– Дамир, – произношу я, не дожидаясь, когда ответит Фатхетдинов, и протягиваю перед собой руку. Санька задумчиво смотрит на мою руку, не спеша пожимать.

В сердце острая боль, будто воткнули охотничьей нож по самую рукоятку.

– А я знаю тебя, – неожиданно выдаёт сын и жмёт мою руку со всей своей детской силы.

Тепло его ладони – двести двадцать по оголённым проводам. Меня прошибает током. Насквозь.

– Да? – я удивлённо приподнимаю брови и улыбаюсь. Неужели, помнит?

– Да, – качает головой, а затем оборачивается, бросая на Давида вопросительный взгляд. – Ты друг моего папы, – с гордостью произносит, а затем добавляет, – я видел твои фотки.

Вокруг шеи затягивается удавка.

Задыхаюсь...

– Идём, – Давид тянет Саньку за руку и уводит в дом.

Я смотрю им вслед, ощущая, как содрогаются все внутренности. На глаза накатывают слёзы. Давлюсь ими, не в силах проглотить ком, застрявший в горле.

Мир рушится ко всем чертям. Я раздавлен. Сражен наповал. Только что меня убили, заживо похоронив.

Сука… Лучше бы я действительно сдох два года назад.

Теплая рука прикасается к пальцам, а в подкорку врезается знакомый парфюм, запах любимой женщины.

– Завтра. В моей квартире. В час дня, – произносит её голос.

Оборачиваюсь и натыкаюсь на голубые глазища, которые в этот момент такие же мокрые, как и мои.

Динка поджимает губы, пытаясь улыбаться, но ни хера не выходит. Я вижу, как ей плохо, как больно. Бледная вся, взгляд пустой. Кутается в шубу, обнимая себя руками за плечи.

Дрожит?

– Это не самая лучшая идея, – произношу осипшим голосом, – если узнает он, то…

– Если ты его боишься, – вздыхает, – то не приходи, а я устала плыть по течению.

Дина

Я ухожу, оставив Дамира одного.

Знаю, что тысячу раз пожалею потом, но в голове слишком много вопросов, а ответов на них нет! Я должна знать, что произошло с ним, почему он так сильно изменился. Все эти два года я думала, он живёт беззаботной жизнью за рубежом. Даже видела в социальной сети подтверждающую фотографию, которую лайкнул Давид и она всплыла у меня в ленте новостей. На том фото трое: мать, отец и сын.

В законном браке родился ребенок. Всё очевидно, понятно, но... Вчера Дамир искал со мной встречи и сказал, что ему тоже «хуёво». Разве это похоже на счастье?

Мы должны расставить все точки над «и». Я не хочу врать мужу и тайно встречаться с Дамиром, но... Нам нужно: поговорить, договориться, и прийти к единому мнению. Как будем жить дальше, если мы теперь «родственники»? Делать вид, что никогда ничего не было... А сможем?

Трудно. Просто нереально представить, как мы сидим за одним столом и во время семейного обеда болтаем о пустяках, или же вместе празднуем день рождения.

Дамир уже не тот, что был раньше. Он заметно изменился, но и я тоже! Я ничего не забыла, но ведь и он не забыл!

Отбросив все сомнения, надеваю на лицо беззаботную маску. Если слово мужа – закон, то так тому и быть. Я здесь, а почему? Не важно, ведь в парламенте, когда издают законы, не интересуются мнением своих граждан! Так и здесь. Аналогично.

В главном холле меня встречает милая женщина, одетая в строгую форму тёмного цвета. Она помогает снять шубу, а затем проводит меня в гостиную. Пока иду, осматриваюсь по сторонам. В этом доме я впервые, да не дом это даже, а настоящий дворец! Высокие расписные потолки – мне даже приходится задрать голову, чтобы рассмотреть рисунок. Белоснежные колонны, величественно стремящиеся вверх – тоже загляденье. Если бы не моё паршивое настроение, то я бы с большим удовольствием восхитилась царящей вокруг красотой, но сейчас... Просто следую по пятам милой женщины, морально готовясь к встрече.

Я только захожу в просторную гостиную, как слышу:

– Мама! – радостный возглас. Санька, вскочив с дивана, бежит мне навстречу. – Смотри. Смотри.

Санька тянет меня за руку, и я даже не успеваю поздороваться со всеми присутствующими.

– Санечка, – замираю на месте. – Можно я поздороваюсь, а потом ты мне всё покажешь?

Сынок кивает головой, и я поднимаю взгляд вверх, приветствуя собравшихся гостей. Давида нигде не видно, как и его отца, зато в нескольких метрах от меня стоят две «Гарпии» и мило перешептываются между собой.

Я вымученно улыбаюсь, произнося: «Добрый день». А они...

– Привет, Дина, – едва не в унисон.

Забавно. Я даже ни разу не удивлена подобному дуэту. Вчера Рената наглядно продемонстрировала, что она «близкая» семье Фатхетдиновых.

Сестра и бывшая возлюбленная мужа очень похожи друг на друга. Возможно, всему виной: длинные, темные волосы, смуглый цвет кожи и почти что черные глаза или же высокомерный взгляд, которым они одаривают меня с головы до ног.

Я игнорирую их враждебность за широкой улыбкой. Не нравлюсь? Взаимно. Вот только я не собираюсь позориться, а тем более – позорить своего мужа. Поэтому, отбросив в сторону всякую неприязнь, произношу самым обычным тоном:

– А где Давид и Эрнест Юсупович?

– В кабинете, а что? – отвечает Анита, а сама не сводит глаз с Саньки.

Я слежу за её взглядом, поэтому ещё крепче сжимаю детскую ручку и выступаю немного вперёд, прикрывая сына.

– Просто спросила, – пожимаю плечами, а затем обращаюсь к Саньке: – что ты мне хотел показать?

– Там есть аквариум. Вот та-а-кой, – Санька разводит руки в стороны и тянет меня в угол.

Я иду за сыном, ощущая, как мою спину прожигает две пары глаз. Хочется обернуться, но не оборачиваюсь. Знаю и так, сейчас мне перемываются кости, если не хуже.

Ухмыляюсь. Кажется, хуже уже не бывает, наверное.

Мы с сыном рассматриваем рыбок, живущих в аквариуме, и это помогает скоротать время. Мне неуютно в этом доме, напряжно. Ощущение, что ты не своей тарелке – подходит, но не раскрывает всей гаммы чувств, которые бушуют в моей крови вместе с адреналином.

Хочется сбежать. Спрятаться где-нибудь в тёмной комнате, чтобы никто не видел и не слышал, но я же взрослая девочка и вряд ли должна пугаться этих дамочек. Моя фамилия Фатхетдинова, чтобы они себе там не думали – никуда я не уйду, не исчезну с их радаров!