собой, последовала за ним, чуть сопротивляясь. По дороге, пока Нагиль вёл их длинными коридорами в гостевой дом, где расположился Рэвон, Йонг слегка упиралась, будто раздумывала, сменить ли ей гнев по отношению к бывшему сонбэ.

Смешно, но она ни разу ещё не оставалась с Рэвоном и Нагилем вместе – чтобы были только они втроём. Столько всего произошло между ними на протяжении целого года, такого яркого и неоднозначного, что иной человек мог бы прожить целую жизнь, не пройдя и половины испытаний, что выпало им за короткий срок.

– Нагиль, – позвала Йонг, уже не самым уверенным голосом. Он не обернулся, но сжал её руку.

– Да, минджа?

– Он отравил принцессу Юнмень.

Нагиль сделал несколько шагов, прежде чем ответить.

– Знаю.

– Он сказал мне, что не делал этого.

– Потому что ты бы его возненавидела, скажи он правду.

– Но ведь это ничего не меняет! – Йонг замерла, потянула и Нагиля, чтоб он тоже остановился.

Они стояли в коридоре, ведущем к кухне, и воздух тут пах свежеприготовленным обедом, по полу тянуло теплом, слуха касались приятные звуки: стучала деревянная ложка о толстые стенки чугунного котла, трещал в печи разведённый костер. Между Нагилем и Йонг набухал, точно пузырь, новый спор. Он не хотел ссориться с ней снова – ещё и из-за хёна.

– Он врал мне раньше и соврал об этом тоже, – продолжила Йонг, запинаясь, подбирая слова. – Он потерял моё доверие, когда привёл в Чосон, и потом сделал всё, чтобы я его возненавидела.

– Но ты не ненавидишь его, – возразил Нагиль, будто объясняя ей самой истину, что норовила сорваться с языка. Йонг стиснула его руку, нашла пальцами мозоли от меча на внутренней стороне ладони.

– Почему ты веришь ему? Почему думаешь, что он не предаст, ведь он… Он столько раз обманывал тебя и подвергал опасности, и убивал, и…

– Минджа, – остановил Нагиль и приблизился к ней, встал почти вплотную, закрыл собой поток света, льющийся из окна за его спиной. Йонг вскинула голову. Этикет Чосона не позволял мужчине и женщине стоять так близко друг к другу в месте, где любой мог увидеть их.

Но в этот момент Нагиль думал, что ни он, ни Йонг этому миру целиком не принадлежат и не всегда обязаны следовать его правилам.

– Ты не обязана верить ему. – Слова упали к ногам Йонг, тихие, но твёрдые. – Достаточно верить мне. Рэвон – мой брат, и это не изменилось… – Он оборвал себя, прислушался к размеренному ритму собственного сердца. Проклятье, он действительно верил в то, что говорил. – Мер’тонъ, я должен признать, это не изменилось даже спустя столько лет и столько лишений. Я верю ему, потому что принял это решение на основании многих вещей, и несу за него ответственность.

– Ты не можешь отвечать за него, – слабо возразила Йонг. Нагиль кивнул.

– Если он попробует навредить тебе, я не посмотрю на то, что мы братья, – добавил он тише. – Если нужно будет убить его, чтобы защитить тебя, я это сделаю. Нет. – Нагиль сжал руку своей госпожи, аккуратно коснулся своим лбом её. – Если нужно будет убить всех в Чосоне, чтобы защитить тебя, я сделаю это не раздумывая.

Йонг вспыхнула и спрятала краснеющие скулы в вороте чогори Нагиля. Он был серьёзен и выдавал серьёзные мысли. Нет, опасные, преступные мысли. Узнай об их разговорах хоть кто-то из Совета, им бы пришлось скрываться от властей и законной кары до конца дней своих. «Будь прокляты все советники, – подумал Нагиль. – Если ради любви к своей женщине нужно переступать через законы, значит, их нужно менять».

– Как ни крути, нас с тобой накажут за вероломство, – горько усмехнулась Йонг. Нагиль прижал её к себе, смазанно поцеловал в висок.

– Пускай попробуют. Кто же тогда будет спасать страну? И кому король будет жаловаться на советников?

После этого краткого мига умиротворения Йонг успокоилась и к Рэвону пришла со сдержанным расположением.

Тот встретил их чаем, будто давно ждал.

«Что ж, – подумал Нагиль, садясь к низкому столику на предложенную циновку, – это будет странная беседа».

– Имуги прежде никто не пытался превращать в Дракона, – задумчиво сказал Рэвон после объяснений Йонг. Он переводил взгляд с неё на Нагиля и обратно, ни на ком не задерживая внимания дольше пары мгновений, и Йонг нервничала, наверняка гадая, насколько хёну неуютно делать вид, будто они втроём могут быть друзьями или даже семьёй.

– Да, но история Чосона не знала имуги, – добавил Нагиль. Он не хотел замечать разливающегося по комнате напряжения. Может, его спокойствие поможет и этим двоим. – Йонг говорит о Намерении, которое можно превратить в силу, я хочу знать, насколько это возможно.

– Ну… – Рэвон почесал затылок и повернул лицо к полуоткрытому окну, сквозь которое в дом проникало весеннее тепло. – Скажем так, простой веры недостаточно, чтобы провернуть то, что вы задумали.

С внутреннего двора, куда смотрел сонбэ, тянуло влажной свежестью назревающего сезона первых посевов. Снег давно сошёл, и даже в горах на склонах его почти не осталось, рыбаки говорили о больших уловах на море. Ночью прошёл дождь, смочивший жжённую землю и потушивший погребальные костры. Теперь в воздухе стоял запах тоски по утраченному и надежды на что-то большее, чем бесконечная череда смертей в этой затяжной войне.

Саудадэ. Снова с приходом весны в Чосон Нагиль испытывал именно это чувство.

– Я думаю, в твоих словах есть толк, – наконец сказал Рэвон. – По преданиям, имуги, чтобы стать Драконом, нужно проспать на дне моря тысячу лет. Только у нас нет столько времени. Может, есть что-то, что поможет нам ускорить прогресс?..

– Что такое прогресс? – спросил Нагиль, цепляясь за незнакомое слово. Йонг и Рэвон посмотрели на него с недоумением и тут же оба хмыкнули.

– Священная реликвия? – уточнил хён, так на вопрос и не ответив. – Что-то, что ты ещё не разрушила.

– Что ты разрушила?.. – нахмурился Нагиль.

– Очень смешно. – Йонг скривила губы и продолжать мысль Рэвона не стала, но он сам зацепился за другие свои слова и ахнул.

– Почему мы думаем только об одном предании? В Чосоне есть иные легенды об имуги. Чтобы стать Драконом, ему нужно завладеть жемчужиной. Наверняка среди реликвий какого-то храма стихий может быть…

– Японские торговцы тканями говорили о жемчужине, – задумалась Йонг. Нагиль решил, что проспал какую-то часть разговора, потому что о японцах слышал впервые; и почему его скрытная госпожа не рассказала о них, почему он узнавал всё только сейчас и вскользь. Но его тревога потонула в догадке, вспыхнувшей точно искра. – Может, если я смогу заполучить её, то…

– Постой, минджа, – окликнул её Нагиль. Когда Йонг посмотрела на него, он улыбнулся слабой, грустной улыбкой. – Я не догадывался об этом, но теперь понял вдруг. Проклятая мудан…

Он не закончил фразу: встал из-за стола и вышел быстрым шагом, не закрыв за