Даня усмехнулся и посмотрел на часы:

— Гулять так гулять… Успеваем.

После посадки на второй самолет они еще три с половиной часа летели до Бали.

По прилете долго ждали багаж в зачуханном небольшом местном аэропорту, клевали носом и беспрерывно тискались.

Забавный мальчишка из турагентства не обманул — отель оказался небольшим, роскошным, с продуманным до каждой мелочи дизайном в восточном стиле.

На ресепшен их ожидали широкие, расшитые золотой парчой кушетки, низенькие, ажурные, манящие холодным мятным лимонадом столики под затейливыми, спускающимися с каменного свода потолка светильниками на длинных витых цепях.

Решив не поднимать с Даней тему денег, касающихся его участия в отдыхе, она не ждала от него никаких действий.

И потому особенно приятным стал момент, когда он быстро протянул улыбчивой, как заводная кукла с фарфоровой кожей, азиатке свою кредитку, гарантируя оплату дополнительных расходов.

Выпроводив из номера похожего на девочку боя, уж как-то слишком медленно достававшего с перевозки на колесиках и переносившего в номер их багаж, они первым делом скинули с себя несвежую, пропахшую долгой дорогой одежду. Толкаясь, как дети, тут же бросились в душ.

То хохоча, то зевая, Инфанта хватала все подряд пузырьки, как разноцветные солдатики выстроенные на полочке в душевой, и выливала их содержимое себе на голову. Любуясь на это баловство, Даня принялся растирать руками ее тело. Снимая с ее кожи охапки мыльной пены он намыливал ее себе на голову. Похожий на большого безобидного зверя, он смешно фырчал и выплевывал на нее воду.

Затем схватил ее за бедра и развернул к себе спиной.

Чтобы удержать на скользком полу равновесие, она прилипла ладонями к глянцевой плитке на стене. Охваченная блаженством, до физической боли, корябала стыки плитки ногтями, словно пытаясь навсегда вытравить из себя те ощущения, когда днями раньше, такая же уязвимая и голая, но раздавленная и почти мертвая от страха содеянного, отчаянно скребла стены душевой кабины проклятого съемного дома.

42

— Давайте еще раз попробуем. Это важно, — мягко, но настойчиво попросила миловидная, лет пятидесяти невролог.

Ее волосы были подстрижены под каре и имели приятный платиновый оттенок.

На округлых коленях, выглядывавших из-под белого халата, лежал планшет, в котором она что-то периодически помечала.

От Самоваровой не укрылись и ее постоянные переглядки с Валерием Павловичем, сидевшим на стуле у кровати.

Из-за этих переглядок, из-за планшета на коленях (в который уж точно не записывалось ничего хорошего!) и слишком добродушного выражения лица эта женщина не нравилась Самоваровой.

— Вы хорошо знакомы с этим человеком? — невролог кивнула головой в сторону доктора.

— Достаточно. — Варвара Сергеевна пошевелила рукой с воткнутым в вену катетером. — А что там за лекарство? — Она с опаской покосилась на пузырь, прикрепленный на штакете.

— Мексидол.

— Понятно…

Самоварова не знала или просто не помнила, что такое мексидол, но что-то ей шепнуло, что это лекарство не опасно.

«Ма-ма, ма-ма», — явственно раздался за стеной сиплый, задыхающийся старушечий голос.

Невролог заговорила чуть жестче и громче:

— Вы можете сказать, как зовут этого человека?

— Миронов Валерий Павлович! — окончательно разозлилась Самоварова.

С чего бы этой врачихе влезать в ее личную жизнь?!

— Он психиатр из районной поликлиники, — нахмурившись, добавила она, видя, что ее ответ не слишком устроил.

Рассказывать, что по окончании приема Миронов пригласил ее в кафе, было бы по отношению к Валерию Павловичу неэтично. Его коллега могла сделать неверный вывод о том, что он нарушил врачебную этику. А рассказывать предысторию об убийстве в отеле было бы совсем уж лишним.

На место преступления в качестве частного консультанта ее вызвал полковник Никитин.

Психиатр жил в соседнем с отелем доме, и увиделись они впервые рядом с местом преступления — Миронов толкался среди прочих любопытствующих жильцов окрестных домов и первую попытку познакомиться с ней предпринял вовсе не на приеме, а как раз в то майское утро [2].

Днями позже они случайно встретились в его кабинете.

— Варвара Сергеевна, — женщина демонстративно захлопнула крышку планшета и убрала его за спину, — расскажите все, что вы помните. Это сейчас очень важно.

«Ма-ма, ма-ма», — захрипело за стеной.

— Там кто-то есть? — опасаясь, что у нее галлюцинации, осторожно спросила Самоварова.

— Там бабуля, тяжелая. На последнем издыхании. Не обращайте внимания, — будто речь шла всего лишь о зудящем комаре, объяснила доктор.

Самоварова нахмурилась еще больше.

— Что рассказать?

— Как давно и хорошо вы знаете Валерия Павловича?

— А почему он сам не может сказать? — недружелюбно ответила Варвара Сергеевна, чувствуя в этом любезном допросе какой-то подвох.

— Потому что нам важна не его, а ваша версия.

Все это время Самоварова старательно не смотрела на Валерия Павловича.

Дело было не столько в том, что он был явно заодно с этой женщиной, а в том, что она понимала, что выглядит неважно.

— Вы знаете… при всем уважении, я позволю себе не отвечать на личные вопросы.

— Значит, все-таки личные? — неожиданно улыбнулась невролог и снова переглянулась с доктором.

— Варь… — Валерий Павлович, скрипнув стулом, привстал и уж было собрался к ней наклониться, но врачиха жестом остановила его порыв.

— Я задам вопрос иначе, — не отступала невролог. — Когда вы видели Валерия Павловича в последний раз?

Самоварова задумалась.

В ее голове пронеся вихрь из ярких картинок.

Настолько ярких, что она даже почувствовала запахи.

Май, сирень, кафе, лавандовые эклеры, хлористо-спертый запах поликлиники, поломанные сигареты на столе у доктора, теплый дождь, мосты, каменные львы и пегасы, Шопен, созвучный дождю скрипучий диван…

У него взрослый сын, у нее взрослая дочь.

От него давным-давно сбежала во Францию жена, а сама она полжизни в разводе.

Когда же она могла его видеть перед тем, как очутилась здесь?

Сомнений не было, она с ним переспала!

Любила ли она его?

Она пока не понимала, но точно знала, что была знакома с ним еще до своего рождения…

Но при чем здесь эта женщина в белом халате?! И как ее назойливые вопросы могут быть связаны с тем, что она вновь загремела в больницу?!

«Ма-ма, ма-ма», — вновь захрипело из-за стены.

Самоварова натянула по шею одеяло. В соседней палате недовольно хлопнула дверь, затем послышался усталый голос медсестры.

— Утром меня возили на обследование. Что там с результатами? — давя в себе страх, спросила Самоварова.

— Вам сделали МРТ головного мозга. Этим занимается наш диагност, как только будет описание, я сразу же сообщу, как и результаты ваших анализов, — четко и сухо выговаривая слова, пояснила невролог.

— Но я не просила делать мне МРТ!

— В этом была необходимость, — тревожно чеканила слова врачиха.

Самоварова исподтишка посмотрела на доктора.

Вид у него был невеселый.

— Давайте закончим. Я