Она кивнула, отпуская остальных легким взмахом руки. Все остальные, американцы и британцы, гуськом вышли из комнаты. Дверь за ними закрылась.

Адам знал, что снаружи агенты ФБР разоружают и усмиряют англичан, сгоняя их вниз вместе с соотечественниками. Струйка пота потекла из-под левой подмышки вниз по телу, скрытая пиджаком.

— Мне нужна гарантия, что не будет никаких последствий только потому, что я говорю вам правду.

— Мы даем вам слово, — сказала она.

— «Наше» слово? Как насчет вашего слова? Я не хочу показаться неуважительным, — сказал он, — но я хотел бы получить некоторые заверения, что вы лично гарантируете, что ваши подчиненные не будут добиваться репрессий.

Она посмотрела на него, как на жука, которого раздавила на полу. — Даю слово, — сказала она.

— И оно обладает юридической силой?

— Слово британского суверена имеет юридическую силу уже сотни лет. Это закон.

— Очень хорошо.

Он встал, подтолкнул к ней через стол документ и ручку.

— Я хочу, чтобы вы подписали это.

Королева моргнула. — Что вы сказали?

— Я хочу, чтобы вы подписали этот документ.

Она смотрела на него с выражением, что-то среднее между ужасом, отвращением и яростью.

— Вы смеете ставить нам условия?

Он встретился с ней взглядом.

— Да.

Он увидел нерешительность, то, что могло быть первыми слабыми признаками дурного предчувствия, и ему стало хорошо.

— Что это? — спросила она, указывая на документ.

— Настоящая декларация независимости. Договор, передающий Соединенные Штаты Америки своим гражданам и объявляющий, что вы и ваша нация отказываетесь от всех прав…

— Никогда!

— Никогда не говори никогда.

— Пемброк! — громко позвала она. — Льюис!

Последовала пауза.

Тишина.

— Они не придут, — сказал Адам. — Мы их захватили.

Он медленно обошёл огромный стол.

— Теперь нам нужна только ваша подпись.

— Вы псих!

— Может, и так, но вы подпишете договор.

— Я определенно не буду этого делать!

Одним быстрым движением она вскочила со стула, пересекла комнату и почти уже добралась до двери, когда он бросился на нее. Она отскочила в сторону и ударила его костлявым кулаком. Почувствовав острую боль в боку, он врезался плечом в стену.

— Проклятье!

Он потянулся к её руке, но она уже бежала в противоположный конец кабинета, зовя на помощь.

Он схватил королеву, и её сумочка полетела через Овальный кабинет. Она была маленькой, но жилистой и вывернулась из его хватки, сильно ударив его в грудь туфлей на высоком каблуке. Она схватила свою сумочку и открыла её, вытаскивая что-то, когда он приземлился на нее, заломил ей правую руку за спину, заставив закричать. Все ещё держа её, он с трудом поднялся на ноги и подтолкнул её к столу.

Левой рукой он обхватил её за шею, а правой ослабил хватку на её руке. — Подпишите! — приказал он, прижимая её руку к столу.

— Пошёл ты! — закричала она и попыталась вырваться, но он был сильнее её, и в ответ только более крепко стиснул ей шею.

— Возьми ручку! — приказал он.

— Нет!

— Я сломаю тебе руку, сморщенная старая сука.

Он усилил давление.

Гневно, но она взяла ручку.

Он прижал её руку к бумаге.

— Подписывай её.

Она колебалась.

— Сейчас же! — закричал он.

Она быстро нацарапала свою подпись. Он отодвинул её к левому краю стола и сравнил написанное ею имя с примером её подписи, который предоставил Саймонс.

Все было правильно.

Он отпустил её.

Волна гордости захлестнула его, выражение чистого патриотизма, которого он не испытывал с тех пор… ну, никогда.

Королева тут же подбежала к двери и принялась растирать больное запястье, умоляя отпустить её. Она плакала, и он с удовлетворением подумал, что, в конце концов, она не такая уж крутая старая девка.

Он взял документ, положил его в средний ящик стола и запер.

Соединенные Штаты официально стали суверенным государством.

Они были свободны.

Он посмотрел на королеву. Она больше не плакала, он не видел слез на её слишком накрашенном лице, но все ещё хмурилась и потирала запястье. Он улыбнулся ей, чувствуя себя хорошо.

— Благослови Господь Америку, — сказал он.

Перевод: Игорь Шестак

Исповедь корпоративного человека

Bentley Little, «Confessions of a Corporate Man», 2002

Я работал техническим писателем в начале 1990-х годов, так как в то время не мог позволить себе писать художественную литературу. Будучи бородатым, длинноволосым либеральным парнем, я после семи лет учёбы в колледже обнаружил, что сижу в офисе, окруженный ухоженными бизнесменами, бухгалтерами и государственными служащими. ещё более сюрреалистичным было то, насколько серьезно они относились к своим мелким мелочным войнам за сферы влияния и насколько смешными были их приоритеты.

«Исповедь корпоративного человека» — мой слегка преувеличенный взгляд на те дни.

* * *

Мы наточили карандаши для войны и массово пошли в бухгалтерию. Финансовый директор и его приспешники работали над электронными таблицами, ничего не подозревая. У нас было преимущество во внезапности.

По моему сигналу мы закричали как единое целое, и когда бухгалтеры посмотрели на нас, вонзили карандаши им в глаза и в мозг. Это было великолепно. Я отвечал за то, чтобы убить самого директора, и с силой воткнул карандаш, чувствуя, как он прокалывает оболочку и пронзает студенистую плоть. Толстые руки директора взметнулись, пытаясь схватить меня, но потом дернулись и затихли.

Я выпрямился и оглядел отдел. Война была ужасно короткой, мы победили практически без боя. Тела уже затихли и остывали, кровь и глазной сок просачивались на ватманы и компьютерные распечатки.

Если бы мы работали на какую-нибудь справедливую корпорацию, то получили бы за это медали, но здесь, в своем нынешнем статусе, возможно, лишь блокноты по случаю нашей победы.

Я вытащил карандаш из головы финансового директора и подал знак.

Мы вернулись за свои рабочие места ещё до конца перерыва.

Реструктуризация прошла гладко. Персонал был переназначен, обязанности изменены, и контроль над компанией был децентрализован. В связи с нашей сокрушительной победой было объявлено временное перемирие, и все военные действия были приостановлены. Вице-президент был казнен — обезглавлен в комнате отдыха для персонала при помощи ножа для разрезания бумаги — и мы успешно справились с выплатой заработной платы.

Исполняющий обязанности генерального директора отказался нанимать временных сотрудников или набирать персонал за пределами организации, поэтому в период реструктуризации мы занялись приготовлением кофе. Я все ещё чувствовал, что мы заслужили медали, но в этот раз мы даже не получили наши блокноты. Хоть индекс Доу-Джонса не заметил мой триумф, на Тихоокеанской бирже наши акции поднялись на пять пунктов, и я почувствовал себя удовлетворенным.

Мы