как и его родовой огонь, однако от его сердца тянется какая-то тонкая светящаяся нить. Она тянется ко мне, точнее к моему сердцу, похоже, так выглядит Брачная Метка в ауре. Моя аура тоже странная, такая же чёрная, как и Кларина, но, в отличие от тлеющего внутри неё зелёного огонька, расходится бирюзовыми искрами от связывающей нас с магом нити. Это даже красиво, можно сказать.

Клара снесла моего мужа волной от одного удара по земле ногой.

– Советник, я же сказала, вы – мой! – крикнула великанша, отходя от меня подальше.

Правильно делает, я так и убить ее могу.

– Сейчас ваша очередь показывать, на что способны. Так что можете использовать свою магию не для того, чтобы победить, а чтобы просто выжить.

Клара поглощает своей аурой все вокруг, заполняя ее темнотой и ужасом. Вот только я его не чувствую и хорошо всех вижу по ауре. Самое странное, что несмотря на то, что великанша движется в своей черной ауре, ее зеленая сердцевина как будто сжимается и тускнеет в ней. Зеленый цвет исчезает и становится белым, прямо как аура министра, она тоже меняет цвет, как и Кларина. Кажется, я теперь понимаю причину, из-за которой в штабе полицаев висят объявления с описанием великанши и отчего так злился министр, и странно ведет себя сама подруга. Похоже, ее мечта осуществилась.

***

Случилась эта неприятная история много лет назад, жарким летом. Сестры вернулись домой на летние каникулы, и вовсю издевались надо мной своими выходками – видите ли, им в нашей, всеми забытой деревеньке скучно. Мне же скучать не было времени, рано утром вставать, покормить живность, отправить на выпас коров, да еще и приготовить завтрак на эту ораву баб. Не понимаю, как они жили-то до моего появления на свет? Ни одна не умеет готовить, с трудом могут постирать собственные вещи, но каждая умеет ныть, что грязно вместо того, чтобы убрать самой. Единственная радость в жизни – понимание, что скоро осень, и они уедут по своим академиям, и станет легче. Когда их нет, мама ведет себя совсем по-другому, готовит, убирает. Да и папа меньше пьет, мы с ним ковыряемся в машинах – это так весело. Так что, стиснув зубы, жду, когда забот станет меньше, как и орущих баб в доме.

– Ирка! – кричит Ирланда, моя четвертая сестра с тряпкой наперевес.

В спортивной форме стоит в оконном проеме – это я ее так попросила окна вымыть. Она же водный маг, после учебы собиралась пойти в пожарные, да потом как-то не срослось. Таз с водой перевернут, это Ирка споткнулась об него.

– А нечего его тут расставлять! Здесь, между прочим, люди ходят! – возмущается наша десятая, пиная таз с каменной лестницы на землю.

– Так то люди, а то ты! Бегемот наш родной! – завопила страдалица, лишившись таза.

– Я хотя бы не такая курица, как ты! – возмущается наша самая пухленькая.

Русые волосы Ирка в красный покрасила уже в выпускном классе огненных магов, а туда попасть тяжело, особенно если не имеешь родового огня. Вот поэтому нашу боевую Ирку все время задирают, а она то в драки влезает, то грусть сладостями заедает. Вот только в этот раз сладостей нет, ибо мама, увидев свою дочурку в таком виде объявила, что ей пора худеть, и все сладости из дома исчезли. Так что эти двое снова начали драться, водяные залпы сталкивались огненными шарами, наполняя дом паром. Когда разрушат что-то, им влетит от мамы, и лишь тогда успокоятся. В это время я перебирала двигатель машины ведьмы вместе с папой.

– Вечно от этих баб одни проблемы, – бурчит отец из ямы.

– Не то слово, – соглашаюсь с улыбкой, но тихо, а то у них слух хороший.

– Ах ты, стерва, волосы мне подпалила! – визжит Ирланда.

– Так затуши, ты же водница, или не можешь? Ну, и какой из тебя пожарный? – смеется Ирка, отходя на безопасное расстояние, почти до нашего гаража.

– Получай! – заводится та, и Ирку сносит волной дальше на огород.

– Ну, хоть огурцы полили, – вздыхаю, слыша, как хохочет отец.

– Ну, и кто тут не может? Вода намного сильнее огня! – триумфально взмахнула рукой сестрица.

Так улыбается злорадно, и не скажешь, что учится на целителя третий год подряд. Ей бы замуж уже, чтобы глупостями всякими не занималась. Хотя нашей Инге это не помогло, ещё больше стервой сделало.

– Ещё чего! – шипит Ирка, и Ирланда летит прямиком в курятник.

Кажется, я теперь знаю, кто побеждает в драках в этом классе огневиков. Курицы орут, сестры тоже орут, перья разлетаются по воздуху под громкий смех Ирки на манер самого страшного героя. И плевать, что вся мокрая и грязная, зато сестра вся в экскрементах куриных и перьях.

– ИРКА! – вопит наша красавица и снова уносит волной бедолагу на огород.

– В этот раз и помидоры полили, какие молодцы, – комментирую отцу с иронией.

Папа хихикает, поднимаясь из ямы, даю ему полотенце, чтобы вытер руки.

– Ну, давай, садись за руль, – говорит с улыбкой.

С трепетом открываю дверцу, сажусь на сидение водителя и замираю от трепета. Люблю машины, никакой магии – одна механика. В те времена я мечтала стать водителем, пускай женщин водителей и не было раньше. Руки дрожат от предвкушения, когда кладу их на руль, обитый кожей.

– Нравится? – спрашивает папа, улыбаясь и все еще потирая руки.

– Да, – признаюсь с удовольствием.

– Когда-нибудь мы с тобой соберем такую же, хорошо? Нет, давай еще лучше, соберем «Гонщика»! – с энтузиазмом делится своими мечтами родитель.

Садится на соседнее пассажирское сидение, с улыбкой смотрит, как я с нежностью глажу обивку.

– Из тебя бы парень вышел бы вот такой! – он показывает большой палец, любит так говорить обо мне.

Улыбаюсь, не хочу обидеть его, главное, что между нами хоть какая-то связь, а не как с мамой. Вот, кстати, и она выходит из дома нарочно медленно и важно, как королева, не меньше.

– Что здесь происходит? – спрашивает холодно, тем самым останавливая драку двух сестер, уже перешедшую на стадию кулачного боя.

– Ничего, мама! – отвечают они поспешно, поднявшись из грязи и опустив низко головы.

Мама для нас куда бо́льший авторитет, чем папа. Возможно, потому что папа как бы ни ругался,