Я знал рождение — это не я. Я буду знать и смерть — и я не буду этим. Я то, что знает разные фазы. Я то, что знало эти длинные серии, этот длинный караван фильмов. Я знающий, я не то, что известно. Я не то, что отражается. Я то, в чем отражается. Тогда есть атман, чистый и незапятнанный, чистое зеркало, незагрязненный бассейн, где никогда не возникнет рябь нечистоты.

Когда Упанишады говорят: это чисто, они говорят о полной чистоте. Ни малейшей нечистоты никогда не входило в атман. И, подтверждают Упанишады, это отождествление также становится чистотой. Фактически никто никогда не становился нечистым, этого не может быть, это невозможно.

Нечистота в отождествлении. Отождествление делает человека грешником или святым. Помните, святой так же нечист, потому что он отождествляется со своей святостью. У грешника есть железные оковы, у грешника золотые. Но в чем разница? Рыночная ценность железа и золота могут отличаться, но отождествление — оковы — остаются.

Кто-то говорит: я грешник, кто-то еще говорит: я добродетелен. Но до тех пор, пока мы будем продолжать говорить: это я, мы без необходимости делаем себя нечистыми, хотя нечистота не присуща нам внутренне, мы продолжаем набирать нечистоту.

В день, когда вы сможете сказать: «Я и не это, я и не то», — вы сможете сказать: «Я то, в чем отражается». Я то зеркало, в которое приходят и уходят все тени. Я та пустота, в которой все блещет и все исчезает. Никто не знает, сколько рождений, сколько тел, сколько видов и форм, сколько различных черт, сколько стоящего, позиций и вариаций блеснуло в ней. Путешествия бесконечны, но озеро одно, и оно всегда чисто и незапятнано.

Путники все время проходят вдоль его берегов, а озеро все время излагает: «Это я, это я». Иногда по этой дороге проходит вор, и озеро говорит: «Я — вор». Иногда по этому пути проходит святой, и озеро говорит: «Я — святой», а иногда по этой дороге проходит грешник, и озеро говорит: «Я — грешник».

Таким образом, озеро продолжает провозглашать по мере того, как караваны отражений проходят по этой дороге. И они проходят так быстро, что не успеет исчезнуть одно отражение, как появляется другое. Мы не используем даже этот момент, этот интервал между двумя появлениями для того, чтобы мы могли посмотреть на озеро, в котором нет никакого отражения.

Медитация — это практика, которая концентрируется на этом интервале. В этот момент, когда ничего не отражается, мы можем увидеть мельком само озеро, мы можем узнать, что: «Я — озеро, я не этот караван, который проходит по берегу. Я не эти отражения, которые возникают на мне. Я есть то, на чем создаются все формы, но что само не создается. Я остаюсь несозданным, несотворенным».

10

Невежество покажет

вам путь

Те, кто следуют по пути

невежества,

попадают во тьму,

а те, кто поглощены

знанием,

попадают еще в большую

тьму.

Эта сутра выступает с глубоким провозглашением истины — очень дерзким провозглашением. Такое заявление может сделать только мудрец. Заявляется, что те, кто идут по пути невежества, не знают, куда идти, и блуждают тут и там в этом мире. Но те, кто идут по пути знания — то есть по пути «я знаю» — блуждают в еще большей тьме. Во всей истории человечества трудно найти такое же дерзкое утверждение — найти параллель утверждению, которое смеет говорить, что невежественные движутся ощупью во тьме, но те, кто заявляют: «Я знаю», — движутся ощупью в еще большей тьме.

То, что невежественные блуждают во тьме, легко понимается нами, в этом нет никакой трудности. Утверждение прямолинейно и ясно. Невежественные, конечно, сбиваются с пути. Но мудрец говорит, что они блуждают во тьме — не в глубокой и великой тьме. Невежественные блуждают просто во тьме. Тогда почему же так называемые знающие блуждают в еще большей тьме? И где же средство освободиться от тьмы, когда невежественные блуждают во тьме, а так называемые знающие блуждают в еще большей тьме?

Невежественные блуждают просто во тьме, не очень глубокой, ибо каким бы долгим ни было блуждание, вызванное невежеством, оно не может заходить очень глубоко. В более глубокую тьму ведет не невежество, а эго. Из-за невежества случаются ошибки, но невежество всегда готово исправить эти ошибки, поэтому вероятность зайти слишком далеко, мала. Невежество всегда склонно совершать ошибки, но оно также всегда готово исправить их. У невежества есть своя скромность. Вот почему дети могут быстро учиться, а взрослые нет. Дети невежественны и готовы совершенствоваться. Со взрослыми не так. Когда им указывают на ошибку, они негодуют и отказываются исправлять ее. Наоборот, они сперва будут пытаться доказать, что это вовсе не ошибка. Когда детям указывают на ошибки, они готовы признать их и быстро исправляют их, поэтому они и учатся быстрее.

Взрослые за годы не могут научиться тому, чему дети способны научиться за считанные дни. Их способность учиться понижается. В чем же причина? У взрослых способность учиться должна бы увеличиваться. Но нет, она не увеличивается. Взрослые находятся в заблуждении, что они знают. Ребенок пребывает просто в темноте, взрослый же человек провалился в более глубокую и великую тьму. В нем укрепляется заблуждение, что он что-то знает. Ребенок знает, что ничего не знает, поэтому он готов учиться. Он счастлив учиться, чему бы вы его ни учили. Таким образом, дети могут блуждать во тьме, тогда как взрослые блуждают в еще более глубокой тьме. Невежественный человек, если он становится осознающим свое невежество, становится очень скромным. Если мы помним о своем невежестве, если мы можем помнить: «Я не знаю, я невежествен», — тогда нет почвы, на которой могло бы стоять эго. Где эго может выстроить свою структуру, когда у него нет никакого фундамента? Интересно отметить, что, если невежественный человек осознает свое невежество, тогда его блуждание теряет импульс, он обнаруживает себя неподвижным, и его ошибки прекращают случаться. Он начинает идти по правильному пути. А знающий человек, который непоколебим в своем убеждении, что он является знающим, уже начал свое путешествие в еще более глубокую тьму. Когда невежественный осознает тот факт, что он невежественен,