Теперь нужно было посмотреть, какое возмещение даст король людям Тинтагеля. Ибо смерть герцога была наказанием более тяжким, чем того заслуживал его отъезд со двора. Это обстоятельство, очень длинно обсуждаемое в романе, позволяет узнать обычаи и способы ведения дел феодальной знати в начале двенадцатого века.

Ульфин начинает с того, что собирает баронов короля, чтобы спросить у них, как Утер «должен загладить сие посрамление даме и ее близким». Бароны, которым неизвестно, что могло быть причиной отъезда герцога Тинтагельского, тем более не догадываются, какого рода сатисфакции могла бы потребовать герцогиня Игрейна.

– Вы друг короля, – говорят они Ульфину, – просветите нас, скажите нам, что мы должны посоветовать.

– Я и королю выскажу то же самое, – отвечает Ульфин, – что выскажу вам. Надо устранить самый предмет жалобы и ссоры между баронами, дамой и королем. Я желал бы, чтобы король созвал при Тинтагеле всех друзей герцога и чтобы там он предложил даме воздаяние, отвергнуть которое будет неразумно для кого бы то ни было.

Бароны одобрили совет, они идут пересказать его королю, который, вняв их мнению, посылает к людям герцогини предложение созвать близ Тинтагеля собрание, чтобы на нем обсудить соглашение.

Дама, приглашенная явиться в лагерь короля, следует совету своих баронов и принимает охранную грамоту Утер-Пендрагона.

Когда она явилась в войско, король собрал всех своих баронов и велел спросить у дамы и ее советников, что из окрестных земель они желали бы испросить. Советники дамы ответили: Сир, госпожа прибыла сюда не для того, чтобы просить, а чтобы выслушать, что ей предложат за гибель ее сеньора.

Снова держали совет; бароны короля, прежде чем высказаться, хотели услышать, что он склонен предложить, король же повторял, что он согласен на все, что они посоветуют. Наконец, они поручили Ульфину быть их толкователем, и тот, старательно делая вид, что ничего не знает о намерениях короля, сказал Утер-Пендрагону:

Сир, я хочу, чтобы вы знали, что ни один король и ни один земной владыка не бывает слишком любим своими подданными, и если он благоразумен, то должен выказывать им смирение, чтобы владеть их сердцами.

Герцогиня и ее люди обещали признать решение баронов.

Когда они все собрались в круг и каждый изъявил свое мнение, то вновь спросили Ульфина, что он посоветует, и Ульфин ответил: Я выскажу, что думаю об этом, и то, что я выскажу здесь, я повторю повсюду. Вы знаете, что герцог умер из-за короля и по его воле; хоть он и был виноват перед королем, но не совершал проступка, за который бы должен был умереть. И вы знаете, что его жена осталась обременена детьми и что король нанес урон и порчу ее землям, и знаете, что это лучшая дама сего королевства, прекраснейшая и мудрейшая: и знаете, что родные герцога многое потеряли от его гибели. Так что будет вполне справедливо, если король возместит им часть потерь. С другой стороны, вы знаете, что король не женат, так что я вправе сказать, что он не смог бы восполнить ущерб госпоже лучше, чем взяв ее в жены. И когда он это сделает, пусть он по всем обычаям выдаст старшую дочь герцога за короля Лота Орканийского, который здесь присутствует, а прочим близким выплатит столько, сколько каждый сочтет благоразумным и верным. Итак, вы выслушали мой совет; поступайте иначе, если угодно. – И они ответили все вместе: Вы дали самый смелый совет, который никто не отважился высказать, и если с ним согласен король, мы соглашаемся с превеликой охотой. Тогда они обратились к королю. А вы, Сир, сказал Ульфин, что на это скажете? не примете ли благосклонно согласие ваших баронов? Король ответил: Да, охотно приму и желаю этого, если госпожа и ее близкие удовольствуются этим и если король Лот ради меня пожелает взять дочь герцога. Тогда ответил король Лот: Сир, вы не могли бы от меня потребовать для вашей чести и для вашей страны ничего такого, чего бы я не сделал с превеликой охотой. Тогда, выслушав всех, Ульфин обратился к тому, кто передавал слова даме, и спросил его: Принимаете ли вы эту мировую? А тот взглянул на даму и ее советников, которые были столь печальны и горестны, что влага сердечная подступала у них к глазам, так что они плакали от жалости и радости; и вопросил он даму теми же словами, и родичей герцога: Принимаете ли вы эту мировую? Дама промолчала, а родичи заговорили и сказали все вместе: Всякий, кто верует в Бога, должен ее принять, и нам она весьма по душе. И так было улажено с одной стороны и с другой.

Невозможно здесь не отдать должное искусству, с которым автор нас подводит к браку Игрейны. Добродетель и честь герцогини неизменно соблюдены: жертва колдовских чар Мерлина, молодая вдова являет собою законченный образец супружеской добродетели. Она негодует при мысли о том, что осушила золотой кубок, который ей прислал король: она требует мести за простую попытку соблазнения, ни к чему не приведшую; и сердце ее остается верным всем обязательствам супруги. Отъезд герцога Тинтагельского, отсрочка, которая ей дана, помощь и советы, которых и она, и король просят у своих почтительных вассалов; наконец, воздаяние, предложенное королем, – все это в точности представляет ход старинного законодательства. Оценивается положение потерпевшей стороны: у герцогини две дочери, она потеряла возможность их хорошо устроить; у герцога были родные, которым его смерть причинила ущерб, они имеют право на компенсацию; и именно в следовании всем канонам феодального судопроизводства король видит исполнение своих важнейших обетов.

Конечно, эта история о зачатии Артура не особо назидательна; это подновленная легенда из Книги царств и из греко-латинской комедии об Амфитрионе. Однако нравственное чувство здесь не то чтобы больше уважается, но меньше ранится. В Книге Царств Давид, увидев жену Урии, одного из храбрейших своих воинов, которая купалась перед окнами его дворца, находит, что она красива, велит ее привести и спит с нею. Затем он пишет Иоаву, своему военачальнику: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер[345]». Иоав делает то, что ему велят, Урия убит, и Давид женится на Вирсавии.

В языческом сказании великий Юпитер исподтишка пользуется своим всемогуществом, чтобы принять облик Амфитриона и с помощью Меркурия соблазнить жену царя Фиванского. Амфитрион по возвращении