Шрифт:
Закладка:
Даня усмехнулся и посмотрел на часы:
— Гулять так гулять… Успеваем.
После посадки на второй самолет они еще три с половиной часа летели до Бали.
По прилете долго ждали багаж в зачуханном небольшом местном аэропорту, клевали носом и беспрерывно тискались.
Забавный мальчишка из турагентства не обманул — отель оказался небольшим, роскошным, с продуманным до каждой мелочи дизайном в восточном стиле.
На ресепшен их ожидали широкие, расшитые золотой парчой кушетки, низенькие, ажурные, манящие холодным мятным лимонадом столики под затейливыми, спускающимися с каменного свода потолка светильниками на длинных витых цепях.
Решив не поднимать с Даней тему денег, касающихся его участия в отдыхе, она не ждала от него никаких действий.
И потому особенно приятным стал момент, когда он быстро протянул улыбчивой, как заводная кукла с фарфоровой кожей, азиатке свою кредитку, гарантируя оплату дополнительных расходов.
Выпроводив из номера похожего на девочку боя, уж как-то слишком медленно достававшего с перевозки на колесиках и переносившего в номер их багаж, они первым делом скинули с себя несвежую, пропахшую долгой дорогой одежду. Толкаясь, как дети, тут же бросились в душ.
То хохоча, то зевая, Инфанта хватала все подряд пузырьки, как разноцветные солдатики выстроенные на полочке в душевой, и выливала их содержимое себе на голову. Любуясь на это баловство, Даня принялся растирать руками ее тело. Снимая с ее кожи охапки мыльной пены он намыливал ее себе на голову. Похожий на большого безобидного зверя, он смешно фырчал и выплевывал на нее воду.
Затем схватил ее за бедра и развернул к себе спиной.
Чтобы удержать на скользком полу равновесие, она прилипла ладонями к глянцевой плитке на стене. Охваченная блаженством, до физической боли, корябала стыки плитки ногтями, словно пытаясь навсегда вытравить из себя те ощущения, когда днями раньше, такая же уязвимая и голая, но раздавленная и почти мертвая от страха содеянного, отчаянно скребла стены душевой кабины проклятого съемного дома.
42
— Давайте еще раз попробуем. Это важно, — мягко, но настойчиво попросила миловидная, лет пятидесяти невролог.
Ее волосы были подстрижены под каре и имели приятный платиновый оттенок.
На округлых коленях, выглядывавших из-под белого халата, лежал планшет, в котором она что-то периодически помечала.
От Самоваровой не укрылись и ее постоянные переглядки с Валерием Павловичем, сидевшим на стуле у кровати.
Из-за этих переглядок, из-за планшета на коленях (в который уж точно не записывалось ничего хорошего!) и слишком добродушного выражения лица эта женщина не нравилась Самоваровой.
— Вы хорошо знакомы с этим человеком? — невролог кивнула головой в сторону доктора.
— Достаточно. — Варвара Сергеевна пошевелила рукой с воткнутым в вену катетером. — А что там за лекарство? — Она с опаской покосилась на пузырь, прикрепленный на штакете.
— Мексидол.
— Понятно…
Самоварова не знала или просто не помнила, что такое мексидол, но что-то ей шепнуло, что это лекарство не опасно.
«Ма-ма, ма-ма», — явственно раздался за стеной сиплый, задыхающийся старушечий голос.
Невролог заговорила чуть жестче и громче:
— Вы можете сказать, как зовут этого человека?
— Миронов Валерий Павлович! — окончательно разозлилась Самоварова.
С чего бы этой врачихе влезать в ее личную жизнь?!
— Он психиатр из районной поликлиники, — нахмурившись, добавила она, видя, что ее ответ не слишком устроил.
Рассказывать, что по окончании приема Миронов пригласил ее в кафе, было бы по отношению к Валерию Павловичу неэтично. Его коллега могла сделать неверный вывод о том, что он нарушил врачебную этику. А рассказывать предысторию об убийстве в отеле было бы совсем уж лишним.
На место преступления в качестве частного консультанта ее вызвал полковник Никитин.
Психиатр жил в соседнем с отелем доме, и увиделись они впервые рядом с местом преступления — Миронов толкался среди прочих любопытствующих жильцов окрестных домов и первую попытку познакомиться с ней предпринял вовсе не на приеме, а как раз в то майское утро [2].
Днями позже они случайно встретились в его кабинете.
— Варвара Сергеевна, — женщина демонстративно захлопнула крышку планшета и убрала его за спину, — расскажите все, что вы помните. Это сейчас очень важно.
«Ма-ма, ма-ма», — захрипело за стеной.
— Там кто-то есть? — опасаясь, что у нее галлюцинации, осторожно спросила Самоварова.
— Там бабуля, тяжелая. На последнем издыхании. Не обращайте внимания, — будто речь шла всего лишь о зудящем комаре, объяснила доктор.
Самоварова нахмурилась еще больше.
— Что рассказать?
— Как давно и хорошо вы знаете Валерия Павловича?
— А почему он сам не может сказать? — недружелюбно ответила Варвара Сергеевна, чувствуя в этом любезном допросе какой-то подвох.
— Потому что нам важна не его, а ваша версия.
Все это время Самоварова старательно не смотрела на Валерия Павловича.
Дело было не столько в том, что он был явно заодно с этой женщиной, а в том, что она понимала, что выглядит неважно.
— Вы знаете… при всем уважении, я позволю себе не отвечать на личные вопросы.
— Значит, все-таки личные? — неожиданно улыбнулась невролог и снова переглянулась с доктором.
— Варь… — Валерий Павлович, скрипнув стулом, привстал и уж было собрался к ней наклониться, но врачиха жестом остановила его порыв.
— Я задам вопрос иначе, — не отступала невролог. — Когда вы видели Валерия Павловича в последний раз?
Самоварова задумалась.
В ее голове пронеся вихрь из ярких картинок.
Настолько ярких, что она даже почувствовала запахи.
Май, сирень, кафе, лавандовые эклеры, хлористо-спертый запах поликлиники, поломанные сигареты на столе у доктора, теплый дождь, мосты, каменные львы и пегасы, Шопен, созвучный дождю скрипучий диван…
У него взрослый сын, у нее взрослая дочь.
От него давным-давно сбежала во Францию жена, а сама она полжизни в разводе.
Когда же она могла его видеть перед тем, как очутилась здесь?
Сомнений не было, она с ним переспала!
Любила ли она его?
Она пока не понимала, но точно знала, что была знакома с ним еще до своего рождения…
Но при чем здесь эта женщина в белом халате?! И как ее назойливые вопросы могут быть связаны с тем, что она вновь загремела в больницу?!
«Ма-ма, ма-ма», — вновь захрипело из-за стены.
Самоварова натянула по шею одеяло. В соседней палате недовольно хлопнула дверь, затем послышался усталый голос медсестры.
— Утром меня возили на обследование. Что там с результатами? — давя в себе страх, спросила Самоварова.
— Вам сделали МРТ головного мозга. Этим занимается наш диагност, как только будет описание, я сразу же сообщу, как и результаты ваших анализов, — четко и сухо выговаривая слова, пояснила невролог.
— Но я не просила делать мне МРТ!
— В этом была необходимость, — тревожно чеканила слова врачиха.
Самоварова исподтишка посмотрела на доктора.
Вид у него был невеселый.
— Давайте закончим. Я
