Тогда мы его и послушали. Бобины были пятисотметровые фирмы «Сони». На девятнадцатой скорости на одну сторону входил один концерт. Включил прослушивание на отстаивающемся у меня «Акае». У Андрея, как и у нашего бывшего клавишника тоже дома был японский «Тик». Звучание «моего» дека Андрея не удивило. Удивило звучание моих самодельных колонок, склеенных из массивных деревянных досок, соединённых сложным профилем, хорошо простимулированным материально, трудовиком.

Колонки имели по два низкочастотных динамика с резиновыми держателями бумажных диффузоров, хорошо и ровно пропитанных клеем ПВА, два среднечастотных динамика с бумажными диффузорами на резиновых держателях и самодельные «ленточные пищалки» в виде прямоугольника, расположенного над двумя среднечастотными горизонтально.

Вот эти-то пищалки и смутили барабанщика.

— Это что за плоские динамики? — тыкнул он в них пальцем.

— Пищалки, — сказал я. — Только плоские.

— Это, как это? — не понял музыкант.

— Как работают эти, знаешь? Магнит, катушка, диффузор?

— Это понятно, но эти плоские. Где там катушка?

— А тут плоская алюминиевая фольга из конденсатора в виде «змейки» наклеена прямо на полиэтиленовую плёнку. И магниты плоские.

— Обалдеть. И ведь пищат!

— Ещё как пищат. В этих динамиках не хватает частот от тысячи до пяти тысяч герц. Буду экспериментировать ещё. Пока некогда.

— Е*ануться! Женя, ты гений?

— Не знаю, Андрей. В райкоме тоже гением назвали, но там по другому поводу.

— Но как ты умудрился тонкую фольгу на плёнку в виде спирали наклеить.

— Всё просто: привариваешь плоскую фольгу к полиэтилену утюгом. На фольге рисуешь плоскую змейку нитролаком для ногтей и опускаешь всё это в кислоту. Полиэтилен кислота не берёт совсем. Клеишь к «змейке» контакты из медной фольги и вуаля.

— Это пи*дец! У меня башню сносит от твоих выдумок. Но почему так больше никто не делает?

— Фиг знает! — дёрнул я плечами. — Привыкли, наверное, колокола клеить. Колокола можно и из бумаги, и из резины сделать. Из чего хочешь… Их можно и низкочастотными сделать, и высокими, а у этих низов совсем нет. Просто у нас нормальных пищалок не делают, вот я и задумался «из чего?».

— И, значит, сделал?

— Да, — пожал я плечами. — Я читаю много. В журналах такое пишут. Столько идей…

— Да, ну тебя, Джон, — Андрей махнул на меня рукой. — Идейный вдохновитель, блин! Есть что пожрать?

Мишка в нашей беседе участия не принимал. Он просто тупо пялился на вращающиеся бобины, и раскрыв рот слушал музыку «Квинов» и вокал Фредди Меркури. Я, не выдержав этого тяжёлого зрелища, толкнул его в плечо.

— Сделаешь себе усилители, «мафон», — колонки я тебе подарю.

— Гонишь?

— Честно! При свидетеле обещаю.

— Когда начнём?

— Да, хоть сегодня. Я дам тебе плату с уже вставленными деталями. Иди и паяй.

— Давай, — сказал Мишка, протягивая сразу обе руки не отрывая взгляд он «Акаи».

— Да, бери! — я взял из коробки подготовленную для пайки плату, завернул в газету, положил свёрток в пищевой прозрачный полиэтиленовый пакет и отдал другу.

— Пакет вернёшь! Мать убьёт за пакет.

— Да не ссы! — гы-гыкнул Мишка и хлопнул входной дверью.

— Я тебе сейчас дам «не ссы»! — буркнул я и пожаловался барабанщику. — Совсем бояться перестали!

— А боялись? — хмыкнул и спросил Андрей.

— Ещё как. Я их тут пи*дил три месяца, пока не признали силу. А то залупались некоторые… Пошли борща поедим. С майонезом. Угостили в райкоме. В столовой покормили и банку майонеза дали.

— А что же ты? Не наелся там, что ли?

— С майонезом борщ давно не ел. О! У меня же котлеты в кармане.

Я метнулся в прихожую и, достав котлеты, принёс их на кухню.

— Будешь? — спросил у музыканта, разворачивая газету.

Котлеты пахли жареным мясом и чесноком так, что у меня побежали слюни.

— Конечно, буду. Я люблю котлеты! Могу хоть десять штук съесть. Если без гарнира.

— Ха! Без гарнира десять штук котлет любой дурак съест. Я и двадцать съем.

— Ха! Моя матушка делает такие огромные котлеты, что ты и с пяти уже наешься.

— Приглашай на котлеты, проверим!

— Не-е-е… — он засмеялся. — Матушка соревнования по поеданию котлет поводить не даст.

— Я бы тоже не дал, — усмехнулся я.

— Почему в магазине нет майонеза? — тем временем думал я. — Со сметаной борщ тоже хорошо идёт неплохо, но я в той жизни очень любил майонез.

— Надо делать его самому. Там делов-то…

Там, в своей прошлой жизни, я жил один и когда ко мне приезжали дети, любил готовить для них «вкусненькое». А вкусным делает еду приправы и соусы. Вот, кормя себя, я и научился варить соусы. Простую гречку или рис можно есть неделями, если у тебя имеется шесть видов соусов.

Но, не до варки соусов мне было сейчас.

* * *

Так прошла неделя. Я изредка на пол часика появлялся на репетициях и возвращался в «коморку папы Карло», как называла мою комнату мать. После отремонтированного дека «Акая», я поставил вопрос об оплате прямо. Попросил сто рублей за любой агрегат. Ирина Григорьевна совсем не дрогнула лицом, а лишь сощурила глаза, глядя в мои.

— Это большие деньги, Женя. Зачем тебе столько?

— У меня большие планы, Ирина Григорьевна. Вы же видите, что я почти все деньги трачу у вас в магазине на радиодетали.

— А что ты из них собираешь? — наконец-то поинтересовалась заведующая магазином «Радиотовары».

— Сейчас микшерский пульт для нашей группы.

— Что за «группы»?

— Музыкально-вокальной группы.

— Ах, ну да! У вас же ВИА! — усмехнулась она.

— Зря вы смеётесь, — хмыкнул я. — Первый секретарь Первомайского райкома КПСС относится к нашему творчеству очень серьёзно и внимательно. Он лично будет принимать наш репертуар, и распорядился оказывать нам всяческое содействие в организации новогоднего вечера. А какая музыка на сцене без микшера. Вот я и бьюсь.

— Даже так? — улыбнулась Ирина Григорьевна. — Тогда понятно. И как успехи?

— Ещё пара усилителей, входных и выходных контуров, ну и сборка. Думаю за пару дней управлюсь.

— А наша аппаратура? — с тревогой в голосе спросила Ирина Григорьевна.

Я вздохнул.

— Если бы