сельского хозяйства Канзаса в то время составляло выращивание домашней птицы. Поскольку холодильных установок не было, до забоя животных наверняка держали в загонах на территории лагеря – поблизости от солдат. Кроме того, на реке Канзас, протекавшей вдоль южной оконечности лагеря Фанстон, можно было увидеть перелетных гусей и почти любой вид американских уток – все они переносят птичьи разновидности гриппа.

К тому же лагерь Фанстон был превосходной точкой старта для пандемии. В нем останавливалось великое разнообразие гостей. Второго марта, за несколько дней до появления первых заболевших, там побывало несколько английских и французских офицеров, которые вполне могли спровоцировать первую волну эпидемии, привезя грипп из Европы.

Однако есть одна ключевая деталь, которая рушит теорию о лагере Фанстон. Эпидемиологические данные, полученные в марте 1918 года в Нью-Йорке, демонстрируют резкий скачок числа погибших, которое значительно превышало норму для этого времени года. Если сравнивать разные демографические группы – умирало на редкость много людей в возрасте от пятнадцати до сорока четырех лет, из-за чего кривая смертности приобрела вид буквы W с резким скачком посередине, обозначавшим большое количество летальных исходов среди людей среднего возраста, ставшее характерной чертой пандемии 1918 года. Поскольку в Нью-Йорке число жертв поползло вверх в то же самое время, когда в лагере Фанстон разразилась куда менее смертоносная эпидемия, маловероятно, что пандемия гриппа 1918 года началась в Канзасе.

Члены американского Красного Креста увозят больного гриппом. Сент-Луис, Миссури, 1918 г.

Есть множество других предположений о ее начале. Поиск случаев бронхита, пневмонии и симптомов гриппа, зафиксированных в разных уголках мира накануне пандемии, разразившейся осенью 1918 года, приводит нас к двум любопытным локациям: французскому городу Этапль и английскому гарнизону Олдершот.

На севере Франции, в Этапле, в 24 км к югу от Булонь-Сюр-Мер, где до войны располагалась рыбацкая деревушка, была развернута британская военная база. Это некогда милое местечко, привлекавшее художников и туристов, теперь заполонили британские военные части, превратившие его в «грязный, отвратительный, вонючий городишко», как выразилась леди Олав Баден-Пауэлл, служившая там добровольцем. В Этапле солдаты проходили подготовку к боевым действиям с применением химического оружия, без конца тренировались управляться со штыками и неделями маршировали по дюнам, прежде чем отправиться на Западный фронт.

Антигенный грех и W-образная кривая смертности

Одним из возможных ответов на вопрос о том, почему грипп 1918 года так сильно ударил по людям в возрасте от двадцати до сорока четырех лет, служит так называемый «первородный антигенный грех». И хотя это понятие, возможно, звучит как название малобюджетного голливудского фильма, оно углубляет наше понимание природы гриппа и вирусов в целом.

Согласно этой теории, когда маленький ребенок сталкивается с антигенами (в данном случае, гриппа), B- и T-лимфоциты иммунной системы запоминают оставленный ими «отпечаток», обеспечивая организму пожизненную защиту от любых похожих патогенов.

Биолог-эволюционист Майкл Уоробей и его коллеги полагают, что люди, которые в 1918 году были в зрелом возрасте, уже заражались вирусами H1 в детстве. Что касается тех, кому было от двадцати до сорока четырех лет, они прежде сталкивались лишь со штаммом H3N8, поэтому их иммунная система запомнила не тот антигенный отпечаток, который мог бы защитить их в будущем. Кроме того, поскольку здоровье молодых людей обычно крепче, инфекция могла спровоцировать в их организме «цитокиновый шторм», при котором сильная, здоровая иммунная система начинает работать на полных оборотах, что приводит к лихорадке, кровотечению в легких, а иногда и к летальному исходу. Дэвид Моренс, Джеффри Таубенбергер и Энтони Фаучи изучили результаты более восьми тысяч вскрытий и выяснили, что в большинстве случаев смерть во время пандемии 1918 года наступила в результате вторичной бактериальной пневмонии, которая тоже могла вызывать цитокиновый шторм, затрудняя выздоровление.

Во время обычного сезонного гриппа график, отражающий зависимость смертности от возраста, имеет U-образную форму, то есть чаще всего умирают дети и старики. Это объяснимо, ведь их иммунная система ослаблена в связи с возрастом. Однако во время смертоносной пандемии гриппа 1918 года, типичная U-образная кривая приобрела вид буквы W с большим скачком посередине, отражающим высокую смертность среди молодых людей. Если и есть урок, который нам непременно нужно извлечь из пандемии 1918 года, то он заключается в том, что новые вирусы далеко не всегда соответствуют нашим ожиданиям и ведут себя так же, как вирусы прошлого.

В бараках Этапля было многолюдно, тесно и холодно. Местная больница принимала солдат с фронта – до двадцати трех тысяч за раз и два миллиона в общей сложности; там то и дело бывали вспышки дизентерии, сыпного и брюшного тифа и легочных инфекций. Многие солдаты возвращались с фронта, еще не успев оправиться от последствий газовых атак, поразивших их дыхательную систему. Бойцы делали все возможное, чтобы быть наготове, прививаясь от холеры, брюшного тифа и натуральной оспы. И все же болезней избежать не удалось.

Зимой в начале 1917 года в Этапле разразилась вспышка заболевания, «почти достигшая масштабов эпидемии», которую, как сообщалось в журнале The Lancet, могла вызывать «бацилла инфлюэнцы». (В то время еще не было известно, что это вирус.) Больные жаловались на симптомы респираторного заболевания, получившего название «гнойного бронхита», который сильно отличался от обычного. Пациентов мучили цианоз и пневмония, а пиковая смертность в течение семи недель достигла шокирующих 45 %.

Обстановка в Этапле стала очередным примером идеального совпадения факторов, которые могли поспособствовать появлению нового вируса гриппа. Там в стесненных условиях жило множество молодых людей, чья иммунная система была подавлена стрессом и другими инфекциями, а рядом – поголовье свиней, регулярно пускавшихся на убой, чтобы прокормить солдат, которым также доставалось мясо домашней птицы, живьем закупавшейся в окрестных деревнях. Базу окружали прибрежные болота, где часто можно увидеть перелетных птиц, благодаря чему это место поистине идеально подходило для появления нового вируса.

По другую сторону Ла-Манша, на юго-востоке Англии, военный госпиталь гарнизона Олдершот пытался справиться с собственной разновидностью гнойного бронхита. Там разразилась вспышка тяжелого респираторного заболевания, сопровождавшегося теми же симптомами, что и у больных в Этапле, включая такой же «выраженный гелиотропный цианоз». Смертность была высокой и колебалась в пределах 6–25 %.

Когда закончилась вторая волна пандемии, длившаяся с августа по декабрь 1918 года, врач из больницы Олдершота вспоминал о событиях, пережитых в холодные месяцы 1917, отмечая: «В сущности,