– Что ты, перестань! Ты ни в чем не виновата! Моя Богиня, любовь моя! Это всё ползучий гад, который не смог совладать с собой! Это всё он! Змей проклятый! Змей-искуситель!..

Никос замер. Внезапное озарение заставило его остолбенеть. Руки онемели и безжизненно повисли вдоль тела. Никос едва держался на ватных ногах.

«Дьявол!..» – ударом чугунного колокола прогремело в голове.

Никогда ещё это слово не имело настолько прямого смысла…

Глава 43.

Порочное зачатие

– Мы всё сделали правильно, Гефест, пускай наконец эта развратница катится к дьяволу! В прямом смысле этого слова! – Гера расхохоталась так, что содрогнулись горы. – Лучше плодить чертят в Преисподней, чем полукровок на Земле! Я никому не позволю расточать божественный ген среди христиан! Любого, кто ещё посмеет ослушаться Верховного Бога, ожидает та же участь.

Она довольно потирала руки. Их тайная встреча с Люцифером сразу после его изгнания с Олимпа прошла не напрасно. В конце концов, все получили желанное: Гефест отомщён за старые измены бывшей жены, Ставрос наконец избавится от навязчивой Богини, священники смогут спокойно продолжать проповедовать наивным смертным православие и, как прежде, вести своё «стадо» на уничтожение. Тёмный Ангел получит себе Богиню Любви, пусть сеет свою похотливую любовь в Аду! А олимпийцы будут спокойно ожидать своего часа вслед за приходом Великого Хаоса и наступлением новой эры.

– Не слишком ли мы жестоко поступили с ней? Ведь она одна из нас! Зевс не простит нам, если узнает о нашей причастности к этому безумному соитию, и полетим мы вниз головами в Тартар вслед за нашей Богиней Любви… – Гефест смотрел на ликующую мать и на безутешную Афродиту и всё никак не мог получить ожидаемого удовлетворения.

– А при чём здесь мы? Как только мой муж узнает о том, что во чреве его обожаемой Богини кроется рогатая нечисть, он немедленно изгонит её с Олимпа. Если Зевс смирился с соитием бессмертной с еретиком, это не значит, что он способен стерпеть и подобную дерзость! Отныне Афродита будет растить в Аду своё рогатое чудовище!

*******************

Никос сидел на поляне поодаль от реки, откуда ещё раздавались людские голоса, выкрикивающие в небо свои новые древнегреческие имена. Он не знал, как облегчить страдания своей молодой жены. Взгляд Афродиты потух, волосы поблекли, свадебное платье посерело и приняло жалкий вид.

– Ну, успокойся, милая, прошу тебя, перестань плакать! Что для тебя сделать, чтобы осушить твои слёзы и вернуть тебе радость? А хочешь, мы пойдём к врачу? Знаешь, какая у нас медицина? Доктор вытащит из тебя того… да что бы там в тебе ни зародилось!

– В том есть и частица меня, мой милый Никос. О небеса! Как, как это могло произойти? Откуда он взялся? Зачем выбрал меня? Какую судьбу мне уготовили Мойры?

Богиня рыдала. Крупные слёзы текли ручьями по белым щекам, прозрачные капли задерживались на траве, раздражая нежные ростки и обращая их в плотные бутоны. Хотя Никос не мог привыкнуть к такой реакции природы на настроение Афродиты, сейчас, держа в своих объятиях плачущую жену, он ничего вокруг не замечал: ни цветов, ни шума мотора в чаще леса, ни хлопающей двери автомобиля, ни треска сухих веток, ни приближающихся шагов.

– Мне нужно к Зевсу, – внезапно утерев слёзы, сказала Афродита. – Не к врачу, мой милый, а к Зевсу! Он мудр и великодушен, всемогущ и справедлив. Он решит, что мне делать дальше. Я должна отправиться на Олимп.

– А что, если Зевс не будет милостив? Что тогда? Как я узнаю, что с тобой произошло? Где мне тебя искать? Афродита, любовь моя, умоляю, не улетай на Олимп!

– Рано или поздно Зевс всё равно узнает, только тогда будет намного хуже. Прости меня, мой милый Нико, я должна была дарить любовь и радость, а несу тебе одни несчастья! Мне нужно разобраться, что за существо растёт во мне так стремительно. Кем оно было послано и с какой целью должно родиться на свет. Будет ли оно опасным для людей и как следует с ним поступить. Я вернусь к тебе, любимый, обязательно вернусь, обещаю тебе!

– Нет! Прошу, не исчезай!!! – крикнул Никос в отчаянии. – Постой! Возьми меня с собой! Что мне нужно сделать? Умереть? Так я умру! Умру и полечу за тобой!

– Ты должен жить. Живи ради нашего сына, божьего сына! Он уже выдвинулся на передний план истории, хотя пока ещё будет не понят своим окружением. Афроникос взбудоражит стоячие воды человеческой жизни, повернёт потоки сознания в русло мудрости и философии. Он спасёт Землю, природу и людей. Великие Боги Олимпа станут ему опорой!..

Последние слова Афродиты, прозвучавшие словно эхо, повторились несколько раз в шорохе листвы, потом в журчании реки, поднялись в поднебесье и улетели с курлыканьем журавлей.

Объятия Никоса опустели. В последний раз его руки вознеслись к небесам и бессильно повисли вдоль тела. Не в силах больше сдерживаться, он упал лицом в траву и протяжно завыл…

Сколько он так пролежал? Минуту, час, день? В страданиях нет времени. Никос медленно перевернулся на спину, обратившись лицом к чистейшему голубому небу. «Господи! – воззвал внутренний голос. – Ты меня слышишь?!»

Внезапно солнечный свет закрыла чья-то седая голова. Яркое светило ореолом обрамляло редкие, дрожащие на ветру длинные волосы. Сквозь паутинку седой бороды просвечивала небесная синева.

– Отец Серафим?

– Здравствуй, мой мальчик. Ну… как ты? Пришёл в себя? А мы молились за тебя, всем приходом молились. Вижу, что наши старания были ненапрасными.

– Что мне делать, отец?

– Лучшее действие для христианина – это бездействие, сын мой. Молись и кайся. Кайся и молись. И душа твоя очистится. Бог милостив ко всем Своим сынам. Возвращайся в стадо, заблудшая овца, и больше не греши. – Серафим говорил спокойно и уверенно. Он походил на хирурга, пытавшегося стянуть края колотой кровоточащей раны в сердце Никоса. – Лишь Библия есть сокровищница мыслей, припадай к ней, черпай из неё слова Христовы и не ищи других источников…

Никос молчал. Хирургическая игла впивалась в травмированные участки сердца, сшивая их в сплошную линию, и причиняла невыносимую боль.

– Я договорился о твоём пребывании в монастыре на Афон, – продолжал духовный отец. – Тебя возьмут вне очереди. Там о тебе хорошо позаботятся. А как отдохнёшь и подлечишься, так и возвращайся в университет. Будешь продолжать свою муч… – Святой отец прокашлялся и поспешил поправить себя: – Мирскую жизнь. Мы с отцом Афанасием будем тебя ждать. Ну, вставай, а то простудишься на холодной земле.

Кто-то с двух сторон подхватил Никоса под руки и поднял с земли. Он огляделся. Рядом стояли Ставрос и Мария.

– С возвращением, братик!

Мария обняла Никоса, потом сделала шаг назад и перекрестила перед ним воздух.

– Ужасно выглядишь, – Ставрос похлопал брата по плечу, – совсем от моих рук отбился!

Никос ничего не понимал. Как они тут оказались? Что за бессмыслицу несут? Где участники праздника? Где его сын? Мать, Кейси, Лука… Пифия… Нимфы… Неужели ему это всё приснилось?

– Где Афродита? – тихо спросил он.

– Кто? – переспросил Ставрос. – Что ты там бормочешь?

– Где Афродита? Моя… – Он осёкся. – Однокурсница.

– А, рыжая? А… её здесь нет. Откуда ей тут взяться?

Было видно, как Ставрос напрягся.

– А я что здесь делаю? – спросил Никос сестру.

– Ты потерялся. Мы тебя искали несколько дней. Местные лесники нашли тебя лежащим без сознания. Хорошо, что студенческий билет был при тебе, и нам тут же сообщили. Ну и напугал