хуже, гидроударом от близкого мощного взрыва были вмяты и покорежены листы обшивки сразу нескольких носовых отсеков, и вода весело врывалась внутрь эсминца. На глазах у оцепеневших людей «Уилки», еще более погрузившись носом, вдруг встал вертикально и ушел вниз, вслед за «Холтом». Это все произошло настолько быстро, что боцман с «Гунасона» успел прохрипеть что-то вроде «разгрызи меня черт», только когда на месте «Уилки» была одна лишь вода, с немногочисленными обломками и масляным пятном на поверхности. Никто из экипажей обоих кораблей не выжил. Самое страшное для людей, оставшихся на остальных кораблях, что они не понимали, откуда пришла смерть, унесшая в течение нескольких секунд жизни трехсот с лишним их товарищей. Еще до конца не отошедшие от ядерного взрыва, занятые буксировкой, американцы просто не заметили прилета ракеты.

– Цель уничтожена, отметки не наблюдаю! – радостно заорал оператор, наблюдая, как на экране станции ЕН отметка «его» цели сначала становится слабее, а потом совсем пропадает. Радостный гомон всего экипажа поддержал даже командир, впрочем, быстро его оборвав.

– Так, снижаемся до 300, штурман, рассчитай нам курс домой! Где остальные две машины?

– Десятый шел рядом с нами, после пуска своей ракеты отвернул влево. «Букет» идет за нами, как приклеенный, позади в 400, с превышением, – отрапортовал второй пилот.

– Связь с ним есть? – спросил командир радиста.

– Передай, пусть снова начинает ставить помехи.

У другого ракетоносца из этой тройки дела пошли не так идеально. Сначала станция ЕН никак не захватывала цель. Ракета уже давно висела, выдвинувшись на траверсе под фюзеляжем, ее двигатель, запустившись, с каждой секундой сжигал литры керосина из бака на самолете, а эта чертова электроника никак не желала выдавать сообщение о захвате довольно крупной цели, которую на экране обзорной РЛС было отлично видно. Побледневший от злости командир ракетоносца упрямо держал РУДы двигателей самолета на максимале, с каждой секундой стремительно сближаясь с противником и уменьшая свои шансы уцелеть. Несчастный оператор, молча выслушивая высказывания экипажа по поводу качества его электроники, мысленно подсчитывал, на сколько секунд еще хватит двигателю ракеты топлива в баке бомбоотсека самолета. И не пора ли ему принудительно переводить двигатель ракеты на питание из своего бака. Но в конце концов в мудреных потрохах станции ЕН что-то произошло, и она выдала сообщение о захвате цели на пульт оператору. Он шумно выдохнул, прохрипев по общей связи такую желанную фразу: «Есть захват на сопровождение», и нажал тумблер пуска. Командир ракетоносца, дождавшись сообщения, что ракета ушла, тоже со свистом выдохнул воздух, передвигая РУДы уже на минимально возможную на этой высоте тягу. Но на этом проблемы у ракетоносца с бортовым номером 10 не закончились. То ли оператор на нем был менее опытный, чем на 12-м, то ли опять взбрыкнула ненадежная электроника, но ракета никак не желала лететь на цель. Метки ракеты на индикаторе станции ЕС и цели на экране станции ЕН никак не желали сходиться. Уже прошла 70-я секунда, а оператору все не удавалось перевести ракету в наведение телеуправлением по методу совмещения. Слишком далеко уже разошлись по азимуту метки цели и ракеты. Оператор упрямо продолжал крутить маховики верньеров станции ЕС, не замечая, как пот заливает ему глаза, а по подбородку течет струйка крови из прокушенной губы. Все было тщетно. В конце концов станция ЕС из-за большой дальности начала терять ракету и еще через десяток секунд ракета уже летела, никем не управляемая. Еще через две минуты сработала система самоликвидации ракеты, но оператор этого уже не видел, метка ракеты пропала с индикатора станции ЕС раньше.

– Срыв наведения, ракету потерял, – дрожащим от напряжения голосом прохрипел оператор. В ответ сначала была гробовая тишина, как нельзя больше выражавшая разочарование всего экипажа. Пролететь несколько тысяч километров, прорваться сквозь десятки несущих смерть американских перехватчиков, и все напрасно. Одно неисправное реле, или один отошедший контакт, или просто дрогнувшая в ненужный момент рука оператора пустили по ветру всеобщие старания и жертвы. Первым пришел в себя командир ракетоносца. Утопить никого в этом вылете не удалось, надо теперь уцелеть самим. Резким движением он заложил крутой разворот со снижением, отворачивая на юг. Снизившись на высоту почти 100 метров, ракетоносец с бортовым номером 10 ушел на базу.

Оставшиеся на плаву два американских фрегата, «Гунасон» и уже поврежденный «Перл», были потоплены еще двумя ракетоносцами 141-го гвардейского полка, а вот самой западной паре не повезло. Она не смогла проскочить «за хвостом» у эскадрильи Ларри Стивенсона, как сумели это сделать, правда, сами того не зная, оставшиеся самолеты 141-го полка. Ракетоносцы только-только начали набирать высоту, осматривая море в поисках американских кораблей, как их засек самолет ДЛРО авиации Корпуса морской пехоты. Правда, у самолетов эскадрильи практически уже ничего не было, ни снарядов, ни ракет, они все расстреляли по ракетоносцам 3-й мрад. Да и топливо почти все растратили, и сейчас к двум заправщикам, своему КС-97 и приданному флотскому КА-2В, очередь была длиннее, чем в Нью-Йорке к модному парикмахеру на Пенсильвания-авеню. Поэтому возникла небольшая неразбериха с определением того, кто, собственно, будет атаковать эти неожиданно прорезавшиеся цели. Но тут, как нельзя кстати, проявился командир четверки «Крестоносцев», ранее выделенной для атаки подводной лодки. Лодку они утопили, совместно с флотским «Треккером», а вот ракеты и топливо у них еще остались. К тому же они находились ближе всех к цели. Итог скоротечного боя был закономерен, пара Ту-16 смогла бы огрызнуться, будь у американцев только пушки. Но против 16 «Сайдвиндеров» у русских «Барсуков» никаких весомых аргументов не было, оба ракетоносца были сбиты за считаные минуты.

01 ноября, местное время 08:25.

Побережье Кроноцкого залива. 80 километров к югу от Усть-Камчатска. Ракетоносец Ту-16К-10 568-го морского ракетоносного авиационного полка 143-й морской ракетоносной дивизии авиации Тихоокеанского флота СССР, бортовой номер 03

– А вот это уже явно по нашу душу, – озабоченно проговорил подполковник Юрьев. Освещенные в лучах только что взошедшего солнца, к ракетоносцам спереди стремительно приближались шесть точек, явно рукотворного происхождения. Они летели чуть выше и левее, навстречу советским самолетам.

– Хан, ты их видишь? Отсечь от нас сможешь? – спросил Юрьев у командира истребительного прикрытия.

– Вас понял, сейчас сделаем, – неожиданно серьезным тоном, по сравнению со звучавшими ранее шутками, отозвался истребитель. – Но дальше пойдете одни, мы сейчас попробуем их затащить в собачью свалку и вас уже не догоним, – добавил он.

Четыре МиГа, сильно дымя двигателями на форсаже, стали набирать высоту. Сначала, поравнявшись с тройкой ракетоносцев, начали медленно их обгонять. МиГи выжимали все что можно, но из кабины Ту-16