– Здравствуйте, Надежда Петровна! Я ваш следователь, моя фамилия Сова. Советую вам отвечать на вопросы правдиво и четко. Это в ваших же интересах. Садитесь!

Надежда Петровна села на табурет, стоявший в нескольких метрах от стола следователя. Сова направил на нее свет настольной лампы, отчего Линицкой пришлось прищуриться и периодически вертеть головой, чтобы укрыться от яркого света – но все было тщетно.

– Год и место вашего рождения.

– 24 декабря 1872 года, город Змиев Харьковской области.

– Род занятий?

– Домохозяйка.

– Социальное происхождение?

– Дворянка. Отец был агентом Земского страхования.

– Служба в белых и других контрреволюционных армиях?

– Работала сестрой милосердия в Ахтырке.

– Состав семьи?

– Сестры: Вера Арцыбашева, 69 лет, Александра Солодовник, зять Черемисинов Владимир, внук Олег Егерман – проживают в Харькове. Сын Леонид находится в Югославии, работает доктором.

Закончив предварительную часть, Сова посмотрел на Линицкую. От яркого света у нее на лице стала виднее бледность. За эту неделю она осунулась и еще более постарела.

– Вам предъявлено обвинение в том, что вы являетесь шпионом польской разведки, – Сова чеканил каждое слово. – Следствие требует от вас правдивых показаний по существу.

Надежда Петровна еще более побледнела, зрачки расширились от удивления. Она ведь знала, что за ней никакой вины нет, поэтому отвечала по возможности спокойно:

– Шпионской деятельностью я никогда не занималась.

– Вы говорите неправду! – Сова слегка повысил голос. – Вы давали ряд заданий по шпионской деятельности Прокопович Елене, которая являлась к вам за шпионскими материалами от своего отца.

Лицо Надежды Петровны еще более вытянулось от удивления.

– Прокопович Елену я совсем не знаю и таковой никогда не видела.

– Следствие располагает точными данными о том, что вы Прокопович принимали у себя на квартире со шпионскими сведениями. Требую правдивых показаний!

– Прокопович Елены я не помню, чтобы когда-либо с ней встречалась, – и тут она вспомнила, кто такая эта Елена Прокопович. – Возможно, и встречалась у ее тетки, Хоменко Екатерины Аристарховны, проживающей на улице Полтавской в Харькове, которая является сродственницей Прокоповичам.

– Откуда вы знаете Хоменко Екатерину?

– Я ее знаю еще с 1916 года по Ахтырке, где у Хоменко был винокуренный завод, дом и дом в Харькове, где сейчас гостиница «Спартак», 500 десятин земли в Харькове. Я встречалась с Хоменко часто у себя на квартире, у нее на квартире я была один раз в 1925 году.

– Вы с Хоменко вели разговоры о шпионской деятельности?

– Разговоров о шпионской деятельности я с Хоменко не вела. Когда была Хоменко у меня, то разговоры были чисто бытовые.

– Разговоры на политические темы у вас с Хоменко были?

– Да, были. Мы часто вели беседы в антисоветском духе о политике советской власти, где Хоменко высказывала свои недовольства советской властью, приводила примеры в клеветническом духе о жизни крестьянства на селе.

– Откуда вам известен Ватминский?

– Ватминского я никогда не видела и такового не знаю.

– Вы говорите неправду! В 1931 году, будучи в театре, Ватминский вас знакомил с Зачиняевым Василием Васильевичем.

– Ватминского я совсем не знаю, как не знаю и Зачиняева Василия Васильевича.

– Вы говорите неправду. Следствие располагает точными данными о том, что вы Зачиняеву давали ряд заданий по шпионской деятельности.

– Я утверждаю, что Зачиняев мне совсем не известен и никаких заданий я ему никогда не давала.

– Зачитываю вам показания Прокопович Елены.

Сова взял со стола несколько листов и стал читать.

– «…А когда мы встречались с Линицкой в ее квартире, она нам, мне и Зачиняеву Василию, давала задания по шпионской деятельности…» Отрицаете вы это показание?

– Да, это показание Прокопович Елены я отрицаю.

– Зачитываю вам показание Зачиняева Василия, которое подтверждает вашу шпионскую деятельность…

Следователь взял в руки очередные листы с показаниями какого-то Зачиняева. Линицкая прктически не слушала. Она знала, что никакого Зачиняева она не то что не знает, но даже никогда не слышала эту фамилию. Ей стало страшно, она не понимала, как могут ее, пожилую женщину, оговаривать люди, которые ее совсем не знают. Что это за люди такие? И зачем они это делают? И вдруг Надежда Петровна сообразила, что, может быть, все эти люди – родственники или знакомые Екатерины Аристарховны Хоменко, а у той и в самом деле были причины для недовольства советской властью, лишившей ее и ее мужа состояния и имущества – ведь до революции у этого семейства было всего в достатке, сейчас же она считалась чуждым элементом.

Сова закончил читать, она не стала дожидаться ответа, тут же высказалась сама:

– Показание Зачиняева я также отрицаю, с ним никогда не встречалась. С Хоменко я знакомство имела и ее подозреваю в шпионской деятельности. С одной стороны, потому, что она является сродственницей Прокоповичам, а, с другой стороны, то, что она, не имея средств к существованию, занималась мелкой спекуляцией и располагала большими средствами, давала деньги взаймы. Говорила мне лично в тридцать третьем году, что она посылала своей сестре в город Зеньков деньги.

Ох, уж этот город Зеньков. Вероятно, там все и закрутилось! Тогдашний начальник Зеньковского райотдела НКВД Харьковской области Куценко занимался фальсификацией уголовных дел, при этом в прямом смысле слова выбивая из арестованных нужные показания. Возможно, через сестру Хоменко вышли на Прокоповичей, а от них дошли и до Надежды Петровны Линицкой. А здесь – целое разгуляй-поле для сталинского НКВД – брат – политический эмигрант и ярый антисоветчик, сын вместе с белогвардейцами эмигрировал из страны. Откуда было им знать, в этом далеком от Москвы Харькове, что Леонид Линицкий давно уже является резидентом советской разведки в Югославии! Да они и не собирались ничего об этом спрашивать – им нужно было выполнять (а то и перевыполнять!) план по репрессиям.

– Имеются ли у вас сродственники за границей?

– Кроме сына Леонида, находящегося в Югославии, у меня был брат, Арцыбашев Михаил, проживавший в Варшаве, в Польше, куда эмигрировал в 1924 году. В том же году он прислал мне визу для выезда в Польшу с ним повидаться и наведаться к сыну в Югославию.

– Вы скрывали от следствия о своих посещениях польского консульства. Следствие требует от вас правдивых показаний.

– С получением уведомления от польского консульства о том, что на мое имя в консульстве имеется виза, я пошла к консулу за получением визы, но он мне ответил, что виза не готова, и предложил мне явиться через день.

– Какие вы вели разговоры с консулом при посещении консульства?

– Консул мне дал понять, что с этой визой в Польше оставаться нельзя, разрешается быть не более трех-четырех дней.