Шрифт:
Закладка:
Бер непонимающе нахмурился.
– И что с того?
– А то, брат, что живущие в Тени создания – единственное, что там вообще есть. Ни деревьев, ни травы, ни земли, ни неба… отсюда вывод: что они там ЕДЯТ? И за счет чего существуют?
– За счет других Теней, – вздрогнув, нашел правильный ответ Бер.
Я кивнула.
– Вот именно. Это ведь тоже своего рода наказание за грехи. Жить во Тьме, не видя солнечного света, но помня о том, как он прекрасен… жить в пустоте, помня о живом, но недоступном тепле… видя перед собой только мрак… будучи вынужденным поглощать таких же Теней, как ты, только слабее… чем не ад? И чем не искупление того зла, что ты натворил при жизни? А теперь скажи мне, брат, что нужно Тени, внезапно попавшей в новый мир? В чем она нуждается? К чему привыкла? Что она в первую очередь будет искать, чтобы задержаться тут хоть на чуть-чуть? Подумай хорошенько и скажи: что?
– Души, – сдавленно прошептал Бер, широко распахнув глаза от внезапного понимания.
– Мертвые души, – снова кивнула я. – Ту самую пищу, без которой им не выжить.
Братья ошарашенно моргнули. Но они сами когда-то прошли этот путь. И, кажется, только сейчас об этом вспомнили.
– А если мертвых душ поблизости нет? – прищурившись, спросила я у них. – Если есть только живые? Они подойдут в качестве пищи?
– Конечно, – сглотнул Гор. – Но хуже, чем мертвые.
– Совершенно верно. Ведь еда похожая, хотя и не такая питательная. А почему так?
– Не знаю…
– Знаешь, – сухо возразила я. – Просто в мертвой душе не осталось ничего чистого и теплого. В ней только страх. Боль от воспоминаний. Отчаяние. Горечь… все то, что есть в каждой Тени. То, что им приходится поглощать, умножая в себе эту скорбь, живя, и страдая постоянно. Это – и жизнь, и мука для них. Однако умереть по-настоящему они не могут… таким создан этот мир. Так пожелали боги. А теперь скажи, брат: если такой Тени пришлось бы выбирать, какую душу съесть, что бы она выбрала? Душу светлую, безмятежную? Или же то, что ей знакомо? То, к чему она привыкла?
Гор только прикусил губу.
– Она бы выбрала то, что ей ближе, – тихо закончила я, словив на себе изумленный взгляд ал-тара. – А если бы не нашла мертвую душу, то стала бы искать такую, которая была бы на нее похожа… душу, охваченную низменными страстями. Ненавидящую. Злобную. Или же полную страха, отчаяния…
Ас вскинул на меня отчаянно горящие глаза и тихо прошептал:
– И боли.
Видя, что он уже понял, я отвела взгляд.
– Подобное стремится к подобному, так и Тень стремится к Тени. Она не умеет отличать душу, живущую внутри чьего-то тела, или же душу мертвую – для этого у нее нет органов чувств. Каждая Тень видит в черно-белом свете. И видит не тело, а дейри. То, что в ней намешано: все наши страхи, эмоции, чувства… стремясь найти такой набор, который был бы наиболее питательным.
– И чем больше страха, тем притягательнее для Тени такая душа, – прикусив губу, осознал Ван. – Тем больше она похожа на мертвую. И тем больше вероятности, что Тень ее заметит. А поскольку ЕЙ все равно, как и откуда добывать себе пищу… так как она не видит разницы между живым и мертвым… она ее просто пожирает. Вместе с телом. Хотя сама плоть Тени на самом деле не нужна!
– Если душа чиста, ее не тронут, – так же тихо вздохнула я. – Для Теней она непривлекательна. А может, даже ядовита. Не зря же говорят, что святой человек и в аду останется незамаранным? Вот и с нежитью так же…
Ас растерянно посмотрел на меня, на Лина, затем – на братьев.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Скароны всегда отличались отменной дисциплиной, – я невесело улыбнулась. – Они не ведают страха. Они живут ради того, чтобы служить. Поэтому у них нет сомнений. Они не умеют предавать. И они не умеют бояться ни живых, ни мертвых… они даже со смертью готовы вежливо раскланяться в тот день, когда на собственном примере выяснят, что она сильнее. Для остальных это – недостижимый идеал, брат. Для большинства ваша вера остается непонятной. Но сейчас она может сыграть нам на руку: ты сам видишь, куда тянется Степь. Люди волнуются. Не зная будущего, они не умеют, как скароны, отдаваться на волю случая и своих владык. Слепая вера сейчас играет вам на руку… как и Карающим. И нежить это чувствует. Поэтому инстинктивно старается их обогнуть. Не ощущает их как еду. Для нежити они – просто живые, в которых очень мало ценных калорий: ни страха, ни сомнений, ни боли… но тогда куда они пойдут по-твоему?
– Валлион, – тихо прошептал ал-тар, на удивление не став ни спорить, ни доказывать постулаты своей веры. – Чувствуя слабину, они ударят точно по Валлиону!
– Я тоже так думаю, – призналась я.
– Как ты можешь быть в этом уверен? – хриплым шепотом спросил Эннар Второй, устремив на меня горящий взгляд. – Откуда ты знаешь?!
– На собственном опыте убедился, – буркнула я, и он мгновенно осекся. – Я думаю, что те Тени, которые едва-едва народились, еще довольно дикие. Но при этом и слабые. Ими легко управлять. Ведь они еще не утратили памяти о прежнем мире. Они умеют легко переходить из одного состояния в другое. Однако при этом они не очень устойчивы и довольно забывчивы, в чем мы имели возможность убедиться. А вот по прошествии времени, побыв в этом подвешенном состоянии, как куколка, они постепенно начинают сознавать себя, взрослеть, развиваться… и только спустя энное количество дней (а может, лет или веков) становятся известными нам Тварями. Странной, необычной, уродливой, но все-таки жизнью. Чуждыми нам созданиями, которые плохо сумели приспособиться к нашим законам.
Я снова покосилась на братьев и тихонько добавила:
– Мне только недавно удалось это выяснить. И тогда же пришла в голову одна мысль: если Степь совершенно мертва, то как же тогда ОНИ питаются? И как смогли выжить там в ТАКОМ количестве, если нет ни зайцев, ни тушканчиков, ни рыбы, ни людей? Значит, они едят что-то другое? А что «другое», когда под боком – только люто ненавидящие их двуногие? Которых, к тому же, так много, что за ними даже ходить никуда не нужно? Вы со мной согласны?
Ас только сжал челюсти, пытаясь осмыслить всю глубину того, о чем я
