— Абсолютно. Перед этим, он предупреждал, что уничтожит мой иммерти, если я ослушаюсь приказа. Я ослушался — полетел выручать этих двух дебилов, вместо того, чтобы лететь на миссию в Металл.

— Ты же понимаешь, что сам накликал беду?

— Понимаю. Но Цхирута Шух подверг опасности не только меня, но и моих пассажиров. Я требую от него компенсации.

Гостей опрашивали ещё с полчаса, а затем вывели в коридор. Предстояло ожидание. Мучительно долгое ожидание. Если допрос показался Фреду мгновением, то время, проведённое в коридоре, было бесконечностью.

«Семь дней, — думал он. — Семь дней потеряно. И что я делал эти семь дней? Валял дурака?»

Наконец, вышла Обби. Уже по её лицу было понятно, какого ответа ожидать, но, решив не томить паломников, она холодно произнесла:

— Просьба Фреда Берроу не может быть выполнена, поскольку Мир Металла находится вне зоны влияния эйров Симмаратана. Вмешательство было бы расценено как агрессия, — она посмотрела прямо в глаза Фреду, давая понять, что сочувствует, но не может ничего сделать. — Есть один путь, но требуется санкция эйров Анклава. Добраться до них вам придётся лично.

— Опять лететь? — вспыхнул Фред. — Да почему, чёрт возьми?! Почему вы, эйры, владеющие пространством, не можете открыть нам чёртов Мост?!

— Во-первых, мы и так делаем всё, что в наших силах, — невозмутимо ответила Виноградная Лоза. — Во-вторых, эйры вам ничего не должны, тем более — открывать Мосты кому и когда заблагорассудится. Пространство — не игрушка и не инструмент. Пространство — плоть и кровь эйров.

Обби посмотрела на Фаинха.

— Просьба Фаинха будет удовлетворена, как и просьба Лилмэи. Эйры сделают всё возможное с их стороны, — наконец, лёд в её голосе растаял, и Обби вновь обратилась к Фреду. — Мне действительно очень жаль. Но я очень надеюсь, что в Анклаве вам помогут. Анклав великолепен! Если вы были там раз, вы захотите провести там остаток дней. Он находится в горах, далеко на востоке. В Анклаве живут самые могущественные эйры нашего мира. Вам нужно в Город Неба, что высоко в горах, — она мечтательно прищурилась. — Снег там такой чистый и мягкий, что похож на перину. Там тепло, и можно ходить без одежды, несмотря на мороз — эйры Анклава одаривают каждого посетителя невидимым коконом из тепла. Уверена, вам там понравится настолько, что вы не захотите уезжать! А в качестве утешения, ты, Фред Берроу, можешь оставить себе атрибут.

— Большое спасибо, — почему-то Фред счёл нужным поклониться, хотя и ни разу не видел, чтобы это делали другие: вместо поклона, паломники обычно падали на колени. — Обби, — он хотел ещё что-то сказать, заворожённый её улыбкой.

«Ну, давай, болван! — сказал он себе. — Чего молчишь? Возможно, вы больше не увидитесь. Попроси у неё номер телефона, что ли. Бред какой!»

— Телефон? — удивилась Обби. — Боюсь, мы ими не пользуемся.

5

Пока «Чайка» летела над морем, Фред Берроу спал неясным полубредовым сном. Иногда он просыпался и выглядывал из «Чайки», но видел одно и то же — чистое синее небо и бегущие волны. Иммерти неуклонно держал курс на восток.

Мэй не летел — он остался в резиденции, чтобы через несколько дней вернуться в Культ и выполнить свою часть работы по налаживанию конфликта. Прощаясь, он твёрдо пообещал Фаинху побриться налысо и прислать расписку на оплату всех перелётов и проживания в гостинице.

Солнце уже клонилось к морю, готовое вот-вот обрушиться за горизонт. Над волнами мерцали несколько огоньков, как будто летящих в стае клином. Сначала Фред подумал, что ему показалось, и это всего лишь блики на воде, но присмотревшись, он понял — блики не могут так синхронно мигать. Это были летающие шары, такие же, что качались у берегов столицы. То и дело шары менялись местами — те, что летели впереди, отходили боками назад, а задние разгонялись по центру и выбирались во главу косяка. Сменившись несколько раз, летающие шары вновь формировали устойчивый клин.

Самолёт разогнался, поймав широкий и ровный энергопоток. Фаинх нашёл свободную минутку, чтобы расслабиться и откинулся на спинку кресла. Фред заснул под мерное «ворчание» двигателя. Иногда самолёт опускался, повинуясь воле потока, плавно, как медленный лифт. Во сне Фреду казалось, будто он погружается в глубокий тёмный океан. Иногда иммерти поднимался, и Фред словно выныривал к солнцу, и вот уже снова видел вокруг себя облака, а под ногами — розовый туман, что стелился над волнами. Когда бесконечные виды моря, неба и облаков осточертели настолько, что не вызывали ничего, кроме головокружения, Фред попросил Фаинха отключить прозрачность, и салон погрузился в полутьму, освещаемую только небольшими иллюминаторами.

Пришло время просыпаться. Самолёт приближался к континенту, и вдалеке уже были видны горы. Фаинх разбудил Фреда, так как предстояло входить в очередной «форс».

— Лишь бы продержаться над Халсе, — пробормотал он.

— Что значить «продержаться». Ты не починил самолёт?!

— Ха! Думаешь, это так просто?! Моей птичке заменили турбину и залатали прошивку, но остались раны, которые слишком глубоки. Летать сможет ещё какое-то время, до Анклава и обратно должна протянуть. А дальше — новый ремонт на полгода минимум.

— Твою мать! Возвращайся немедленно!

— Шутишь?! Мы на полпути.

— А почему раньше не сказал, что самолёт неисправен?!

— Так! — не вытерпев, хозяин машины обернулся. — Не смей так говорить про мою птичку! Понял? Кто бы ты ни был