Он кивнул. Он совсем не волновался. Не то, что я.

— Агравейн дал клятву, что если он найдет виновного в смерти короля Лота, этот виновный умрет от его меча. Он без конца повторял, что король Лот — величайший король в Ирландии, во всей Британии и на всех островах.

— А как же король Артур? — удивился я.

— Артур не король; он — Верховный Король, — ответил милорд с легкой улыбкой, мелькнувшей на губах. — В ту ночь мы не спали. На рассвете Агравейн отвел меня в сторону. Как раз вчера утром. Мне казалось, что наступающий день сделан из прекрасного, но очень хрупкого стекла, что он может разбиться в любой момент. По глазам Агравейна я видел: он не ждет сегодня восхода, а если он и случится, то земля, наверное, разверзнется и поглотит его. «Это сделала мама, — сказал он. А когда я покачал головой, так и вскинулся. — Нечего мотать головой! И ты, и я знаем, чья рука свела отца в могилу. Это она убила его, она, и наш сводный братец, ублюдок паршивый!».

Я поразился.

— Выходит, Агравейн знал, что отцом Мордреда был не король Лот?

— Конечно, знал. — Лорд Гавейн с удивлением посмотрел на меня. — Да об этом все знали.

— Я не знал. — Его ответ совсем сбил меня с толку. — Откуда мне было знать?

— Это же просто. Медро родился в Британии. Мой отец в то время сражался на севере, а мать осталась при дворе своего отца, Пендрагона Утера. Отца не было с мая по декабрь, а в июне следующего года родился Медро. А кроме того… — Он вдруг замолчал.

— Но тогда вы знаете, кто на самом деле его отец? — Милорд не ответил. А мне стало жутко любопытно. — Так знаете?

— Да, знаю. Но тебе не скажу. Вовсе не потому, Рис, что не доверяю тебе. Но раскрывать этот секрет не имею права.

— Но отец-то Мордреда знает, что у него есть сын?

— Да, знает. Но что он может поделать? У матери всегда имелись планы в отношении Медро. Знает ли Медро, чей он сын, не ведаю. Лучше бы ему не знать.

Некоторое время мы ехали молча. Я попытался осознать тот факт, что все всегда знали о том, что Медро — ублюдок, а потом почему-то подумал об Императоре Артуре, его прямых светлых волосах и широко расставленных серых глазах. Да нет, ерунда! Ведь Артур — сводный брат Моргаузы! Невозможно.

— Слова Агравейна звучали дико, — продолжил лорд Гавейн. — Впору было опасаться за него. Мать его никогда не любила. Но он же не станет открыто бросать ей вызов. И в отряде это понимали. С отрядом вообще непонятно. Могу поклясться, Медро держит отряд в подчинении, командует, как хочет, но случись что, все без колебаний примут сторону Агравейна. Но мать не допустит. Ее в отряде точно не любят, но боятся. Они знают, сколько ее врагов сошли в могилу. Ее они не посмеют осушаться. Но для них она как была иностранкой и ведьмой, так и осталась. А Медро, на их взгляд, слишком уж близок к ней. С Агравейном многие воины сражались бок о бок годами. Они и хотели бы присягнуть ему, но если Моргауза будет против, они не осмелятся.

— Мэлгун Гвинедский тоже пришел посмотреть на труп отца, даже приказал оплакивать его в Деганнви, хотя любому было видно, что он доволен. Наверное, рассчитывал, что и отряд, и имущество отца перейдут к нему. Агравейн хотел убить его на месте. Хорошо, что Мэлгун не знает ирландского, иначе драки бы не избежать. Мне пришлось успокаивать Агравейна. Я пробыл с ним несколько часов. В конце концов, я пообещал, что пойду и поговорю с матерью, а с него взял слово, что он не станет ничего предпринимать до моего возвращения.

Я собирался повидаться с ней с тех пор, как впервые понял, что Медро и Руаун не скажут мне, что с тобой случилось, но я хотел застать ее где-нибудь на виду у всех. А теперь мне, наоборот, хотелось переговорить с ней с глазу на глаз. Медро исчез — полагаю, за тобой отправился. И что мне было делать?

Ближе к середине дня меня разыскал Руаун. К Агравейну идти не хотелось, и я решил поговорить с ним. Руаун довольно странно на меня посмотрел и начал разговор как-то непонятно. «Ты же беспокоишься о своих близких?» Я ответил, что забочусь обо всех по мере сил, но беда в том, что некоторые из «моих близких» — мне враги. Например, Медро ненавидит меня с тех пор, как я покинул острова, а нашего лорда, короля Артура — еще дольше. «И с какой стати ты стал считать его своим приятелем?» — спросил я. Он начал оправдываться. Дескать, Медро ему не враг. А сейчас он уехал из Деганнви как раз из-за смерти отца. Но прислал сообщение, что нашел моего слугу. Я тут же спросил: где? «Он в пастушьей хижине, в горах, и он ранен. Медро просит тебя прийти. Я покажу дорогу сегодня, ближе к вечеру».

И я согласился. Почти. Я устал, и после смерти отца мне захотелось посмотреть на Медро. Он ведь не врал, когда говорил тебе, что в детстве мы были близки. Наверное, поэтому он так сильно меня и ненавидит теперь. Он же искренне считает, что это я его предал. Вот и Руаун просит меня пойти с ним. Я все равно хотел повидаться с матерью, так неужто я испугаюсь одного Медро? Я уже собирался согласиться, но спохватился. Руаун молчал как-то подозрительно долго. И тут я вспомнил твое сообщение. Я взглянул на него. Такое впечатление, что сквозь знакомые черты проступило что-то иное. Знаешь, так бывает: смотришь на чистую воду, и вдруг сквозь нее проступает тинистое дно. Поэтому я просто кивнул и сказал: «Вечером поговорим». Руаун холодно посмотрел на меня и ушел, не сказав больше ни слова, а я вернулся к Агравейну. Ты же убеждал меня, что Руаун не виноват, что он не сам по себе, и я все еще сомневался, насколько он попал под влияние Медро. Накануне мы не