Шрифт:
Закладка:
- Кто там нас ждёт, да ещё и обоих? И где? На том свете, что ли?
- Эк загнула! Кто ж его знает-то, какой там свет, а? Вот здесь у тебя какой свет, скажи? Этот или тот? Или вообще какой-нибудь… другой?
- Другой свет тут вместо Америки, мне Анри рассказывал. У нас Новый, а здесь Другой.
- Ну вот и там тоже… Другой. Не затягивай, пока ещё ждут, но долго ждать не будут. Можешь не успеть.
Ну вот, опять. Вокруг да около, и никакой конкретики.
- Ты б друг мой любезный Пётр Иваныч, не ходил вокруг да около, как Васенька мой вокруг миски, а сказал внятно и конкретно: кто, где, зачем, почему не успеть и вот это всё.
- А я тебе и говорю, - усмехнулся тот, да с ехидцей. – Могла бы и догадаться уже.
- А я недогадлива. Я и в прошлой жизни не любила загадки разгадывать, и в этой не люблю. Нет во мне ни азарта, ни что там ещё положено. Мне надо словами через рот, прямо и определённо.
- А вдруг и слов-то таких не бывает? – продолжил усмехаться вредный дед. – Всё тебе расскажи! А не всё рассказу-то поддаётся, будто не знаешь. Что-то можно только своими глазами увидать, своими ушами услыхать.
- И ты для этого меня сюда выдернул? – подумалось мне, я и сказала.
Он остановился, внимательно на меня посмотрел.
- А ты догадлива. Да, для этого. Потому что только такие твердолобые, как ты да полюбовничек твой, смогут там что-то сделать. Остальные будут смотреть – и не увидят, будут слушать – и не услышат.
- Чего сразу полюбовничек-то, он мне, между прочим, законный брак с ходу предложил, это я носом вожу.
- Пока ещё води, можно, - разрешил дедок. – Потом сама запросишь, как прижмёт.
- И что, поздно будет?
- Отчего же поздно? Может, ещё и нет. Вы сначала сходите, вернитесь, а там и видно будет.
- Куда сходить-то, колись уже! Вот вредное существо!
- Да сама увидишь, не перепутаешь. Ты, главное, слушай внимательно, когда тебе рассказывать будут, и всё запоминай, ничего не пропусти. Пригодится.
Ну снова здорово, приехали.
- Кто рассказывать-то будет?
- Кому надо, тот и будет. Ладно, будет нужда – зови, а сейчас пошёл я, дела у меня.
Вот так всегда, чуть что – сразу дела у него.
Я проснулась в темноте, рядом сопел во сне Анри, за каменной стеной выла буря. Закрыла глаза, обхватила его и уснула снова, на этот раз – без странных снов и непонятных разговоров.
Утро настало очень не рано. Я проснулась в тишине, снаружи по прежнему выло и швыряло снег нам в окно, Анри в комнате не было. Ну и ладно, значит – умываемся и одеваемся. И наружу выбираемся.
Оказалось, что Северин уже сходил вниз, его там покормили завтраком и спросили обо мне. Буря загнала всех по домам, сидели и не высовывались, мои тоже. Меня не потеряли, и его заверениям о том, что со мной все хорошо, вполне поверили. Он рассказал всё это и ушёл обратно – мол, там интересное рассказывают, всякие местные байки, он бы послушал.
Меня тоже накормили завтраком, и напоили кофе. А потом я потянула Анри в комнату, заперла за нами дверь и спросила:
- Скажи, что ты знаешь о здешних аномалиях?
Он удивился.
- Это о чём? О том, что порталы не работают, как должны бы?
- Наверное, об этом. И ещё о чём-то.
- Туман наверху сам видел, но это было когда ещё, пока тепло было. А клуб теней мы с тобой вместе видели сверху.
- А что туман? – я вспомнила, что туман показывали мне во сне, тоже в самом начале.
- Туман как туман, только – не двигается, всегда там есть. Люди в нём пропадали. А когда я камень туда кинул, то потом сразу ногу и сломал.
О как, оказывается.
- Догадался тоже – камень кинуть. Нет бы, как местные – с пирожком, да с рюмочкой. Глядишь, и иначе бы вышло.
- Рядом со мной не было тогда тебя, кто бы мне подсказал? – рассмеялся он и поцеловал меня за ухом.
Так мы и провели три дня бури – у него. И это были прекраснейшие три дня – потому что от меня никто ничего не хотел, вот совсем. Без меня справлялись с обедом и ужином, и с завтраком тоже. Разве что приходил повар Марсо или Рогатьен и спрашивали, чего мы желаем поесть. Пару раз даже кофе в постель принесли, это была инициатива Марсо – мол, должна же маркиза пить кофе в постели, иначе какая она маркиза?
Кстати, Рогатьен нашу с Анри совместную историю безусловно одобрил. Первым утром принёс мне кофе и прямо сказал:
- Спасибо вам, госпожа. Потому что нечего его милости в одиночку, сколько можно-то уже! Покойная принцесса была сама по себе, и он сам по себе, и принцы молодые тоже сами по себе получились. А вы, я смотрю, не сами по себе, а вдвоём.
Мне было очень интересно, просёк ли он тот вопрос, по которому тут остальные страдали. Я не отважилась спросить напрямую, и спросила у Анри.
Анри, красавчик, вообще не задумывался – есть ли у Рогатьена своё мнение. Но спросил как-то там. И получил ответ, что ему, Рогатьену, нет особой разницы, кто это. Главное, что Анри по нраву, а остальное не имеет значения. Особенно на краю света.
Анри прочитал записки Женевьев и отдал их читать Асканио, долго молчал, потом сказал – жаль её, эту Женевьев, и Луи тоже жаль.
Я читала записки графа Ренара о здешней жизни. Очень полезное чтение оказалось, кто б мне это дал с самого начала, да? Только сначала я бы не одолела. Нужно было смириться и проспаться. А так – многое я уже знала сама. Но очень надеялась, что он что-то знает о местных загадках, и описал это.
Мы спали, ели, разговаривали. Спать было жестковато, я подумала – нужно заказать перину ещё и сюда. А то зима долгая, и сколько ещё времени мы проведём в этой кровати?
Население крепости тоже спало – потому что снаружи делать нечего, да и внутри не особо хочется. А я тихо
