Нагиль вернулся быстрее, чем она успела встревожиться, сел перед ней и попросил вытянуть руки. Йонг подчинилась, хотя выглядела сбитой с толку и отчего-то сердитой. Поругались, должно быть: у неё покраснели от злости щёки.

Рэвон облизывал губу с проступающей на ней каплей крови. Точно поругались.

Ей в раскрытые ладони упала деревянная дощечка, хопхэ. Такие были у каждого воина Дракона, у Нагиля и Рэвона, даже у евнухов и служанок во дворце короля в Хансоне.

Именные дощечки служили жителям Чосона указателями, знаком их существования в этом мире. У Йонг такой не было, и она даже не интересовалась, может ли получить себе официальное имя. К счастью, Нагиль позаботился об этом сам.

– Почему ты?.. – начала она, но Нагиль перебил её:

– Я попросил изготовить её для тебя, как только ты вернулась в Чосон. Король издал официальный указ, тебя записали в государственные реестры. Но когда я обмолвился об этом Лан, она потребовала добавить к иероглифам с твоим именем один символ.

Йонг повернула хопхэ лицом к себе, той стороной, на которой были вырезаны ровные тонкие иероглифы ханмуна [85]. Нагиль знал, что она не сильно разбиралась в письменности, но Йонг с заметной неуверенностью в голосе прочитала вслух знак, обозначающий «смелость» в её имени.

– Вот. – Нагиль указал на несколько черт внизу хопхэ, составляющих неизвестный Йонг иероглиф. – Лан просила добавить «ёиджу». Это…

– Жемчужина, – поняла Йонг. – Драконья держава, символ его власти, силы, могущества. Только мудрейший Дракон обладает ею, и тот смельчак, что сумеет вырвать жемчужину из лапы Дракона, станет бессмертным.

– Или станет Драконом, – кивнул Нагиль. Йонг уронила хопхэ на подол своей красной чхимы, покачала головой. Нагиль понимал её смятение: происходящее не укладывалось в сознании. Вот так просто?..

– Ты станешь ёиджу Чосона, Сон Йонг из Священного Города, – произнёс Нагиль серьёзно и тихо, но слова прозвучали оглушающе в заполнившей комнату тишине. – И обретёшь силу, которая вырвет имуги из твоего тела.

Йонг смотрела на него искрящимися в утреннем свете глазами, в них угадывался металлический блеск, у неё дрожали губы. Кажется, она раздумывала, хочет расплакаться или расхохотаться. Нагиль принял бы сейчас любую её эмоцию. Но она вдруг сказала:

– Мне надо на тренировку к Дэквану, раз уж он приехал с тобой.

Рэвон позади неё фыркнул, даже не скрываясь.

– Хубэ, ты к Третьему Когтю ходишь вышиванием заниматься?

Йонг дёрнулась, будто слова Рэвона превратились в хлыст и ударили её вдоль позвоночника, даже зашипела, стискивая зубы.

– Оставь свои шутки, Ким Рэвон, – процедила она по-настоящему злым голосом. – Иначе я не сдержусь и покажу на тебе, чем занимаюсь. Не для того я натираю мозоли и набиваю себе синяки, чтобы такие, как ты, ставили меня на смех.

– Ох, я и не пытался ещё… Но разве женщинам в Чосоне не положено вышивать или, не знаю, рисовать тушью, чтобы быть покладистой женой?

– Хён, – предупреждающе рявкнул Нагиль. Йонг вскочила на ноги и, не оборачиваясь, ринулась прочь из комнаты.

Нагиль обернулся, наблюдая, как она уходит прочь по коридору, сердито топая ногами. Её реакция была странной: обычно она не оставила бы подобное замечание без ответа.

Рэвон удивлённым не выглядел, когда Нагиль на него посмотрел.

– Что ты сделал? – спросил Нагиль хмуро.

– Сер арбо [86], – сказал тот на выдохе и усмехнулся. – Ты же хотел поговорить о мастере Го.

– Верно, – кивнул Нагиль.

Верно. О поведении хёна он поговорит позже.

– Мне доложили, что он готовит нападение, но мы не можем вычислить его с моря и пока не готовы выставить против него даже малый флот.

Рэвон опустил ладонь на стол, провёл черту между собой и Нагилем.

– Это всё равно не сработает, ты же понимаешь? Пусть Йонг возлагает на корабли хоть какие надежды, мы оба знаем, что, пока мастер Го живёт, эта война не закончится. А жить он будет ещё очень долго и сможет призвать новые силы и совратить новых людей.

– Ты предлагаешь убить его, – не спрашивал, утверждал Нагиль. – Смелое предложение от того, кто служил ему несколько лет.

– Эй, – воскликнул Рэвон, – сейчас я единственный, кто знает слабые места нашего дорогого мастера, а ты решил себя в обвинители записать? Ирмо [87], долго будешь делать вид, что злишься?

– Не начинай. Прошли времена, когда ты мог переспорить меня и сделать крайним. Я доверяю тебе, но также я помню, что ты натворил. Поэтому оставим бессмысленный спор, я достаточно тебя защищал все эти дни.

– Перед Сон Йонг? – Улыбка, скользнувшая по губам Рэвона, Нагилю неожиданно не понравилась. Верно, они прежде не обсуждали Йонг, если дело не касалось имуги и Драконов, но сейчас Нагиль вдруг вспомнил, что связывает их всех не только неудачное покушение, ритуал и разделённое в прошлом на троих горе.

– Я не собираюсь говорить о ней с тобой, – оборвал Нагиль хёна. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. – Вернёмся к мастеру Го.

– Как скажешь, – хмыкнул Рэвон.

Нагиль мог бы спросить, зачем хён выставляет себя большим негодяем, чем мог бы выглядеть, и почему не пытается наладить отношения с Сон Йонг, но посчитал это бессмысленной затеей. Он был уверен, что это Рэвон задел чем-то Йонг, а не сама она сбежала, почти горя от сдерживаемого гнева.

– Нам надо подпустить его совсем близко к берегу, – сказал Рэвон, вырывая Нагиля из угрюмых мыслей. – Ты помнишь мастера Го, он хитёр и надменен, а японцы у него в подчинении больше всего боятся бесчестия. Сыграть на их тщеславии будет просто, но тебе придётся пожертвовать людьми, чтобы перехитрить мастера.

– Я не стану рисковать своими людьми. Исключено.

– Тогда не видать тебе головы мастера Го, как и победы, – отрезал Рэвон. Нагиль резко выдохнул, гоня по комнате ледяной воздух из лёгких. – Ты хочешь убить его или нет?

– Я могу сам разобраться с…

– В прошлый раз он устроил тебе ловушку из овечьей крови, – напомнил Рэвон, и Нагиль поёжился. Столкновение Дракона с японскими кораблями в бухте Ульджина было болезненным воспоминанием, о котором не хотелось думать. Но теперь он на эту уловку не поведётся.

– Должен быть другой способ, – сказал Нагиль твёрдо. Рэвон беззаботно махнул рукой.

– Ну, у тебя есть еще несколько недель, потом мастер Го наберётся смелости напасть на Ульджин с большими силами, а не так, как сделал это две ночи назад. Ты же понимаешь, что он просто пугал вас?

Проклятье. Если бы сейчас рядом был Чунсок и всё слышал, он бы сказал, что упрямство ёнгданте не поможет им победить. Возможно, даже Чунсок согласился бы с тем, что хитрость и изворотливость Ким Рэвона – то, что им нужно.

У Нагиля было время, чтобы решить, что делать.

– Хорошо, – выдохнул он. – Давай разберёмся с военачальниками.

– На море тебе следует опасаться только одного человека после мастера Го, –