затаившимся сердцем подползаю к краю. И челюсть моя отпадает. Ниже метров на семь — десять круглая зона, с нашей стороны полукругом стена, откуда сверху бьёт водопад прямо в бассейн. Рядом зона лежаков, столики и великолепный вид на горы.

Резвятся там без каких — либо комплексов полностью обнажённые девицы. Кто купается, кто прямо под фонтан головушку подставляет, кто просто лежит голой задницей кверху. В груди моей холодеет, когда вдруг осознаю, что у них и рожки, и хвосты.

Товарищ смотрит, облизывается. Я щурюсь. С такого расстояния не полюбуешься. Просто от самого факта в башке оргазм. Да и только.

— Сегодня успели, — шепчет Чейсон довольный. — Они тут каждый день теперь купаются в одно и то же время. Король распорядился лично для гвардии Ханы.

Твою мать, что?!

Не верю своим ушам. Являю бинокль! Товарищ не видит, ему не до меня. Смотрю через оптику, быстро настраивая резкость. Сразу голые ягодицы на весь обзор. Ого! Да можно рассмотреть и родинки на теле. В сторону чуть веду. А вот и ты, сука белобрысая. В отдельной ванночке намыливает свои здоровенные дойки. Вечность бы смаковал.

Шейла собственной персоной. И её восемь танцовщиц. Жаль, что Имиретты с ними нет. Я бы с удовольствием посмотрел, какие у неё сосочки и как выглядит писька. Мммм, у этих промежность выбрита, можно полюбоваться женскими половыми органами в определённые моменты, каких не так уж и много, как хотелось бы!

— Видишь светловолосую? — Слышу товарища.

Ну конечно я вижу, даже очень! Соски у неё небольшие, грудь свою трогает, намывая. Аж жар в паху разгорается. Задницей поворачивается, мылит её. Ляжки мощные отпад. Все тела загорелые, точёные, целлюлита вообще не вижу. И тела женственные, не перекаченные ничуть. Просто спортивные, только во время напрягов видно, как мощны те же руки.

— Это Шейла Огнестрастная, — продолжает Чейсон. — Старшая дочь Ханы, глава королевской гвардии со своими лучшими воинами. Говорят, они вдевятером легко убивали одержимого медведя. А он посильнее саблезубого будет. Лучшие воительницы Кусубата в обнажённом виде, Крис. Ты представляешь, как нам повезло?

— Ну да, ну да, — шепчу, уловив волнующий эпизод, как одна из суккубок вылезает из бассейна ко мне спиной, подтянувшись руками на бортик. Ногу забрасывает легко, оголив промежность, и я вижу две безупречные сомкнутые половые губы без единого намёка на волосы!

— Говорят, — продолжает заливать Чайсон шёпотом. — У них там так узенько, что можно быстро сконфузиться. Лоно — сплошные мышцы. Искусницы любви управляют ими, как ты своим ртом. Представляешь? Диковина какая.

У меня и так уже слюни текут, и без всякой там рекламы.

Страх, что увидят, добавляет ещё больше жара и мандража одновременно. Но это зрелище, как наркотик. Оторваться просто невозможно. Ещё чуть — чуть, ещё немного. Один ракурс теряется, появляется второй. Снова на Шейлу, та уже смывает мыло из ведра, сексапильное тело окатывая. И волосами встряхивая так эротично!

Все танцовщицы смуглые, в отличие от той же Имиры, точёные и тугие, все по — своему интересны. И фигуры, и лица разные. Типажа одного нет. Есть и раскосая женщина, и с диким взглядом. И с курносым носом, и с остреньким, но не уродующим лица. Губёшки, скулы. Любую бери в жёны, не прогадаешь. Грудь у девок хорошая, формы стойкие, ни одной уродливой или кривой.

И плевать на шрамы. Если присмотреться по телу рубцов у некоторых достаточно. Особенно у тех, у кого рога побольше. Одно смущает, хвосты их с мелкой шерстью под цвет волос, даже «антенны» на башке так нелепо не смотрятся. Тьфу, коровий хвост.

Слышу, Чайсон пополз. Да и хрен с ним. Смотрю, как две красотки на мелководье плещутся, хохоча и тряся сиськами. А потом одна начинает топить другую. Поиграли чуток и разошлись мирно. Вы мои лапоньки.

Слышу топот! В груди стремительно холодеет. Оборачиваюсь, а Чейсон в полный рост драпает обратно к лестнице! Уже меж беседок прошмыгнул.

Надо мной фигура голая нависает. Млять, ну кто бы сомневался…

— Кристиан, а ты знаешь, что за обнажёнными женщинами подглядывать не хорошо? — Выдаёт суккубка.

Хватает меня за предплечье и вздёргивает, как пушинку. Вторая женщина уже подходит, выхватывает из рук бинокль.

— Что это? — Спрашивает, рассматривая с недоумением. — Тяжёлая игрушка.

— Он вот так смотрел, — берёт та, что держит меня жёстко, показывает, как надо и восклицает: — О! Подожди — ка. Ничего себе игрушка! Она увеличивает. И не хило так.

— Вот же хитрый человечек, — хмыкает вторая и цепляет меня за ухо!

Больно блин! Но я сжимаю зубы, чтобы не вскрикнуть.

— А ну пойдём к Шейле, — раздаётся злорадное. — Посмотрим, что командир скажет.

— Может не надо? — Скулю, но иду послушно.

Впереди