– Мы оба неправы, и доказывать тут нечего, – ответила она серьёзно. – И прямо сейчас я хочу побыть одна. Прошу прощения, ёнгданте.

Йонг развернулась и, громко топая, покинула обеденный зал. Горькая обида царапала ей грудь изнутри, она хотела заплакать снова – оттого, что не смогла донести свою мысль до Нагиля правильно, оттого, что они поругались в первый же день после воссоединения, оттого, что оба были упрямы и злы.

Она шла по короткому коридору и ругала себя. Не надо было бросать Нагилю это вероломное «ты не поймёшь», ведь он всё бы понял, поясни Йонг свою теорию. Не хватило сил и терпения, только и всего. Она успокоится и вернётся обратно, чтобы поговорить.

– Сыта-голь? – позвал Хаджун, появившийся из-за поворота. Йонг поспешно стерла с щёк мокрые дорожки от слёз.

– Ра Хаджун, – кивнула она. – Слышала, вы с Намджу подняли крик, когда я пропала. Прошу прощения, не хотела вас напугать.

Хаджун смутился.

– Зачем извиняетесь, если виноват был этот желторотый… усатый…

– Он не виноват, – улыбнулась Йонг, прерывая Хаджуна. Тот всякий раз подбирал для иноземцев новые выражения и называть по имени отказывался – то ли не хотел из упрямства, то ли стеснялся, что не может выговорить их правильно.

– Его уже капитан отчитал, – поделился Хаджун. – Сказал, что, если бы не ранение, тот сидел бы в карцере.

– Иридио отчитал?

Воин кивнул.

– Раненого? Великий Лазурный Дракон, ему к лекарю надо, а не в карцер!

– Он уже там, куаргарра всех выхаживает. Проводить, госпожа?

Йонг дёрнула головой, качнулась из стороны в сторону.

– Не стоит. Ты же к генералу шёл, да? Вот и составь ему компанию, сейчас не помешает. Лечебницу я сама найду.

К Чжихо Йонг пришла уже успокоившись. Она пересекла внутренний двор, залитый весенним тёплым светом, посмотрела на то, как распускаются первые почки у сливового дерева рядом с прудом. Умиротворения её душа так и не нашла, но стало ощутимо легче дышать, и стальные тиски не сжимали сердце, как в первые минуты после ссоры. Тем не менее Чжихо заметил, что Йонг бледна.

– Вы поели после пробуждения, госпожа? – спросил лекарь, даже не повернув головы в сторону Йонг.

Она застряла в дверях, оглядела переполненные комнаты, идущие ровным рядом друг за другом, соединённые сквозным проходом. Должно быть, у советника Чхве тут располагались гостевые комнаты или специальные залы для ночных гостей. Йонг слышала, что знатные господа в мирное время приглашали кисэн к себе домой, чтобы насладиться их компанией, а Чунсок как-то заявил, что подобные мероприятия богатые чиновники устраивают и сейчас, пока бедняки отвоёвывают ради них земли страны.

Но теперь в комнатах гостевого дома советника Чхве расположились раненые – чосонцы, воины Империи, португальцы. Йонг заметила на дальней кровати Перу, тот сидел, прислонившись к стене, и разговаривал с пришедшим сюда же Хольхе. Рядом с ними сновал туда-сюда взъерошенный мальчишка, похожий на Гана, паренька, что путешествовал с Йонг в её первый приход в не-Чосон. Позже, она слышала, его сделали ёнгро, и он прислуживал Чжихо.

– Упрямая госпожа поела после того, как проснулась? – повысив голос, повторил вопрос лекарь. Йонг вздрогнула и быстро кивнула.

– Сэ, обудаль.

– Чего «обудаль»? – всё равно рассердился Чжихо. – Вы должны следить за собой, чтобы мы не волновались попусту, госпожа. Садитесь, я осмотрю вас. Вы сильно исхудали за то время, что мы не виделись…

Йонг думала, что проведает Перу и извинится перед ним за выговор от Иридио, а в итоге застряла у Чжихо на полдня. Сперва он ворчал, что Йонг не принимает травяной настой – она принимала, потом говорил, что она не следит за питанием – она следила. Потом, видно устав ругать её лично, Чжихо перешёл на всё своё войско.

– Кое-кто рвётся в новый бой, хотя должен отдыхать после ранения, – сказал он, покачав головой. – Хосин [84] попутал меня, когда я присоединился к войску Дракона, госпожа.

Она потянулась за словом, которое редко слышала от воинов в стане генерала Муна: те почитали Лазурного Дракона и все его ипостаси, говорили про Алого Феникса, Жёлтого Единорога, изредка вспоминали о Чёрной Черепахе. Всем Великим Зверям воины подносили дары во время ритуальных обрядов, но Белому Тигру в Чосоне не нашлось места – его храм стоял на Тэмадо, шаманок оттуда не поминали добрым словом в любом приличном обществе. Не считая войска Дракона, и личных слуг вана Чосона, и самого Ли Хона, о мудан из Ордена Белого Тигра все говорили проклиная.

Когда Йонг узнала об отношении людей к Тигру, она посчитала, что и хосинов, повелителей гор, в этом Чосоне не ценят, как в мире, где она родилась.

Значит, ошиблась.

Дух Белого Тигра, даже если и был напоминанием о прежней мощи Великих Зверей, всё-таки мысли простых людей не покинул. Давало ли Йонг это надежду на то, что её теория об имуги будет верной?..

– Чжихо, – позвала Йонг лекаря. Тот поднял голову от мисок, в которых разводил болеутоляющие смеси из трав, которые собирал в горах по рецептам из Священного Города.

– Да, сыта-голь?

– Думаешь, Намерение может спасти жизнь?

Чжихо опустил палочки, потёр вспотевший под повязкой лоб.

– Вы спрашиваете о силах, госпожа? О Ли и Ци, Энергии и Намерении. Наращивая Ци, вы обретаете внутреннюю силу, Цзин, она влияет на силу физическую, Ли. Этому вас должен был обучить Дэкван.

– Да, я помню, – закивала Йонг. – Но я говорю не о Ци и внутренней силе, а о Намерении. Может ли мысль подарить силу телу? Физическую силу.

Она думала об этом и прежде. Когда имуги только обмолвился, что Йонг потребуется некая сила, чтобы вырвать змея из своего тела, Йонг задумалась не только о своём спасении, но и свободе для имуги. Вне её тела он должен был стать свободным, а не мёртвым. Она думала о том, что сможет подарить ему духовную свободу, и потому торопила Иридио, и потому спорила с Нагилем.

Ей нужно было попасть в море на кобуксоне, железном корабле.

Могло ли одно её желание помочь имуги?..

– Это сложные понятия, – рассудил Чжихо. – Но не вам задавать вопросы, сможете ли вы превратить мысль в силу, госпожа. – Йонг недоумённо повела плечом, и лекарь пояснил: – Вы пришли к нам из другого мира, пожелав иной жизни. Кому, как не вам, знать, на что способно одно Намерение?

Йонг долго сидела перед лекарем в молчании, раздумывая над его словами. Лан говорила ей похожие вещи: что она должна поверить в себя, чтобы обрести не только уверенность, но и силу. Реальную, физическую, возможно. Прежде она полагалась только на имуги и, потеряв его защиту, стала чувствовать себя уязвимой. Она начала заниматься вместе с Дочерьми, чтобы вернуть себе хотя бы иллюзию безопасности, но это был шаг прочь от её настоящего пути. Который она выбрала, который